Олег Кожин - Бестиариум. Дизельные мифы (сборник)

– Ну… Да. Кроме этого.

– Вот именно поэтому.

– Наверное, я в твоем присутствии глупею, но я опять не понял.

Роза объяснила, нежно поцеловав его в уголок рта.

– Потому что я уже не успею испортить тебе жизнь…

Он некоторое время молчал, а потом объявил – рассерженно и счастливо:

– Роза, ты в самом деле совсем слепа. В некоторых вопросах. Я преподнес тебе свое сердце на блюдечке, увитое гирляндами и букетами, а ты поблагодарила за цветы, но не заметила главное.

– Надо было выбрать кого-нибудь более сообразительного и уже вооруженного столовыми приборами, – фыркнула она.

– Угодить на вилку дочери булочника? – возмутился доктор. – Нет уж, может, я привередничаю, но свое сердце я не согласен отдавать на десерт кому попало.

Роза хотела ответить ему насчет своего сердца, но не успела.

Дверь распахнулась, и пленников поволокли в глубь катакомб одетые в белые балахоны и маски дюжие стражники.

На черном плоском камне лежала связанная девушка. В свете факелов ее лицо казалось совсем бледным и испуганным. У подножия камня плескалась вода.

– Полнолуние, – сказал магистр. – И прилив. Самое время.

– Я не буду, – тихо повторил один из служителей в одинаковых балахонах и масках. Вывернулся из рук своих товарищей, стащил маску и с отчаянием, будто прыгая в холодную воду, посмотрел на девушку. Она ахнула.

– Я не буду, вы меня не заставите. Отпустите ее. Лучше пусть меня сожрет этот ваш… как его там…

– Прекратим балаган, – выдохнул магистр сквозь зубы.

Повернулся к пленникам, подхватил Розу за локоть, увлек в сторону. Зашептал, склоняясь к самому уху, жарко и доверительно:

– Милая Роза, не дергайся, разумеется, я тебя знаю. Кто тебя не знает в этом городе? Объясню. Правила таковы, что жертву убивает неофит. Невинный – невинного. Иначе ничего не выйдет.

– Чьи правила? – спросила Роза. Но ее не услышали.

– Хуже того, случится катастрофа. Абсолютная и всеобъемлющая. Понимаешь?

– Нет.

– И не надо. Представь, что ты подманила голодного льва куском мяса и, вместо того чтобы убить его в сердце первым выстрелом, мажешь и царапаешь ему бок. А тут не лев, Роза.

– Что?

– Слышишь этот гул из моря, в глубине? Слышишь? Роза, дитя, я позвал именно тебя… нет, не так, ты сама пришла сегодня к нам, не понимая сама, зачем. Роза, у тебя ведь есть то, чего ты хотела бы больше всего? Заветное желание? Оно исполнится. Здесь и сейчас, и только здесь и сейчас, никогда больше у тебя не будет такой возможности. Потому что при этом, Роза, высвобождается такая сила, которой хватит на что угодно… Всё, что ты хочешь, и много больше…

Его голос шептал, уговаривал, убеждал. С трудом вырываясь из завораживающей вязкой паутины, Роза подумала, что чуть раньше она бы поверила ему. Пошла следом. Как слепец за поводырем.

Страх и темнота рождают чудовищ, говорил отец Петр. Хуже, подумала Роза. Они еще приманивают чудовищ. Не твоих, новорожденных, которых ты сможешь, в конце концов, распознать и одолеть. А чужих, незнакомых, опасных. Поводырей, которые, пользуясь твоей слепотой, поведут туда, куда нужно им, а не тебе. В еще большую темноту. В еще более глубокий страх. В слепоту. Чтобы ты уже не смог больше выпустить их руку. Чтобы покорно шел следом.

Роза опомнилась, вдруг заметив, что ее пальцы, сжатые чужой ладонью, сомкнулись на гладкой удобной рукояти.

– Я помогу, – доверительно шепнул магистр.

– Нет! – крикнула Роза, вырывая руку в последнюю минуту.

Нож ударил о камень. Алтарь раскололся. Плеснули волны, взвыл ветер. Позже братья рассказывали друг другу, что видели черную тень, взлетевшую над алтарем, в один миг погасившую факелы и фонари и утащившую жертву с собой, во мрак.

Роза вскрикнула – при ударе с руки сорвалась полоска чудесного браслета, и темнота упала на Розу, как и на всех остальных. Только для нее – навсегда. Браслет улетел куда-то на алтарь, в обломки, будто Роза сознательно принесла в жертву то, что ей было дороже всего. Не только вновь обретенное зрение. Свет, ясность и возможность самой выбирать дорогу. Без поводырей. А еще возможность по-другому ответить на вопрос доктора, если он когда-нибудь снова задаст его.

Беспомощно шаря по холодному боку алтаря, Роза плакала. А потом в ее дрожащую руку вцепилась такая же дрожащая рука. Рука девушки, которую Роза когда-то давно, в другой, слепой жизни, так ненавидела, что чуть не убила.

– Пойдем отсюда скорее, – сказала ей Роза. – Пока никто не видит.

– Я тоже ничего не вижу, – пожаловалась неудавшаяся жертва. А потом задала совершенно нелепый вопрос: – А ты? Куда идти?

– Сейчас посмотрим, – уверенно ответила Роза, сжимая дрожащую ладонь девушки.

И только после того, как сделала первый шаг в темноте наугад, сообразила, что она, на самом деле, может видеть. Что надо было просто открыть глаза. Что она просто раньше стояла, зажмурившись. Наверное, со страху.

Почему зрение не исчезло с утратой чудесного браслета, Роза решила подумать потом. Может быть, боги, которых здесь призывали и которым приносили жертвы, воспринимали само жертвоприношение как-то по-другому, не так, как считало братство с магистром во главе. Но сейчас некогда об этом размышлять.

В сутолоке испуганных, внезапно ослепших людей Роза отыскала доктора и аптекаря.

Они вчетвером выбрались из толпы, держа друг друга за руки. Следом за Розой послушно нырнули в боковой коридор.

– Я вас поведу, – сказала она, останавливаясь на минуту, чтобы перевести дыхание. – Я буду сегодня вашим поводырем. Но чтобы вы не шли за мной совсем слепо, послушайте правила для жизни… для движения в темноте. Держитесь друг за друга, вместе всегда проще, особенно если теряешь равновесие. Запоминайте обратную дорогу, чтобы можно было вернуться, если потеряетесь или ошибетесь. Зрение – только одно из пяти чувств, у вас остается еще четыре. Используйте их.

– Всё? – спросил доктор.

– Еще по мелочи. А главное – не слушайте чужих советов.

– Иосиф, Иосиф, – услышала Роза укоряющий вздох.

«Ну вот, – подумала она, – сейчас начнутся упреки, что всё из-за него, и мы не двинемся с места».

– А ты бы правда умер вместо меня? – спросила девушка.

– Да, – почти без запинки ответил он.

– О, – восхищенно и благодарно выдохнула та в ответ.

– Ты не поводырь, – вдруг сказал доктор.

– Что? – удивилась Роза.

– Поводырь ведет слепых из одной темноты в другую. А ты поведешь нас, временно ослепших, из темноты на свет. Где мы сможем видеть.

– Не знаю насчет кофе, – вздохнула Роза, – но ты всё же зануда.

– А я предупреждал.

Роза улыбнулась совершенно нелепой сейчас улыбкой – безмятежной и счастливой. Какой не позволяла себе уже много лет. Подумаешь, в темноте всё равно никто не видел ее лица…