Клайв Баркер - Явление тайны

Она услышала крик женщины – первый громкий звук. Вокруг что-то заколыхалось, но Петля Киссона не превратилась в Западный Голливуд. А ликсы окружали их во все большем количестве.

– Еще раз, – сказала она себе. – Попробуй еще.

Она сосредоточила взгляд на женщине, которая все еще отрывала куски ликсов от своего тела и вынимала их из волос.

– Господи! Ну пожалуйста. Господи!

На этот раз она ясно увидела, как они с женщиной летят, как мир вокруг них рассыпается и складывается в новый узор, как стекляшки калейдоскопа.

Эта картина была знакомой. Солнце било в окно; на полу темнела лужица пролитого кофе. В центре комнаты стоял Рауль. По выражению его лица она поняла, что женщина здесь, а обернувшись, увидела, что здесь и ликсы. Отделившись от своего создателя, они продолжали жить призрачной жизнью и, когда женщина стряхивала их на пол, пытались ползти, пачкая пол своей желтой кровью. Но все это были только куски, и скоро они затихли. Тесла позвала Рауля, и вдвоем они перетащили женщину на кровать.

Она была полностью опустошена. Во время борьбы ее раны снова открылись, и она уже впала в забытье.

– Пригляди за ней, – сказала Тесла Раулю. – Я сейчас принесу воды.

– Что случилось?

– Я чуть не продала твою душу лживому подонку, – сказала Тесла. – Но не волнуйся. Я выкупила ее обратно.

Неделю назад прибытие в Паломо-Гроув такого количества голливудских звезд выгнало бы на улицы всех горожан, но сегодня они были заняты другими делами. Лимузины доезжали до Холма незамеченными. За дымчатыми стеклами их пассажиры подкрашивались и поправляли прически. Пожилые думали, скоро ли их постигнет участь Бадди Вэнса и такое же лицемерное сочувствие; молодые радовались, что это будет еще не скоро. Немногие из них действительно любили Бадди. Многие завидовали ему и были рады, когда он утратил популярность. Но любовь в таком обществе вообще встречалась редко; она пробивает бреши в броне, которой каждый там ограждается от всех остальных.

Пассажиров удивило отсутствие поклонников. Хотя многие из них вовсе не желали быть узнанными, их лучшие чувства были оскорблены таким безразличием. В лимузинах задумывались: почему покойник предпочел поселиться именно здесь, а этой сраной дыре под названием Паломо-Гроув. У него было, что скрывать, вот почему. Но что? Его пьянство? Об этом все знали. Наркотики? Кого это волнует в наше время? Женщины? Он сам всегда хвалился подвигами своего члена. Нет, тут должно было быть что-то посерьезней. Теории одна интересней другой всплывали в головах посетителей, пока они высаживались у входа в особняк и выражали соболезнование вдове.

Оживленные комментарии вызвала коллекция масок и карнавальных плакатов. Одни отметили ее вульгарность и в конечном счете бессмысленность; другие, наоборот, углядели более глубокий смысл, скрытый от них ранее. Один или двое спросили Рошель, не продаст ли она некоторые экспонаты, на что она ответила, что если по завещанию они достанутся ей, то она с радостью от них избавится.

Юморист Ламар вышел к гостям с приклеенной широкой улыбкой. За все годы после размолвки с Бадди он и представить не мог, что будет однажды распорядителем на его поминках. Он даже не скрывал своего удовлетворения. Зачем? Жизнь так коротка, и нужно добывать удовольствие из всех ее проявлений. Мысль, что в двух этажах от него ждет Джейф, еще больше веселила его. Он не знал всех намерений этого типа, но было забавно думать, что все эти люди могут пойти ему в пищу. Он знал их всех, знал, на какие чудеса подлости они способны для получения прибыли, положения или удовольствия. Он наблюдал, как многие годы они вытравляли в себе все доброе, все лучшее. Он никогда не выказывал им осуждения. Чем он лучше? Вот Бадди (бедный Бадди) никогда не мог скрыть своего отвращения к ним, особенно когда перебирал. Это тоже сослужило ему дурную службу. В городе, где слова дешевы, они тем не менее могут дорого обойтись. Они простили бы обман, насилие и, может быть, даже убийство, но Бадди смеялся над их глупостью. Этого они простить не могли.

Ламар трудился, как мог, целуя красоток, тряся руки знаменитостям и расточая комплименты. Он представил, как отнесся бы Бадди к этой процедуре. Когда-то ему пришлось увести Бадди с такой же вечеринки, потому что тот не мог скрыть своего отвращения.

– Прекрасно выглядишь, Лам.

Перед ним всплыло раскормленное лицо Сэма Сагански, одного из известнейших голливудских дельцов. Рядом возвышалась большегрудая дама, одна из длинного ряда большегрудых дам, которых Сэм где-то подыскивал и после с шумом и треском бросал, упрочивая тем самым свою репутацию сердцееда.

– Что ты чувствуешь на его поминках? – осведомился Сагански.

– Не могу сказать, Сэм.

– Ладно, он умер, а ты жив. Не заливай, что тебе это не нравится.

– Может быть.

– Мы выжили, Лам. Мы имеем право чесать яйца и смеяться. Жизнь прекрасна.

– Да. Думаю, что так.

– Мы же все здесь победители, правда, детка? – он повернулся к даме, усиленно демонстрирующей свои зубы. – Не знаю чувства лучше, чем это.

– Позже поговорим, Сэм.

– А фейерверк будет? – подала голос дама. Ламар подумал про Джейфа, ожидающего наверху, и усмехнулся.

Вскоре он пошел наверх.

– Какая толпа, – сказал Джейф.

– Ты доволен?

– Вполне.

– Я хочу поговорить, пока ты не... занят.

– О чем?

– О Рошели.

– А-а.

– Я знаю, что ты затеваешь, и поверь, что я этому только рад. Если ты сотрешь эту мразь с лица земли, здесь не станет хуже. Скорее, наоборот.

– Вынужден тебя разочаровать. Они не присоединятся к лику святых... или грешников. Мне просто нужно взять у них кое-что, а вовсе не убивать. Это скорее сфера интересов моего сына.

– Я только хочу, чтобы ты не трогал Рошель.

– Я не дотронусь до нее даже пальцем. Ты доволен?

– Да. Спасибо.

– Так мы начнем?

– Что ты хочешь сделать?

– Я хочу, чтобы ты проводил ко мне гостей по одному. Пусть сперва немного выпьют, потом... предложи им показать дом, например.

– Мужчин или женщин?

– Сначала мужчин. Они податливее. Мне кажется или правда уже темнеет?

– Нет, это облака.

– Дождь?

– Не похоже.

– Жалко. А, еще гости. Иди встречать.

Хови знал, что ему незачем больше идти в лес на окраине Дирделла. Встреча не повторится. Флетчер ушел, и никто ему теперь ничего не объяснит. Но он все-таки пошел, надеясь, что сможет на этом месте вспомнить что-нибудь, что поможет ему докопаться до правды.

Солнце скрылось за облачной дымкой, но под деревьями было так же жарко. Он хотел идти прямо к месту, где встретил Флетчера, но его путь оказался таким же запутанным, как и его мысли. Фактически это был визит уважения: он как бы снимал шляпу перед памятью своей матери я человека, который был его истинным отцом.