Игорь Денисов - Судья

Девушка поправила волосы, ободряюще улыбнувшись отражению в зеркале.

Инна прошлась по комнатам, где ей было так тоскливо и холодно… Когда она оказалась здесь, все виделось убогим и грязным. Особенно мучила ее вонь. Но теперь, когда Инна прожила здесь несколько месяцев, Дом носил на себе печать ее присутствия. Инна смотрела на стены, мебель, полки с книгами, и во всем видела отражение собственной души.

Павел кашлянул в кулак. Инна обернулась. На ее лице испуг сменился изумлением. Павел, в нежно-голубого цвета рубашке и черных джинсах (Инна даже не знала, что у него есть такие вещи), чисто выбрит. Лицо спокойное и серьезное.

«Кажется, мой уход — большой праздник».

— Я вызвал такси. Ты ничего не забыла?

— Нет. Вещей немного — всего-то паршивая сумочка.

Инна некоторое время смотрела Павлу в глаза, пытаясь угадать его мысли. Сказала со слабой улыбкой:

— Все было не так плохо, правда?

Павел отвернулся.

За окном послышался шорох колес.

Инна вздрогнула. Павел встряхнулся.

— Ну? Пора.

Инна медленно, как во сне, сошла с крыльца. Направилась к машине.

Павел следовал за ней, хмуро глядя под ноги.

Инна взялась за ручку дверцы. Он вскинул голову.

— Ты что-то забыла?

Девушка облизнула губы.

— Съездишь со мной? Я боюсь одна ехать.

Павел секунду разглядывал ее лицо. Жесткая усмешка скривила его рот.

— Что ж, — процедил он. — Прокатимся с ветерком.

Инна неуверенно рассмеялась.

Такси остановилось. С ужасом и сонным недоумением Инна уставилась на роскошный особняк.

Павел открыл дверцу с ее стороны.

— Выходи.

Инна, в каком-то отупении, взяла сумочку. Выбралась из машины. Павел захлопнул дверцу.

Они смотрели друг другу в глаза. Шофер терпеливо ждал. Инна подумала: скольких он повидал, как мы? Как это, наверное, скучно и банально!

Павел сузил глаза.

— Дальше дорогу ты знаешь, не заблудишься.

Обошел машину, открыл дверцу. Инна крикнула:

— Куда ты?

Он криво усмехнулся.

— В будущее, любовь моя. В прекрасное, счастливое будущее! Мы все туда идем.

Инна постояла, глядя вслед такси.

Посмотрела на особняк.

— Я вернулась, — сказала она.

Задумчивой походкой вошла в гостиную. Все знакомо, и все чужое.

Скинула туфли. Бросила сумочку на диван.

Остановилась посреди комнаты. Она не была здесь так долго, что разучилась жить в собственном доме. Что делать?

Привычка повернула ее голову, раскрыла глаза, в улыбке раздвинула губы.

Мини-бар.

Инна достала стакан. Некоторое время задумчиво смотрела на него. Вспоминала.

Откупорила бутылку виски. Налила чуть-чуть.

Облокотившись на стойку, глотнула. Запрокинула голову, томно прикрыв глаза.

Выпрямилась. Глаза заблестели.

Девушка подняла стакан.

— Инна Нестерова, я пью за тебя!

И выпила все залпом.

Смотрите-ка! Куда идет эта женщина? Поднимается по лестнице. Ее лицо задумчиво. Какие призраки кричат ей вслед?

«Тебя нужно было утопить в помойном ведре, как котенка!»

— Заткнись, дядя! — крикнула Инна. — Ты пьян! И мертв!

Спотыкающейся походкой ввалилась в спальню. Бросилась на кровать.

Она сжала в объятиях подушку, потерлась щекой, вцепилась зубами. Подушка заглушила звериный стон боли и отчаяния.

— Мама, — прошептала Инна, плача. — Почему ты ушла? Почему ты меня бросила?

Проснувшись, она села на постели.

Тишина. За окном прожужжала машина. Грохот музыки. Почему никто не танцует?

Инна спустилась вниз. Остановилась в центре гостиной. Прислушалась.

Я был там в тот день. Я все видел. Я видел — Инна Нестерова — стоит в напряженной позе, слегка наклонив прелестную золотую головку. Видел, как широко раскрыты ее глаза. Как, сама того не замечая, она морщит лоб.

Что я мог сделать, чтобы спасти ее? О, если бы я мог повернуть время вспять! Сделать шаг. Крикнуть ей: «Обернись!» Встать между ней и Смертью. Я бы все исправил.

Инна слышала гулкие удары собственного сердца. Несколько секунд не было ничего — только она и ее сердце.

Потом появилось все остальное. Мир воссоздался из небытия за одну секунду, Дом нарос вокруг Инны с ее израненным сердцем. Подвешенное над горизонтом солнце, старое и молодое солнце, вечное солнце бросало в окно сквозь паутину занавесей пшеничные снопы лучей, словно хотело приласкать Инну. Все — стены Дома, птицы, тишина — кричало: «Мы любим тебя, Инна!»

Страшный скрежет в ванной, деревянный грохот в спальне заставили девушку вздрогнуть.

Она замерла, ледяной страх окатил с головы до ног.

«Это трубы, Инна. Газ».

«Нет, не трубы!»

В ванной открылся кран, в раковину с грохотом полилась вода.

Инна бросилась туда.

Все три крана открыты. Пар белым облаком заполнил ванную. Зеркало покрылось испариной.

Инна завернула краны. Провела ладонью по поверхности зеркала. Поймала собственный затравленный взгляд.

И увидела надпись на стене у себя за спиной, сделанную свежей кровью (буквы текли).

Обернулась. Беззвучно шевеля губами, прочитала:

LOVE

Снова посмотрела в зеркало. Так же одними губами, не понимая смысла, прочитала:

EVOL

Отпрянув, девушка издала невнятный звук.

Бросилась наверх.

Распахнула дверь спальни.

Дверцы шкафа раскрыты, платья вместе с вешалками в беспорядке раскиданы по полу. Ящики выдвинуты.

Под кроватью послышался странный слизистый звук, похожий на влажное чмоканье.

Из-под кровати выкатились два бело-голубых шарика.

Инна зажала рот рукой.

Глаза дяди подкатились к ее ногам. Уставились на девушку.

Инна отшатнулась. Она не могла убежать, пошевелиться.

Закрыла глаза. Что-то влажное коснулось пальцев ее ноги. Она сжала кулаки.

— Нет. Это просто сон. Просто чья-то мечта.

Она открыла глаза, глубоко вдохнула. Нагнулась и подобрала с пола глаза.

Твердые и сухие. Пластиковые. Детская шутка.

Инна сжала глаза в кулаке. По щекам текли слезы.

— Я невиновна, — прошептала она. Повторила громче: — Я невиновна, слышишь?

Она разжала ладонь. Пусто.

Спускаясь по лестнице, она начала шептать слова, которые сами выплыли из глубин памяти:

— Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя Твое. Да пребудет Царствие Твое, как на небе, так и на земле. Хлеб наш насущный дай нам на сей день. Прости нам грехи наши, как мы прощаем должникам нашим. Не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и Слава вовеки. Аминь.

Судья стоял в центре гостиной. Плечи опущены. Руки висят вдоль тела.

Инна вскрикнула, остановившись на нижней ступеньке лестницы.

Судья кивнул.

— Беги.

Она осталась на месте.

— Хочешь знать, с чего все началось? Была одна женщина. Я любил ее, как еще никто на земле. Но она не оценила Моей любви, и отвергла Меня.