Рэйчел Кейн - Горькая кровь

— Я не ты, Майкл. Я не знаю. Однако, это правда слишком плохо для машины. Это был действительно хороший автомобиль.

— Если бы Клэр…

— Это была почти Клэр, — он остановился на мгновение, затем покачал головой. — Я не знаю. Я бы хотел убить маленького ублюдка. Черт, и сейчас хочу.

— Я могу, — сказал я. — И никто ничего не скажет. Знаешь, как это страшно?

— Да, — сказал он. — И я думаю, было бы чертовски хорошо, если бы ты просто сломал ему руку. Но другие вампиры убили бы кого-то лишь за то, что кто-то слишком долго смотрел на них, или за пролитый кофе, да за что угодно. Вот почему так не может быть — нельзя каждому вампиру получить свободное разрешение на убийство. На каждого Майкла приходится три Джейсона. Понимаешь?

Я кивнул. Я понимал это лучше, чем он, наверное; за последний год или два я находился в окружении вампиров больше, чем он когда-либо вообще.

— Мы должны исправить положение, — сказал я. — Ты прав. Сперва Капитан Откровенный, а потом…

— Потом Оливер, — сказал Шейн. — Потому что старый ублюдок прокладывает себе путь, а если это продлится достаточно долго, мы не сможем покинуть город. Только таким образом мы выживем здесь, если заставим всех проявить уважение.

Поездка — как и любая поездка в пределах города — была быстрой, и когда мы остановились перед простым, обычным домом — он был немного обветренным, немного ветхим — Шейн и я мгновение сидя оценивали его.

— Что ты думаешь? — спросил я его. Он пожал плечами.

— Выглядит неплохо, — сказал он. — Но если Рой не соврал нам, и это дом Капитана Откровенного, то он наверняка готов к вампирскому апокалипсису. Заходишь туда с клыками и красными глазами, и ты готов.

— Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя туда одного.

— Так безопасней, — сказал Шейн. — В конце концов, я олицетворение анти-вампиризма, верно? Он выслушает меня.

— Может быть, — сказал я. — Но дело не в том, чтобы говорить, Шейн. А надрать ему задницу и убедиться, что он не придет за Евой снова. Или за тобой. Или Клэр. Если я его мишень, хорошо, я заслужил это вместе с жаждой крови. Но есть черта, и он ее пересек.

— Я знаю, — сказал Шейн. — Поверь, знаю.

— Нет. Ты еще не видел Еву.

Шейн обдумал это, потом кивнул, открыл дверь и вышел из машины. Он оставил ружье на стойке за сиденьем.

— Иди, если услышишь мой крик, — сказал он. — В противном случае жди здесь. Обещай.

Я не сделал этого, и он не стал настаивать; после секундного колебания он покачал головой и поднялся по растрескавшимся ступенькам к входной двери. Он позвонил, затем постучал, и через несколько долгих мгновений занавески переднего окна дернулись и дверь распахнулась.

Я сидел неподвижно, наблюдая. Слушая. И я понял, что был не один такой. В тени находился еще один вампир, почти невидимый за исключением быстрого мерцания красных глаз. У вампиров нет запаха, если только они не ходили недавно кормиться, а здесь, во дворе, с запахами травы, навоза, грязи, дерева и металла не было никаких шансов уловить что-то. Интересно, кто это. Так или иначе нет смысла в стычке, мне нужно было сосредоточиться, в случае если Шейну понадобится моя помощь.

Вампир исчез через несколько секунд, как я заметил его присутствие.

Шейн не звал на помощь. Он открыл входную дверь и помахал, я вышел из машины и подошел к нему.

— Не торопись, — посоветовал он мне. — Думай об этом как о посещении офиса Основателя. Он уже готов убить тебя, если ты оступишься.

Я уже бросал вызов Амелии, подумал я, но Шейну знать об этом не обязательно. Я подошел к двери и… остановился, потому что у дома был барьер. У большинства домов Морганвилля их не было, если только они не были действительно старыми или Домами Основателя. Этот же был другим.

И он был сильным.

— Входи, — сказал Шейн, но это ничего не изменило. Я был вампиром и не мог попасть внутрь, пока мне не разрешит житель дома.

Энрике Рэмос появился в холле вслед за моим другом и на мгновение уставился на меня, прежде чем сказал:

— Да, входи.

Я прошел мимо груды черной одежды, маски, кожаной куртки и остановился, чтобы посмотреть на них. Там также лежал мотоциклетный шлем.

— Твое?

— Конечно, — сказал он и бросил мне холодную улыбку. — Все видели меня в них на митинге.

— Тогда ты не Капитан Откровенный, — сказал я.

— Почему нет?

— Слишком очевидно.

И я был прав; вероятно, он был одним из трех-четырех ложных капитанов, которые отвлекали вампиров. Это был его дом, и хорошее место для штаб-квартиры, как это было долгое время в его семье; его мама переехала на новое место и оставила дом сыну, и он сделал из него безопасное и укрепленное место для встреч.

Военный совет Капитана Откровенного заседал за обеденным столом на кухне, и когда Энрике и Шейн проводили меня внутрь, я понял, насколько мы были в беде. За столом было несколько выдающихся бизнесменов Морганвилля, в том числе владелец банка, но не в этом дело.

За столом Капитана Откровенного сидел вампир. Наоми. Кровная сестра Амелии, она была симпатичной и изящной вампиршей, выглядящей на двадцать; у нее были благородные манеры и милая улыбка, скрывающие под собой то, что я не мог понять долгое время. Она была не просто амбициозной; она была расчетливой, вероломной и настроенной на победу.

— Я думал, ты мертва, — сказал я ей. Мне сказали, что ее убил драуг в финальной битве; но был слушок, что это сделал не драуг, а Амелия по договоренности избавилась от конкурента на правление Морганвиллем.

Наоми пожала плечами в очень французской манере.

— Была раньше, — сказала она прекрасным серебристым голосом и рассмеялась. — Как ты знаешь, Майкл, меня трудно отправить на тот свет, — она послала мне улыбку, которая как бы предлагала поделиться шуткой, но я не улыбнулся в ответ. Для всех ее грация и добрый нрав прикрывали ее ледяную основу, которую большинство никогда не увидит. — Садись и добро пожаловать.

— Ты не Капитан Откровенный, — сказал я и осмотрел каждого человеческого мужчину за столом. Тогда я обратился к женщине, сидящей напротив нее. — Это ты.

Ханна Мосес кивнула. Ее покрытое шрамами лицо было спокойно и неподвижно, ее темные глаза насторожены.

— Я знала, что тебя будет невозможно обмануть. Садись, Майкл.

Я не хотел сидеть за столом Капитана Откровенного. Я все еще был зол, да, но так же немного в шоке и чувствовал себя преданным. Ханна была другом. Союзником. Она защищала всех нас; она была надежным и непритворным человеком с устоявшимися ценностями.

Что делало все еще хуже.

Но в любом случае я сел, потому что альтернативой было бы идти против них, а я был не готов. Пока нет. Шейн всё ещё стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Он наблюдал за Энрике, который делал то же самое; телохранители, предположил я, в тишине мерились силами, готовые сделать движение в сторону другого. Среди бизнес-лидеров слышалось бормотание, и по крайней мере один из них встал, чтобы покинуть комнату в знак протеста.