Сергей Дубянский - История болезни (сборник)

– Чо, правда?!

– Говорю ж, сам видел. Даже специальные люди есть. Они на кладбищах могилы раскапывают и черепа воруют, а потом продают. За это их в тюрьму сажают, но здесь-то не кладбище. Здесь он просто в лесу валяется. Вот и пусть до поры до времени лежит. А когда мы с Аленкой в город переберемся, я его кому-нибудь продам за дорого.

– Классно ты придумал, – Сашка вздохнул, видимо, сожалея, что такая замечательная идея пришла не ему, – это даже лучше, чем настоящий пистолет.

– Конечно. С пистолетом тебя сразу в милицию загребут, а это в лесу нашел, и никто ничего не сделает. Он же ничейный, а деньги будут, наверное, хорошие…

Поскольку поход в лес откладывался, Сашке стало скучно просто сидеть в шалаше. Пистолет будоражил воображение, поэтому так не терпелось показать его остальным.

– Ну что, я пошел? А то тебе за сестрой надо смотреть, наверное, – сделав этот хитрый ход, Сашка поднялся.

Расстались они посреди двора. Сашка побежал на улицу, а Колька повернулся к дому, наблюдая, как солнечные зайчики играли на стеклах. Часов у него не было, но, по любому, отсутствовал он совсем недолго; довольный запрыгнул на крыльцо, распахнул дверь… и почувствовал характерный запах дыма. Заглянул на кухню, думая, что мать забыла что-то на плите, но там дыма оказалось гораздо меньше, чем в коридоре. Он бросился в Аленкину комнату. Оказалось, что в окнах отражались вовсе не солнечные зайчики…

Языки пламени поднимались по сухим деревянным стенам, а от постели, где лежала девочка, полз удушливый голубоватый дым. Пол под кроватью уже выгорел, но Аленка продолжала спокойно лежать, не чувствуя опасности – правда, теперь она свернулась калачиком, закрыв лицо ручками, и что самое страшное, не шевелилась.

Колька рванулся вперед, но жаркая волна выбросила его обратно. Схватив с вешалки отцовскую майку, он навернул ее на голову и вновь шагнул через пламя, поднимавшееся над порогом. Если б он намочил ее, дышать стало бы легче, но для этого надо бежать к колодцу, а как же Аленка?..

Задержав дыхание, он в несколько прыжков добрался до кровати. Буквально под его руками неожиданно вспыхнула простынь, но он успел схватить жаркое, вялое тельце; выскочил из комнаты, пронесся по коридору и оказавшись на крыльце, сначала несколько раз вдохнул такой же горячий, но бездымный воздух, а потом закричал, что было сил:

– Пожар!!!..

Громким лаем ему вторил лохматый Рекс, давно тоже убравшийся в тень сарая и теперь бдительно вскинувший морду. Откликнулся петух, живший на другой стороне улицы, да стайка воробьев сорвалась с яблони и истерично чирикая, понесла новость по деревне.

– Пожар!!!.. – снова крикнул Колька, слыша, как за его спиной что-то грохнулось. В испуге оглянулся; пулей слетел с крыльца и лишь тогда сообразил, какая бесценная ноша находится у него на руках. Только почему Аленка не плачет и не цепляется за него, как обычно?.. В растерянности он опустил взгляд и увидел безжизненно свесившиеся ручки, остатки замечательных шелковистых волос, которые каким-то чудом не успели сгореть, и сморщенное личико с закрытыми глазами. Нет, этого не могло быть!!..

Он оторвался от ужасного зрелища и бессмысленно заорал. Наверное, этот вопль оказался страшнее, чем крики о пожаре, потому что мгновенно появились люди. Но все они были мужчинами и выполняли свою мужскую работу – загромыхали ведра, послышался звон выбиваемых стекол… А Колька стоял посреди двора, судорожно пытаясь придумать, как заставить Аленку вновь двигаться и весело смеяться.

Наконец прибежала соседка (Колька с трудом узнал ее сквозь пелену слез, застилавшую глаза). Он безропотно отдал ей свою самую большую драгоценность и обессилено опустился на землю; лег, мешая разматывать шланги подъехавшей пожарной машины, и в отчаянии начал скрести ногтями траву.

Потом прибежала мать. Она уже знала и то, что произошло, и то, что спасти Аленку не удалось. Девочка задохнулась почти мгновенно, потому что очагов возгорания, по мнению пожарных, было несколько, и все в районе кровати. Это очень походило на поджог, только кто мог такое сделать? Может, она сама стащила спички и уронила одну? Но тогда почему она мирно лежала в постели, и в ее разжатых ладошках ничего не было?..

Мать опустилась рядом с сыном и осторожно коснулась его волос. Колька не поднял головы, но знал, что это могла быть только она.

– Не убивайте меня, – пробормотал он сквозь слезы, – я не виноват… я же так любил ее…

– Я знаю, сынок. Это я виновата, а ты сделал все, что мог…

На другом конце села, куда Сашка увел компанию показывать пистолет, всего этого шума не было слышно, и только, когда вздымая пыль, по улице пронеслась пожарная машина, пацаны поняли, что происходит что-то интересное. Ржавая железка сразу потеряла привлекательность, и выбравшись из громадных, как тропические лотосы лопухов, вся ватага сорвалась с места.

Деревня опустела. Только у Колькиного дома толпился народ, и стояла красивая красная машина, блестя сложенной лестницей и никелированными бамперами. Сашка вдруг вспомнил странный «голос с небес»; не задумываясь, зачем это делает, он стал отставать и, в конце концов, сломя голову, бросился к своему дому.

Дверь оказалась подперта лопатой, и кто-то с силой барабанил в нее изнутри. Сашка отбросил лопату. Дверь распахнулась. В проеме стоял разъяренный отец, всегда в это время приходивший обедать.

– Ах, ты, шпанюга! – он схватил Сашку за ухо, – я тебе покажу, как с отцом шутки шутить!

– Это не я, папка! – завизжал Сашка, пытаясь вырваться.

– Саша, зачем ты врешь? – послышался невозмутимый голос матери (она работала учительницей и считала, что дети, как зеки – они способны на все, и при этом всегда говорят, что не виновны), – за свои поступки, Саш, надо отвечать.

– Сейчас он у меня ответит!.. – громыхнул отец.

Сашка почувствовал, как взлетает в воздух, потом плавно опускается, и тут же его худенькое тельце сжали могучие отцовские колени; противно звякнула пряжка ремня.

– Честное слово, не я!!.. – он судорожно рыскал руками, пытаясь удержать вмиг соскочившие штаны, хотя из опыта знал, что это бесполезно, – не надо, папка!!.. – Сашка заревел, весь сжался, готовясь к тому, что неминуемо произойдет… но вдруг колени ослабли, и он от неожиданности упал. Сверху возвышалась огромная фигура отца с уже занесенным ремнем – только рот его был приоткрыт и глаза сделались круглыми, как у рака. Опасливо скосив взгляд, Сашка увидел, как из кухни медленно выплывает табурет; плавно вращаясь вокруг оси, он остановился посреди веранды и потом, подскочив в воздух, ударился об пол с такой силой, что рассыпался на части.

– Господи, спаси и сохрани!.. – пробормотала мать, которая никогда не верила в Бога.