Андрей Цепляев - КРАУЛЕР

Антон стоял один, облокотившись об крыло патрульной машины. Зря Алексеев не взялся за убийство. Возни больше, но и результат выше. За три года совместной работы они раскрыли массу дел, вот только дела те были мелкими, а пользы обществу от их раскрытия было еще меньше. Посадить убийцу престарелой женщины приятнее, чем искать пропавшего обходчика, который, скорее всего, валяется где-нибудь пьяный.

Антон отошел от машины и запрыгнул на широкий гранитный парапет, огибавший спуск в метро. По нему он стал разгуливать из одного конца в другой. Такой расклад его всегда беспокоил. Кажется, за годы службы он так ничего и не сделал, никому не помог. Начальство его хвалило, называло исполнительным и дисциплинированным. Его даже повысили и перевели на еще более нудную работу. После окончания школы милиции он только и делал, что копался в делах или заполнял горы ненужных бумажек. В этом они с Алексеевым были похожи. Капитан многому его научил. Он был щедр на советы и примеры из служебной практики, но никогда не навязывал свою точку зрения. Помог развить интуицию и объяснил, как строить логические цепочки. Они оба были всесторонне развиты и понимали друг друга с полуслова. И все же, в отличие от теоретика Алексеева, Антон предпочитал действовать, а не рассуждать. В двадцать пять лет иначе быть не может.

«Кто-то всю жизнь спокойно служит, а кто-то в первый же месяц попадает под пули. Как повезет», – вспомнил он слова чудака-капитана, которому ни разу не удалось воспользоваться табельным оружием. Антон знал, что в тайне Алексеев мечтал об этом. Ему такое желание казалось вполне естественным. В любом страже порядка есть что-то от ковбоя. Фуражка, пистолет у пояса, железный конь. Особенно пистолет, который они имели право применить. Алексеев говорил, что огнестрельное оружие – это одновременно дар и проклятье. Оно делает их сильнее, но может так же легко и погубить. Конечно, у них было несколько сложных дел, один раз даже с риском для жизни, но до стрельбы никогда не доходило. Все проблемы решал их коллективный разум. Как там говорилось у Бомарше:

Глаза закрывались от усталости. Антон помассировал виски, запрокинул голову, покачнулся и едва не упал вниз. Так дальше продолжаться не может. Он осмотрелся. Ночь выдалась теплая. В небе над городом плыли прозрачные облака. Площадку у метро освещал тусклый свет уличных фонарей. Торговые ряды за спиной давно были закрыты. Таганская площадь шумела где-то в стороне. Прохожих поблизости не было, только машины проносились по дороге. Все спешили домой. Он тоже.

Антон выбросил сигарету и спрыгнул с парапета на площадку между ступенями. Каблуки туфель вонзились в гладкий камень. В детстве помешанный на туризме отец часто брал его в походы. С тех пор он всегда держал себя в хорошей физической форме. Осталось только бросить курить.

Спустившись по ступеням к стеклянным дверям, Антон увидел свое отражение. В меру длинные волосы были зачесаны назад, только одна прядь упрямо сползала на висок, сколько бы раз он ее не поправлял. Кожа гладкая, без единой царапины или родинки. Девушки находили его красивым, а может их по-своему привлекала форма. Уложив прядь на место, Антон заметил на лице какое-то пятно похожее на серп. Взгляд скользнул вниз. Так и есть. Под ногами лежал крошечный осколок зеркальца. Свет фонарей отражался в нем. Антон отодвинул зеркало носком туфли и «серп» пропал. Очень похоже на знак. Серп, коса – это к смерти, кажется. Суеверная бабушка говорила, что таким образом Господь посылает людям знаки, пытаясь уберечь их от беды. Вечно она видела только плохое.

Антон улыбнулся, еще раз взглянув на отражение. По лицу можно было понять, каково ему сейчас. Весь день он провел за столом в душном кабинете. Алексеев обещал подбросить его домой после визита в подземку, но прошел целый час, а воз и ныне там. Не мог же начальник так увлечься поисками обходчика. Сейчас он пойдет к нему и напомнит о времени, а если тот действительно занят, возьмет такси и поедет домой.

Антон открыл дверь и вошел в вестибюль. Еще на подходе к турникетам он заметил, что со стороны касс за ним кто-то наблюдает. Антон присмотрелся. Из тьмы вышла высокая фигура. Это был худощавый мужчина с длинным орлиным носом. Скошенный подбородок придавал ему сходство с диснеевским Икабодом Крейном [7], – самым уродливым мультперсонажем какой Антон видел в детстве.

– Простите, вам сюда нельзя, – надменно ухмыльнулся доходяга, приблизившись к лейтенанту. На нем был черный спортивный костюм. Черты лица, в особенности нос, под прямым верхним светом делали его похожим на грифа-стервятника. – Если вы не уйдете, я буду вынужден позвать охрану.

Антон осмотрел себя с ног до головы. Туфли, джинсы, куртка. Разумеется. Он принял его за случайного прохожего. В руке тотчас появилось удостоверение, расставившее все на свои места. Увидев заветную книжечку, доходяга сразу подобрел.

– Э-э-э… Простите… Я не хотел препятствовать следствию.

Длинноносый принялся усердно расшаркиваться, хоть Антон и не давал ему повода. Он похвалил его за приверженность делу, отметил блестящую работу капитана и тактичность подчиненных. Антон молча слушал, потом спустился по эскалатору, стараясь мысленно заглушить противный голос, продолжавший доноситься сверху.

Попав в центральный зал, лейтенант первым делом заглянул в оба нефа. Ни души. Он пошел туда, где последний раз видел начальника. Они собирались проверить тоннель, ведущий к «Площади Ильича». Наверное, уже были внутри. Антон остановился на противоположном конце перрона и заглянул в темный провал под аркой. Алексеев вроде говорил, что после закрытия там всегда горит свет. Так и есть. Внезапно вереница лампочек вспыхнула, осветив пыльные стены и блестящие плети рельс.

На пути Антон решил не спускаться. Просто сел на лавочку и стал ждать. Волны сна накатывали одна за другой. Глаза закрывались. Через некоторое время сквозь дремоту он услышал голоса. Появились оперативники с собакой, а за ними плелся совершенно измотанный обходчик. Кажется, его звали Сергей Кравцов.

Антон поспешно встал, смахнув с глаз дрему.

– Где капитан?

– Ждет на том конце перрона, – ответил кинолог, указав фонариком в противоположную сторону.

– На станции его нет.

– Значит, ушел на соседнюю. Кто знает, что еще ему взбрело в голову, – проворчал кряжистый оперативник.

Антон коротко кивнул. Почему он сам до этого не додумался. Проклятая усталость. Веки тяжелели, в голове царила пустота. В таком состоянии только под жену лечь и забыться, а не вести расследования.