Оксана Свинцова - Карма

— Срок почти вышел. Песочные часы завтра закончат свой отсчет времени, — заметил Алекс, смотря куда-то в потолок. В тесной комнате было душно, но, казалось, находящихся там это совсем не беспокоило.

— Мы знаем, — раздраженно откликнулся Кирилл, посмотрев на Алекса. — Но почему она тогда не дает о себе знать?!

— Да, мне тоже интересно, — отозвался обычно пассивный Серж. Вид у него был при этом такой, будто он сказал нечто философское и понятное только ему одному.

— Не разводите демагогию, — холодно произнес Артем, стряхивая в пустую чашку пепел от сигареты. Он сделал затяжку и продолжил: — Вы же знаете, что Госпожа не может проявить себя и свою силу пока остается человеком. Для того, чтобы она вернулась к нам, сначала нужно сделать ее вампиром.

— Да, но с чьей душой она связана? Я слышал, что этот артефакт Стражей — не простая вещица… — осторожно начал Алекс.

— Мы помним, — огрызнулся Кирилл.

— Что ты такой нервный? — удивился Серж, посмотрев на него — Поди, расслабься…

— Черта с два! Я не могу расслабляться, пока не получу вестей от Госпожи! — Кирилл вскочил с места, готовый убить любого. Его нервоз всегда выражался в желании прикончить первого, кто подвернется под руку.

— Не психуй, псих, — миролюбиво отозвался Алекс и посмотрел на Артема. Тот выдохнул дым и ответил:

— Нам остается только ждать. А что до Стражей… я думаю, что в качестве трофея мы получим их силу, хотя она предпочла бы просто от них избавиться, чтобы не мешали, но, кто знает… — На его губах появилась ядовитая усмешка, но почти сразу пропала. Артем резко вскочил с места и прислушался к чему-то. Напряглись и остальные.

— Кто-нибудь что-нибудь понял? — озадаченно спросил Алекс.

— Да. Завтра. Все произойдет завтра в дачной полосе этого города. И, кажется, нам указали конкретную личность, но я не понял кто это… — задумчиво произнес Артем.

— У тебя там есть свой дом — вот и займись этим, — ехидно сказал ленивый Серж. Его товарищ сумрачно посмотрел на него, но промолчал.

— Философам слова не давали, — буркнул Кирилл, немного успокоившись.

— Завтра… все произойдет завтра, — повторил Артем, посмотрев на часы, которые показывали ровно полночь…

Ура! 18 число! Полная свобода на даче за линией города! Ну, еще как сказать, за линией. Моя дача была в городе, хотя тут он уже и городом не считался. Тут гораздо тише… Дачная полоса располагалась почти под покровом соснового леса. На некоторых участках даже можно было увидеть сосны, говорившие о том, что их род тут главный над всеми остальными. «Даже человек над нами, гордыми, не властен», — словно с пафосом говорили они. Ну что ж, мы им верили и не трогали это сосновое царство. Воздух был пропитан летней свежестью, отовсюду раздавалось пение птиц, а кое-где и магнитофона. Недавно прошла гроза, и на деревьях еще сохранились признаки ее гнева. Даже солнце выглядывало из-за облаков как-то робко, словно приглядываясь, нет ли впереди еще какой-нибудь черной злой тучи. Несмотря на то, что был полдень, на улице было достаточно прохладно. Сильный ветер с азартом сбивал листья с верхушек деревьев, а капли, оставшиеся после дождя, падали на землю, пугая местную мелкую живность своим неожиданным визитом вниз. Мирная картина. Надо заметить, что в этом бору были не только сосны. Их разбавляли березки, ели, молодые и старые дубы. Около обрыва можно было встретить даже малинники, куда так любили ходить дачники за ягодами. Неподалеку протекала речка серебристой змейкой. Не Волга, но по местным размерам она была достаточно широкой и глубокой. Искупаться можно было просто на славу, так сказать. После прошедшего дождя река выглядела пафосной и спокойной, хотя еще вчера была агрессивно настроена против местных жителей, мешая им нормально отдохнуть, то и дело, намереваясь смыть их своим быстрым течением.

Я вышла из машины, немного поежившись и закутавшись в красный шарф, который был вовсе не шарф, а нечто среднее между шалью и шарфом ярко-красного цвета.

— Ура, да здравствуют полноценные каникулы! — сказала я сама себе, осматриваясь кругом. После шума города это место казалось тихим.

— Теперь да, — улыбнулась мама, захлопывая дверцу машины. — Ну, хоть экзамены хорошо сдала. Это главное.

— И не говори, — согласилась я, вспоминая, какой ужас на меня навел пятый билет по биологии. Но, собравшись, я ответила его все-таки на «отлично». Честно говоря, до сих пор не пойму как умудрилась сдать экзамен. Ведь вопрос о грибах — программа 6 класса, а на подготовке повторили этот вопрос всего однажды. И то поверхностно. Хорошо, что еще только два основных предмета в виде ГИА сделали. А не все, хотя слухи были.

Мама открыла багажник, и я с таким видом покосилась на свою перегруженную школьную сумку (на этот раз там учебников вообще не было), что можно было подумать, будто в ней находится злая очковая кобра, которая любит кусаться. Особенно когда не в духе. Тяжело вздохнув, я вытащила сумку и отправилась открывать железную калитку. Благо, ключи спрятались лишь в кармане — вовремя перед поездкой вспомнила, что их надо вынуть и переложить, а то потом придется всю сумку переворошить. Калитка встретила меня недовольным лязгом и открылась. Ветер меня тут же попытался прогнать недовольным порывом, взметая пыль со всех сторон, но очень скоро понял, что не на ту напал и успокоился. Я протерла глаза от пыли и прошла дальше на участок. Сам дом находился в центре участка, а вокруг него расположились грядки. Некоторые были сделаны даже в форме буквы «Г». Мне иногда казалась странной фантазия мамы. Она не особо любила стандартность, и как только дело касалось цветочных насаждений, то грядки превращались тут же в буквы, цифры, снежинки и тому подобное. Со стороны выглядело это красиво, но пока такие грядки сделаешь — потратишь немало нервов. В этот раз меня спасли экзамены от возни на дачи, но теперь, похоже, от нее не спасет уже ничто. Я с интересом рассматривала грядки и цветочки, любуясь ими и поражаясь фантазии мамы снова. Дядю мне стало даже жалко немного. Теперь я понимаю, почему от него нет вестей уже больше недели. Взобравшись по небольшой лесенке на открытую всем ветрам веранду, я открыла дверь уже в дом. Гостиная меня встретила идеальным порядком. Мама терпеть не могла валяющихся где-то вещей, и всегда все убирала. После одной такой капитальной приборки я в свою комнату ее больше не пускаю — потом вечно ничего найти в этом порядке не могу.