Элтон Иван - Адский поезд

— Скажи тост, — проговорил камрад.

— Не знаю, — ответил Костя вяло, — за что ж выпить?

— Давай за Аньку твою выпьем, — предложил Саша.

— Ладно, — согласился Костя.

Они выпили. Водка была холодная, северная.

….Головы у существ, что держали фонари с черным светом, были непропорционально большими. Свет же пульсировал. Но так происходило далеко не со всеми фонарями. Часть из них светила ровно. В пульсациях же была некая закономерность.

— Сигналы, — подумал Костя.

Ему и в голову не могло прийти, что за то время, как он в первый раз различил фонари, прошло уже достаточно много времени, и что для такой шеренги нужно очень и очень много людей. Впрочем, очень скоро наметилось изменение. Однако, оно было далеко не в лучшую сторону — контуры фигур стали проступать все четче и четче, и было видно, что у людей — необыкновенно длинные шеи. Тонкие, лебединые. Головы — маленькие, и внутри головы что-то светится. Какое-то непонятное синее пламя.

— Надо тоже сделать ерша, — говорил меж тем камрад.

Костя опомнился, взял свою рюмку и выпил. Пиво стояло недопитое. Он сделал несколько глотков. И тогда — о чудо — все пропало. За окном была нормальная июньская ночь. Отсветы от окон неслись следом за поездом, а за деревьями блестели огни далеких деревень.

— А мне нравится Тимбалэнд, — сказал Саша Петькин, — вот это чел. Это мэн, который несет восторг. Он сделал себя сам, и еще он сделал Тимберлейка.

Костя воодушевленно кивнул.

— Что, тебе тоже нравится Тимбалэнд?

— Да, ничо так.

— А мне все равно, гайз, — сказал Виталик, — глубоко все равно. Я порой и шансон слушаю. Вот Саша считает, что шансон — это западло.

— Ничего я не считаю, — отозвался Петькин.

— Ладно, проехали, — вздохнул Буффало, — шансон, так шансон. Хорошо сидим, амогос!

— Да, йоу! — отозвался Саша.

— Пойду я, — заметил Костя.

— А, иди, иди, — ответил Виталик как-то ласково, — тебе ж пора. Ага?

— Ага?

— Ну вот. Ага, так ага. Ты знаешь, да?

Костя привстал.

— Вот сразу видно, — сказал камрад, обащаясь к Саше, — вот есть человек, а вот и нету человека! Ушел он. Ушел он и идет…. Идет, идет, идет.

— Странный ты, — ответил Костя.

Вскоре Костя вернулся назад. Поезд уверенно стучал колесами. За окном — липкая ночь. Тени бегут. То и дело из-за бугра выглядывают огни населенных пунктов. В тамбуре кто-то курит. Кто-то, конечно же, едет отнюдь не в Сочи, и него не столь праздное настроение.

— Привет, — прошептала Аня.

— Ага, — ответил Костя как-то отстраненно.

— А где ты был?

— Да, там.

— Какой-то ты странный. А я все тебя жду, жду. Ты принес вино?

— Да.

— Тебя целый час не было.

— Да нет, не час, — ответил Костя, — точно — не час. Дурь какая-та. В голову, я говорю, дурь лезет. Наверное, солнечная активность сейчас повышенная. Потому что, на кого я только не смотрю, у всех одно и то же. Все какие-то сегодня сумасшедшие. Только и делают, что сходят с ума. И камрад этот. Странный тип. То смеется, то — ну, не плачет, но как-то ведет себя странно. С одной стороны, это типа юмор. С другой — он неадеквантный. Нельзя же постоянно языком тараторить. Он явно в сети умом немного двинулся. Для него и сейчас — сеть.

— Может, они — наркоманы? — предположила Аня.

— Нет, ну что ты. Хотя, на счет камрада, я точно не знаю. Все может быть. Может быть, и так. Они там все на каком-то сайте сидят, общаются, а потом — припечет — начинают встречаться и что-то перетирать. Даже не знаю, что об этом думать.

— Ты все преувеличиваешь. Иди ко мне.

— А Саша Петькин? Сдался мне его паркур?

— А мне нравится.

— Паркур?

— Да. И Саша — неплохой мальчик.

— Да?

— Ну, и правда……

— И что в нем?

— Нет, ничего….. Просто…..

— Я ничего такого не вижу…

— Ты же мужским взглядом на него смотришь. А я — женским. Понятно? Ты знаешь, что женщины внимательнее? Вы, ребята, всегда куда-то смотрите в даль. А мелочей не замечаете. Ты видишь паркур, а я — другое. Саша — очень милый и заботливый парень.

Ну вот, — подумал Костя. Вот этого и надо было бояться. Вот все, что угодно могло происходить, только не это. Паркур. Нет, черт, Саша. Я еще в прошлом году видел, как они разговаривали и держали друг друга за руки. И она гладила его по руке. А я ж себя убеждал, что все это ерунда и не имеет никакого значения. А ведь не зря говорят — первое впечатление — это самое верное. Подсознание никогда не врет!

Перед глазами у Костя тотчас стали возникать всякие, разные, картины. Он не был, конечно же, чистым визуалистом. Не говоря уже о внутренней, подсознательной, визуализации. Но, почему-то, перед глазами возникали какие-то крайние, обостренные вещи.

Ему тотчас привиделся акт секса. Позы. Вздохи. И — даже самые мелкие подробности, чуть ли не из области жесткого порно.

— О чем ты думаешь? — спросила Аня.

— Я? — Костя вздрогнул.

— Ну…..

Она поднялась, сбросив с себя простыню. Она была молодая, голая и красивая.

— О тебе думаю, — проговорил Костя.

— Ну вот. Видишь.

— Да.

— Ну, иди ко мне.

Костя обнял свою подругу. Все негативные мысли вылетели прочь. Ему было хорошо. Им вдвовем было хорошо.

….Потом был сон. Долгая, поглощающая, ночь. Сон без образов, но — в каком-то непонятном бреду. Голоса — зовущие, пытающие выкрасть сердце. Среди ночи Костя проснулся. Он никогда не курил без причины, а уж чтобы ночью — то никогда. Но здесь он не мог удержаться. Он накинул трико, вышел в тамбур и там нервно покурил.

Поезд притормозил, заранее свиснув. Мимо понеслись товарные вагоны, маневровый локомотив, цистерны, и все это — в ярком свете прожекторов. Это была какая-та станция. Но — ни вокзала тут не было, ни людей. Лампы дневного света горели, будто злые глаза.

Костя стоял, как завороженный. Он не мог вымолвить ни слова. Хотя — ничего и не происходило.

Где-то вдалеке стукнули двери. Послышались невнятные голоса. Тусклый, будто сдавленный ночью, свисток. Дверь еще раз стукнула — только где-то рядом. Костя оглянулся — но никого не было. Он встал к окну, и тут его посетила мысль: бежать!

И он, едва было, тотчас не побежал. Однако — остановился, и стоял так некоторое время, точно статуя. Потом — зашел в туалет, умылся, посмотрел себе в лицо.

Что же происходит? — спросил он сам себя.

И снова — та же дурацкая мысль. Точно пуля. Не зря же говорят — «пуля в голове». Видимо, так оно и есть.

Еще — тридцать секунд. Бежать прямо сейчас! Одна половины Кости рванулась. Другая — уцепилась за ручку двери. И так — все эти секунды продолжался невидимый бой, пока поезд не тронулся. И тотчас что-то улыбнулось в лицо Косте. Он не понял — конечно же, рядом никого не было. Но это было очевидно.

Он вернулся в купе. Аня мирно сопела. Ее голове тело оставалось прекрасным в свете станционных отблесков.