Элтон Иван - Адский поезд

— Нет билетика, — сказал кондуктор.

Камраж Буффало сжал кулаки — он точно пытался собрать воедино всю волю, чтобы бежать, но что-то сковывало его. Кондуктор посмотрел к глаза Косте и ухмыльнулся, и тот почувствовал сигнал — и тоже улыбнулся. Ему было одновременно и страшно, и почему-то — весело. Некая сила заставляла его радоваться.

— Начем-с — сказал кондуктор и зачерпнул виталикиных мозгов.

Глаза камрада стали еще шире, но он не закричал — видимо, что-то мешало. Кондуктор открыл рот и съел первую ложку.

— Недурно, — сказал он, — но соли не хватает?

Свободной рукой он достал из кармана солонку.

— А еще и перец! У тебя есть перец?

Костя пожал плечами.

— А у меня есть. Но за ним надо идти в купе? Сходишь?

Костя вздрогнул.

— Вместе тогда поедим…. А….

Он зачерпнул еще мозгов — белая масса свисала с ложки. Камрада кричал без звука. Видимо, его голос улетал куда-то еще, и там летел, сотрясая пространство. Костя стоял как вкопанный. Все его естесство было пропитано жаром — смесью из животного ужаса и навязанной, впрыснутой в душу, радости.

— Вкусно, — чамкая сказал адский кондуктор.

Жертва, висевшая на его третьей руке, продолжала кричать и трепыхаться. Давка у дверей в тамбур продолжалась. Казалось, что там кто-то застрал. Во всяком случае, никакого движения вперед и не наблюдалось. По вагону распространялось чуство обреченности. Хуже того, все те ужасные, непонятные жители, которые собирались войти в вагоны, были ни чем не лучше адского кондуктора.

Нужно было что-то делать.

Но что?

Костя стоял, как вкопанный, наблюдая над расправой: поедание мозга продолжалось. Камрад Буффало был уже обречен. Но он еще жил. Его руки куда-то тянулись. Он искал помощи, которой не предвиделось. Кондуктор показательно чавкал, показывая, как ему хорошо. Насекомое, то самое, что жило у него в теле — в отверстии в лице — кружилось над ложкой. Когда хозяин его отогнал, оно сделало круг и приземлилось внутрь черепа. Виталик застоновал. Оно начало жрать. Оно жужжало.

— Нужно носить билетики с собой, — сказал кондуктор.

Внезапно у Кости сильно закружилась голова. Вагон два раза перевернулся вокруг своей оси. Он едва не упал.

— Вот у меня билетик есть, есть, — продолжил кондуктор.

Головокружение усилилось.

— Когда мы едим, мы запиваем……

В руке кондуктора появилась кружка.

Костя не увидел продолжения. Кто-то потащил его назад, за руки, им даже — за волосы. Вагон продолжал вращаться, но оцепенение пропало. Костя был готов стоять на ногах.

— Бежим! — крикнули ему.

Он так и не понял, кто же это был. И его вдруг прорвало — он побежал, не замечая никого вокруг себя. Выскочил из злополучного вагона. Вбежал в следующий. За спиной у него продолжалась суета, но он не видел, что же конкретно там происходило. Весь мир на какой-то мгновение превратился в двоичный код.

Он остановился и оглянулся.

У дверей стояла толпа. Ручку дверей завязывали проволокой. Пуще всех старался Саша Петькин.

— Вот тебе и паркур, — подумал Костя, — собирались попрыгать, и попрыгали.

И, первая же мысль сработала, будто спусковой крючок. Он даже сам был не рад, что решил сказать что-то мысленно. Его восприятие вмиг содрогнулось. Время замедлилось. Все, что происходило, было покрыто какими-то полупрозрачными червоточинами. Даже движения его делались гораздо медленнее, чем обычно. Так часто бывает в страшных снах, когда вы пытаетесь от кого-то убежать, но вам мешает таинственная сила.

— Сильнее затягивай! — прокричал Петькин.

Но голос его лился медленно, будто рука придерживала вращение диска, на котором он был записал.

— Чего — удерживай? — отвечали ему. — А если он с другой стороны зайдет?

— Так беги туда! Проверь окна! Проверь дверь!

— Как окна?

— Закрой жалюзи!

— Чем?

— Не знаю! Закрой, чтобы никто не видел! Закрой!

— Но там же…..

— Они на нас смотрят!

— …..

— Посмотри, они на нас смотрят!

— Не смотрите им в глаза!

— Закройте….

— Завяжи проволокой!

— У кого-нибудь есть плоскогубцы?

— Помоги….

Костя поразился своим чувствам. Ему было все равно. Он пошел назад, как-то непонятно обогнал того, кто бежал завязывать проволокой следующую дверь, прошел в следующий вагон. Локомотив в этот момент просигналил — поезд вздрогнул и тронулся. Костя остановился у окна. Время было все таким же медленным, масляным. Ему это нравилось. Хотелось оставаться в этом состоянии как можно дольше.

Казалось, что все происходящее зависит от его собственного отношения к реальности. Если он не верит — то и мир не верит. И, соответсвенно….

Был кондуктор — нет кондуктора….

Съели Виталика — не ели Виталика….

Был Виталик — его вообще не было, Виталика…

Поезд — не поезд.

Жизнь — не жизнь.

Разум отрицает существование жизни.

В вагоне же было подозрительно тихо. Не то, что в соседнем. И не то, что в вагоне-ресторане, где все это началось. Все было так, будто ничего и не происходило, а все недавние события — это внезапный бред. Наркотический обморок.

Поезд набирал обороты. За окном прояснилось. Впрочем, Костя не был уверен, что все это так и есть. Он предполагал, что все это видит лишь он один, и вообще, он способен сказать себе самому: все, что вокруг меня, это……

И это вдруг становится таким……

Как говорил философ-солипсист…..

Ему вдруг вспомнился давний разговор с Петькиным и его товарищем, Лешей Гудеевым.

— Что ты понимаешь в экстриме, — отмахнулся от Кости Леша.

— Мне это не нравится, пойми, — ответил Костя.

— Знаешь, на какие типы делятся люди?

Он остановился, будто выжидая.

— Нет, не знаю, — ответил Костя с иронией, — а ты с понтом знаешь.

— Мы многое, что знаем, — сказал Петькин.

— Ну, и…..

— Не говори никогда — ну, и, — посоветовал Косте Лёша.

— И почему?

— Просто так. Надо жить, а не ждать.

— А ты…..

— Паркур, брат, — произнес Саша, покачиваясь, точно репер.

— Я не знаю, что такое паркур.

— О чем нам тогда говорить? — спросил Леша. — Пойми, одни люди созданы для наслаждений, а другие — для вечной ночи.

Воспоминание об этой мысли особенно улыбнуло Костю.

— И? — спросил Костя.

— Да пойми, брат! Не надо икать! Икают только неудачники и менеджеры самого низкого звена. Сейчас такое время — в Москве слишком много леммингов! И все они стремятся стать топами. Все думают, что они будут в топе. А мест наверху мало. А все хотят. А мест мало. А все хотят. Все хотят, пойми. Все считают, что у них там место. А нету места!

— Я не менеджер, — ответил Костя, — я учусь еще только.

— Да мы тоже учимся, брат, ком-он, — ответил Саша, покачиваясь, — все мы, ты ды джь, студенты, йо-ху, прохладной жизни, йо. Мы любим паркур, ком он, ком он. Тебе этого не понять, чувак. Наверное, никогда. Но ты еще можешь. У всех в этой жизни есть шанс. Шанс, пойми. Он не получка, не аванс. И вот когда ты в двух шагах…..