Владислав Жеребьёв - Я - обычный

— Значит вы против военных?

— Нет, — я покачал головой, — я против тех, кто мнит себя вершителя судеб, таковыми, по сути, не являясь.

— Надо было дверь подпереть, — вздохнул я, спускаясь по лестнице. — Забредет еще какая дрянь ночью, потом не отмахнешься.

За мной, осторожно ставя больную ногу на ступени, шла Маша, чей багаж, за последние сутки из рюкзачка перерос в здоровую хозяйственную сумку, которую мне по утру и вручили со всеми почестями.

Разбираться, что там, я естественно не стал, а лишь взгромоздил её на плечо и, услышав три протяжных сигнала клаксона, распахнул входную дверь. Лестница, пустая и безлюдная, встретила нас хмурой тенью и все тем же едким запахом, доносившимся из квартиры ниже этажом.

— Думаете? — Поинтересовалась Маша.

— Да кто его знает? — Пожал я плечами, уверенно, почти буднично, спускаясь вниз.

Времени на спуск нам понадобилось раза в два больше, чем, если бы это проделывали пусть и тяжело груженые, но все-таки два абсолютно здоровых человека. Ломится, очертя голову, вниз я тоже не стремился, тщательно вслушиваясь в звуки, доносившиеся снизу, и то и дело, ожидая подвоха, и когда мы спустились вниз, то застали Марка в крайнем нервном расстройстве.

— Где вас черти носят? — не глуша двигателя, Марк выскочил на улицу и, выхватив у меня сумку, принялся запихивать её в обширный багажник внедорожника. — Я тут весь как на иголках, хорошо хоть бешеные с утра, что мухи сонные, а то было бы опять шоу.

— Как наши? — Поинтересовался я, помогая Марии сесть на заднее сидение и захлопывая за ней дверь.

— Да нормально, — справившись с девичьим багажом, Марк вернулся за баранку и, дождавшись пока я заберусь на переднее сидение, тронулся с места. — Скатались удачно, так что полторы тысячи литров есть точно. Очень удачное расположение у этой заправки. Вокруг одни спальные районы, мертвяков тьма, а к колонке почему-то не идут, все их больше к северу тащит. С севера, кстати, пальба была слышна, по серьезному. Такое впечатление, что не шатунов отстреливали, а друг с дружкой воевали.

— Помнишь, что капитан говорил? — Напомнил я. — На севере криминал, засели на складах и прочих вкусностях, и правят, как хотят. Видимо схлестнулись друг с другом, за трон воюют.

— Долго ли воевать будут такими темпами? — Покачал головой охранник, выворачивая на проспект. — Побольше бы мужиков, типа Горина с его сводным отрядом, так мигом бы шушеру вышибли.

— А зачем? — Пожал я плечами. — Смотри, что на улицах делается. Мертвяки день ото дня умнеют. Если раньше они просто из-под колес разбегались, то вчера, когда я из окна в меткости упражнялся, явственно старались из зоны обстрела выйти.

— Видел. — Согласился Марк. — Сегодня из-под огня, завтра засады начнут устраивать, а послезавтра об оружии вспомнят?

— Типун тебе на язык, — я в ужасе замахал на него руками. — В любом случае из города надо убираться, и чем быстрее, тем лучше.

— В одиночку нам не вырваться, — вздохнул Марк. — Нам бы с капитаном…

— Да что ты заладил, — поразился я. — Капитан, да капитан. Будет тебе твой капитан, в конце недели скатаемся и посмотрим, чем люди живут. Ты не думал, что у них тоже свои резоны есть? Да и потом, чтобы не прихлебателями быть, и на шее не сидеть, требуется пару козырей в рукаве.

— Это, каких же козырей?

— Да те же боеприпасы, наконец.

— Так вот чего ты опасался, когда к военным не хотел идти, — расхохотался Марк.

— Верно, — кивнул я, игнорируя его веселость. — Не хочется быть обузой, да и на последних ролях давно уже играть не интересно. Траншеи копать и патроны подносить, это другим оставьте. Без этого я уж как-нибудь переживу.

— А это что?

Старенькое панельное здание, справа по проспекту, ранее принадлежало какому-то НИИ, но в последствии часть площадей были переданы предпринимателям, под офисы и магазины, и научные сотрудники, как всегда, затянув пояса, поднялись этажами выше, перетащив за одно свои лаборатории с документацией. Вывеска, впрочем, над главным входом осталось и то ли там физики сидели, то ли химики, уже и не припомню, но из окна третьего этажа свисала белая тряпка, в нынешней ситуации говорящая только одно — «Тут есть живые».

— Вижу, — кивнул Марк, замедляя ход. — Проверим?

— Обязательно. Тормози посреди проспекта, там бешеных поменьше, может, докричусь до кого.

Внедорожник плавно замедлил ход и почти накатом выехал на середину улицы.

— Сигналь. — Кивнул я охраннику, а сам, открыв люк, выбрался на крышу.

Рев клаксона раскатился по пустынной улицы, лупя рикошетом по стенам домов. Раз, другой, третий.

— Эгей! — заорал я, увидев мельтешение в окне. — Есть кто живой?

Из того самого окна, к которому была привязана белая тряпка, оказавшаяся белым лабораторным халатом, появилась заспанная бородатая физиономия и с минуту пыталась врубиться в ситуацию.

— Есть кто живой? — Вновь заголосил я и замахал рукой.

— Есть, — наконец проснулся бородатый. — Слава богу! Мы заблокированы на третьем этаже. Я и еще трое моих коллег.

— Давно сидите?

— Давно. С самого начала.

— Что с едой?

— Нету. Три дня назад последний кусок хлеба закончился. Вы нас вытащите отсюда?

— Постараемся. — Я оглядел улицу, пытаясь найти другой подход к зданию, кроме центрального подъезда, почти наверняка запруженного бешеными. — Сами передвигаться можете?

— Да.

— А веревки, веревки какие у вас есть?

— Нету.

— Ладно, ждите. — Спустившись вниз, я вновь уселся на сидение и обернулся к Марку. — Вытаскивать надо светил науки.

— И как? — Хмыкнул охранник. — До них же добраться можно только на танке.

— Так же, как и до всех остальных, — пожал я плечами. — Через окно. Сейчас чешем до базы, выгружаем Машу и берем грузовик. Веревку с грузом закинем в окно, а там пусть спускаются.

— А если не смогут, — предложил Марк, — они же не спортсмены далеко, да и не ели несколько дней.

— Значит спустим. Один за рулем, двое наверху травят веревку, спуская бородачей, снизу один прикрывает. Час уйдет, не больше. Место тут открытое, подобраться незамеченными мертвяки вряд ли смогут. На всякий случай отыграем вчерашнюю тему, если уж совсем подопрет.

— Эй, — заголосил я, снова высунувшись в люк. — Вы там пока сидите ровно, а мы за транспортом сгоняем.

— Вы обещаете? — С надеждой поинтересовался мужик. Его товарищи, видимо, почувствовав, что грядет если уж не избавление, то хоть какая-то помощь, столпились за его спиной.

— Обещаем. Ждите нас днем.

Заехав во двор, я первым делом сдал Машу на руки Евгении и принялся осматривать трофейные бочки с горючим, которые еще предстояло спустить с грузовика.

— Тяжеленные, — признался Николай, — постучав пальцем по выпуклому боку. — Не то, что вниз спустить, ворочать-то сложно.