Дэвид Лисс - Двенадцатое заклятие

— Путешествие продолжается, — сказала Люси, выглядывая из окна. Вдруг ее охватил ужас. — Где мы? Я не узнаю дорогу. Разве это дорога в Лондон?

— Нет, — сказала Мэри. — Мы возвращаемся в Ноттингемшир.

Люси в панике схватилась за край сиденья:

— Только не это! Разве вы не поняли меня? Я должна вернуться в Лондон. Если не вернусь до заката, мое отсутствие будет обнаружено. Они узнают, как долго меня не было. Почему вы меня обманули?

— Потому что знала, вы меня не послушаетесь, — сказала Мэри. — Знала, что вы все равно вернетесь, потому что вас слишком заботит, что о вас думают другие.

— Вы говорите совсем как Байрон.

— Не говорите так! — резко сказала Мэри.

Гнев был внезапным и страшным. Она была похожа на камышовую кошку, приготовившуюся к прыжку. Лицо покраснело, глаза расширились, зрачки сузились. Сквозь приоткрытые губы были видны зубы.

— Я совершенно на него не похожа, и вы никогда не будете мне говорить подобного. И вообще не называйте его имя при мне. Иначе… — И тут она заплакала. Прижала Люси к груди. — Простите меня. Ваши слова невинны, а мой гнев неоправдан.

Люси отодвинулась:

— Вам не нравится, когда вас с ним сравнивают, но вас, как и его, не заботит мое честное имя и репутация. Кто вам дал право решать, что они не стоят того, чтобы ими дорожить? Это моя репутация, Мэри. И я не собираюсь так легко ее портить. У меня нет средств, нет имени, нет положения. Я не могу жить как блудница в глазах общества. Я не так глупа, чтобы не понимать, что то, о чем думает общество, в конце концов станет правдой. Я буду противиться, но мне нужен хлеб, и в конце концов я стану той, о ком говорят люди.

— Нельзя навязать судьбу, которую ты не принимаешь, — сказала Мэри и широко улыбнулась, как гордая мать.

— Я благодарна вам за доверие, но я должна вернуться в Лондон. Поверните назад, пока еще есть время.

— Вам нельзя в Лондон, — сказала Мэри. — Там вскоре начнутся события, на которые даже вы не сможете повлиять. В Лондоне вскоре начнется хаос.

— Мои друзья в Лондоне, — сказала Люси.

— В Лондоне много людей, но ничего не поделаешь, — сказала Мэри. — Настало время для начала перемен. Это неминуемо, а революции не бывают мирными, спокойными и легкими. Хотелось бы, чтобы это было не так, но это невозможно. Революции должны быть кровавыми. Можете обвинять меня в жестокости, но люди, которые вступили в союз с ревенантами, готовы страдать за то, что считают благим делом, поэтому другого выхода нет. Я привела механизм в действие, и теперь мы бессильны остановить то, что начали. Остается только бежать от смерти и разрушения.

До какой степени это было метафорой, домыслом или чистым вздором? Люси не знала. Мэри не лгала ей, Люси была в этом уверена, но часто недоговаривала, когда ей это было выгодно, и Люси устала оттого, что ею манипулируют, переставляют, как фигурку на доске. Настало время принимать решения самой.

Не раздумывая, поддавшись импульсу, Люси вскочила, открыла дверцу экипажа и бросилась на траву. Приземление оказалось более жестким, чем она ожидала, и Люси почувствовала, что что-то острое впилось ей в щеку. Она ударилась рукой обо что-то твердое и закричала от боли, а потом покатилась по траве. Она катилась, и мир закружился, перед глазами мелькали зеленая трава, деревья и камни. Люси поняла, что выпрыгнула из экипажа на вершине холма. Где-то далеко был слышен крик Мэри, а затем жалобно заржали лошади. Люси все катилась и катилась с пугающей скоростью. Перед глазами мелькало серое небо, она скатывалась все быстрее и быстрее, и вдруг на нее снизошло странное спокойствие. Ей казалось, что она — центр вселенной, что все пути начинаются с нее и заканчиваются ею, но еще мгновенье, и ее голова расколется от удара о камень или дерево.

И тут она упала в ручей с ледяной водой. Хотела крикнуть, но легкие заполнила вода. Она била руками и ногами, не понимая, где верх, где низ, и только потому, что ручей оказался мелкий, ей удалось выставить голову из-под воды и с жадностью вдохнуть холодный воздух. Она закричала от радости и замешательства. Ее голова была всего в нескольких дюймах от копыта лошади.

Люси подняла голову и увидела крупного черно-коричневого жеребца, верхом на нем сидел и невесело улыбался мистер Олсон. У Люси потемнело в глазах.

Люси проснулась оттого, что ей было тепло. Во сне была холодная вода и грязь. Сейчас было сухо. Болели рука, спина и обе ноги. Лицо горело. Люси вспомнила, как выпрыгнула из экипажа Мэри. И вспомнила про мистера Олсона.

Она открыла глаза.

Возможно, у Люси и было какое-то представление о том, что она увидит, открыв глаза, но то, что она увидела, оказалось неожиданным. Она сидела на грубом самодельном деревянном стуле у огня в простом сельском доме с грязным полом и голыми стенами. Через окно она увидела, что на улице по-прежнему пасмурно. В доме свет был тусклым и призрачным. Платье просохло и стояло колом, все в пятнах и в засохшей грязи. Как и ее кожа. Руки сплошь покрыты грязью, так что трудно пошевелить. Более того, они были связаны у нее за спиной.

В другом конце дома за длинным столом сидел мистер Олсон, в забрызганной грязью куртке для верховой езды. Он что-то вырезал ножом из дерева, но почувствовал на себе ее взгляд. Он отложил деревянный чурбан и, держа нож в руке, посмотрел на нее. Даже в тусклом свете было видно, что на его лице отразился гнев. У него покраснели глаза, и он осунулся. На щеках — многодневная щетина.

— Проснулись, — мрачно сказал он низким, скрипучим голосом.

Ей стало страшно. Необходимо было выбраться на свободу. Ей нужны травы, растения и перо. Нужно изготовить заклятие и сбежать. Она даже была готова улыбнуться. Как странно, что это первое, о чем она подумала в трудную минуту.

— Прошу вас, мистер Олсон, — сказала она. — У меня все болит, и я спешу. Мне нужно в Лондон как можно скорее.

Времени оставалось все меньше, а она застряла здесь. Да еще этот мистер Олсон, который был явно не в себе. Люси стиснула зубы в гневе. Она не будет плакать. Она найдет выход. Она была в центре событий и найдет решение.

Мистер Олсон встал из-за стола со скамьи и подошел к ней:

— Я возмущен вашим поведением. Леди Харриет вызвала меня, а когда я приехал, увидел, что вы там натворили. Дверь расколочена, собака убита. Полный хаос. Не успели вы уехать, как прибыла леди Харриет и все мне объяснила. Я понял, что должен ехать за вами. Я очень устал, но мне было необходимо вас догнать, Люси, и вот вы у меня в руках. Наконец-то вы моя.

— Я не ваша, — сказала Люси, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо и корректно. Он совсем не был похож на холодного, методичного, сдержанного джентльмена, каким она его знала. В нем было что-то необузданное, грубо чувственное. Он походил на сумасшедшего. — Мне неприятно здесь находиться. Чей это дом?