Громова Галина - Бухта надежды. Задача — выжить

Бомжара, весь залитый кровью, словно алой краской, начал шевелиться. Сначала Виктору показалось, что рука дернулась, но потом подранок просто повернул голову, продемонстрировав изъеденную шею и половину лица, где сквозь висящие лохмотьями остатки мимических мышц были видны кости черепа и остатки гнилых коренных зубов.

Вот теперь Виктор не сдержался – упал на колени и опустошил желудок прямо на пол. Когда спазмы прошли, а испуганные вопли капитана–дежурного и полковника притихли, Виктор поднялся и вытер рот рукавом.

— Тащ полковник, что это за хрень?

— Я те че, Педивикия?

Нервы у начальника РОУМВД уже сдавали…

— Витек, надо их поближе осмотреть. – Пробормотал зеленый на лицо Миха.

— Тебе надо – ты и смотри, а я ближе, чем на шаг к нему не подойду…

Бомж начал медленно подниматься. Движения его были прерывисты и нелепы. Он скорее напоминал куклу на веревках у начинающего кукловода, чем человека.

Полковник Смирнов сделал несколько шагов вперед, но все же не подходя близко к решетке.

— У него же артерия перекушена… Вон кровищи сколько. Как он может двигаться?

— Я ж вам говорил – тот этого грыз за горло. А вы не верили…

— Так почему он двигается? – не унимался полковник, пристально рассматривая скалящегося человека в порванном окровавленном костюме. – Никитин, а ну иди сюда, ты уже опорожнил желудок…

Виктор подошел к Смирнову, и они вместе начали наблюдать как искусанный бомж поднялся и вместе с другим мужиком медленно подходил к решетке, протягивая в сторону людей руки и скалясь в кровавых ухмылках. Особенно это жутко получалось у бомжа, с его то обглоданной рожей. И у обоих были безумные белесые немигающие глаза, будто гипнотизирующие людей.

Из оцепенения всех вывели ворвавшиеся в РОВД два пэпса, тащившие под скрученные наручниками за спиной руки какого‑то вырывающегося мужика, измазанного чем‑то непонятным. Протиснувшись мимо «вертушки», они предъявили задержанного с кляпом во рту.

— Вот, на людей бросался, грызнул нескольких. Пришлось немного спеленать.

— Надо бы его в «обезьянник» до установления личности. А то он какой‑то невменяемый… Обкуренный что ли?! Мы его обшмонали, но документов не нашли… травы тоже, – сержант, одной рукой поддерживающий задержанного, а второй сжимающий свой «успокоитель», кивнул в сторону «обезьянника» и офигел. – Ни хера себе у вас тут бойня! Ой, прошу прощения, тащ полковник.

— Ага. Кровищи, как будто кабана зарезали! – присвистнул второй.

— Тащ капитан, – обратился сержант с перебинтованной рукой к Михе. – Может, откроете?

— Ты че, охерел, cержант?! Ты видишь, что тут творится?! – заорал на того Миха, все еще зеленый как молодая поросль.

— Ну а куда мне его деть?

— В жопу себе занунь!

— Капитан! – гаркнул полковник.

— Извините, тащ полковник.

Все это время задержанный сержантами сипел, дергался и, несмотря на закупоренный измазанный рот, пытался тянуться в сторону людей. Виктор скривился. Что там сержант говорил? Вроде этот успел нескольких человек цапнуть? Да и у самого сержанта рука перебинтована…

— А с рукой то что? – задал вопрос Виктор.

— Да этот… – ППС–ник со злостью замахнулся было дубинкой, но вовремя передумал. – Достал меня, когда его крутили. Пытался и Леху… того, но куртка спасла. Придурок обкуренный!

— Мы ему решили хавальник заштопать, чтобы со спины не напал. Чё с ним делать то? – поинтересовался второй ППС–ник Леха.

— Так, Битковский, а ну тащи из подсобки швабру! – скомандовал Смирнов.

Миха метнулся в парафию и святая–святых местной уборщицы и приволок древнюю, тяжелую деревянную швабру.

— Сейчас аккуратно открываешь замок, а ты, – полковник кивнул Виктор, – удерживаешь этих, пока сержанты не запихнут туда своего подопечного.

— А эти двое подопечного не сожрут? – засомневался Виктор, прекрасно помня, как псих накинулся на БОМЖа и загрыз того.

— Ну, вот мы и посмотрим, кто кого… Он ведь тоже кусаться пытается.

— Да. Но у него пасть замурована.

— Ниче. Руки ему освободить – вытащит. Ты заметил, что буркалы у него такие же, как и у тех двоих?

— Если честно, то не обратил внимания, он же рожей вниз.

— Ну ладно… давайте!

Миха только подошел к двери в клетку, как бомжара начал ковылять туда же.

— Блин! Витя, отпихни‑ка его!

Виктор перехватил поудобнее швабру и, просунув ее сквозь прутья, с силой пнул бомжару в грудь, сбив того с ног. Миха в это время суетливо пытался открыть дверь, и как только ему это удалось, сержанты впихнули туда своего задержанного.

— Эй, а руки ему раскрутить?! – воскликнул Виктор, вынимая свое оружие и прислонив его к стене.

— Черт! Ну не лезть же за ним туда? Эй, а у этого бородатого что, горло разгрызено?!

Миха опять закрыл дверь и отскочил от греха подальше. Все дружно уставились на задержанного, но ни бомжара, ни второй псих не обратили на него никакого внимания. Никто даже и не думал на него кидаться и пытаться сожрать.

— Вывод – на своих они не бросаются… – пробормотал Смирнов, снова подойдя к клетке поближе.

— Кто «они»? – выдохнул Миха.

— Ну эти… глазастые. Может, это бешенство? – вслух размышлял полковник, у которого в голове не укладывалось все происходящее. С самого утра в отделение повалили бесконечные вызовы с жалобами на немотивированную агрессию и покусанных людей. На вокзале, судя по утренней сводке, вообще какое‑то ЧП произошло… И с каждой минутой становилось все хуже и хуже – звонки просто валом посыпались на дежурного. Дошло до того, что позвонили из «Управы» и чихвостили во все дыхательно–пихательные, в связи с участившимися случаями нападений на улице. Дескать, статистику всю испортят! Тьфу ты! Какая на хер статистика, если тут такое…

Полковник в задумчивости сделал еще несколько шагов к «обезьяннику», пытаясь получше рассмотреть странных задержанных, один из которых, вопреки законам природы и разорванной артерии, продолжал тянуть руки в сторону застывших милиционеров. Ненароком он подошел слишком близко, и бомжу все же удалось схватить его за рукав кителя. Сергей Сергеевич шарахнулся от «обезьянника», нервно одернув руку.

У Виктора как в голове что‑то стрельнуло – проскочила какая‑то мысль, но толком сформулироваться не смогла. Почему он сделал то, что сделал, капитан и сам не знал, он не мог это объяснить ни себе, ни кому‑либо еще… Виктор что‑то пробормотал, сбрасывая оцепенение, и, достав ПМ из наплечной кобуры, дважды выстрелил бомжу в грудь, прошив насквозь и отколов штукатурку позади него.

Полковник громко матюгнулся, отскочив на добрый метр в сторону.

— Ты че, охренел?! Да нас живьем потом прокуратура и вэбэшники сожрут!