Наталья Александрова - Последний ученик да Винчи

— Церковь Святой Троицы на Горах, — сказал Старыгин, — а перед ней — обелиск Саллюстия.

Маша взбежала по лестнице и уселась на ступеньки, подвинув растрепанного юнца с гитарой.

У подножия лестницы стоял мраморный фонтан в форме лодки, огороженный бассейном. Вода била из головы медузы Горгоны на корме, стекала из круглой чаши в середине лодки.

— Как красиво! — счастливо вздохнула Маша.

— В мае всю лестницу уставляют цветущими азалиями в кадках, — улыбнулся Старыгин, — я видел. А этот фонтан работы Бернини называется «Баркаччо», то есть «Лодочка».

Он сел рядом с Машей и затих.

— Насчет возвращения домой, — начала она, помолчав, — между прочим, именно сегодня в семь часов вечера улетает наш самолет в Петербург. Ты не забыл, что мы прилетели сюда с группой туристов? Я считаю, мы вполне можем вернуться этим рейсом. Конечно, существует вероятность, что мы во всероссийском розыске и прямо с самолета нас посадят в «воронок» и увезут в Кресты, но что-то мне подсказывает, что до такого Легов еще не додумался. Хотя, конечно, пропал шедевр Леонардо да Винчи, национальное достояние… Но кто не рискует, тот не пьет шампанское!

— О чем ты говоришь? — вскричал Старыгин. — Какой риск? Какое шампанское? Да мы просто не доберемся до наших пограничников! Нас сцапает таможенная служба здешнего аэропорта. Ты думаешь, они не поймут, что у меня «Мадонна» Леонардо?

Маша задумчиво рассматривала художников, что сидели по бокам лестницы. Кто-то просто продавал свои работы, кто-то предлагал туристам нарисовать их портреты. Старыгин проследил за ее взглядом и все понял.

— Нет! — сказал он и даже вскочил со ступенек. — Нет-нет, ни в коем случае! Я никогда на это не решусь!

— Ты хочешь сказать, что замечательный, самый лучше реставратор города Санкт-Петербурга не сумеет нарисовать плохонький вид Рима?

— Да о чем ты говоришь! — махнул рукой Старыгин. — Рисовать я могу, и неплохо. Но рука не поднимется записывать шедевр Леонардо!

— А ты соберись с духом, наберись мужества, — посоветовала Маша, — пойми, это наш единственный шанс!

— Здесь, на виа Маргутта, — бормотал Старыгин, — район, где живут и работают художники. Наверняка мы найдем тут магазин, где можно купить все необходимое…

Он уже тащил Машу за руку по лестнице мимо радующихся жизни туристов на нужную улицу.

В гостинице Старыгин долго искал самое светлое место в номере, потом расположился с красками и занялся делом. Маше он велел не стоять над душой, а то он не успеет. Маша тоже не теряла времени даром. Она прошлась по магазинам и купила себе и Дмитрию более-менее приличную одежду взамен старой и рваной.

Вернувшись, она нашла Старыгина отдыхающим от трудов. На столике стояла картина.

— Осторожнее! — лениво сказал Старыгин. — Еще краски не высохли.

Маша долго вглядывалась в картину. Старыгин нарисовал Испанскую площадь и фонтан в виде лодки. Только в круглой чаше посредине лодки свернулось каменное чудовище, амфиреус, изо рта которого била вода. Чудовище было так ужасно, что медуза Горгона на корме лодки казалась детской игрушкой по сравнению с ним.

— Называется «Римская фантазия», — смеясь, сказал Старыгин, — думаю, что Бернини меня простит.

— Синьор, покажите, что у вас в тубусе! — потребовал усатый итальянский таможенник. Маша побледнела, закусила губу и отступила подальше, чтобы итальянец не заметил ее волнения.

Старыгин, напротив, держался совершенно спокойно. Он вынул из тубуса холст, развернул его перед таможенником и пояснил с дружелюбной улыбкой:

— Сувенир! На память о Риме! Рим — прекрасный город! Знаете, как сказал Гете: человек, побывавший в Риме, уже никогда не будет совершенно несчастен!

— Гете? — с интересом повторил таможенник незнакомую фамилию. — Умный, наверное, человек… проходите, синьор, все в порядке!

Старыгин двинулся к эскалатору.

— Постой, браток! — окликнул его приземистый бритый парень с татуировкой на мощном плече. — Мы ведь с тобой и сюда на одном самолете летели, верно?

— Ну, допустим, — осторожно отозвался Дмитрий Алексеевич.

— Продай картину, а? — парень зачарованно уставился на тубус. — Хорошая картина!

— Не могу! — Старыгин пожал плечами. — Самому нравится!

— Ну продай, друг! — не сдавался парень. — Я тебе хорошо заплачу! Штуку баксов хочешь? Хорошие деньги.

— Не могу!

— Ты не понял, друг, — парень понизил голос. — У меня, понимаешь, жена культурная, в художественной школе училась. Я ей подарю. Ей такая картина понравится. А то я тут, понимаешь, закрутился и никакого подарка ей не прикупил. Скандал будет, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Старыгин. — Только извини, брат, все равно не могу! Любимая женщина подарила… только ты ей не говори, — он скосил глаза на Машу. — Она очень ревнивая!

— Любимая женщина? — переспросил браток. — А это тогда кто?

— Тоже женщина, и тоже любимая.

— Что-то я не врубаюсь!

— А чего ты не врубаешься-то? — Старыгин покосился на плетущуюся вслед за братком обильно накрашенную девицу в мини-юбке и маечке со стразами. — Ты же сам говоришь, что у тебя жена есть, а это кто?

— Люська, — с готовностью ответил браток.

— Ну вот! Теперь понял?

— Теперь понял! — Браток с уважением взглянул на Старыгина и подхватил свою заскучавшую спутницу.

— Ну, дорогая, — сказал повеселевший Старыгин, когда они сидели в самолете, — если нам повезет и дома, то ты сделаешь замечательный репортаж! Эксклюзивный!

— О чем ты говоришь? — Маша холодно взглянула на него через плечо. — Какой репортаж? Стану я размениваться на такие мелочи, как репортаж! Да тут столько материала, что я напишу книгу!

— Да что ты? — удивился Старыгин. — А сумеешь?

— Возьму тебя консультантом! Если ты не против, конечно…

— Я не против, — Старыгин ткнулся губами в ложбинку между плечом и шеей, — я совершенно не против…

Дежурный поднял глаза. Его смена подходила к концу, скоро должна появиться сменщица, Елена Сергеевна. Дежурство прошло спокойно. Впрочем, здесь, около служебного входа в Эрмитаж, редко случались какие-нибудь чрезвычайные происшествия. Проверить пропуска у постоянных сотрудников, записать в журнал разовых посетителей — вот и все заботы. Посетители все люди спокойные, воспитанные, не то что в ночном клубе, где он дежурил прежде. Правда, после недавних событий Евгений Иванович Легов, начальник по безопасности, стал очень строг…

Вдруг входная дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился высокий, порывистый человек лет сорока с растрепанной седеющей шевелюрой. Следом за ним еле поспевала красивая девушка, шатенка с зелеными глазами. Мужчина махнул перед лицом дежурного пропуском, указал на свою спутницу: