Эрик Хелм - Уцелевший

Графиня истолковала его смятение по-своему и заговорщически хихикнула.

Танит уже приближалась к ним по коридору.

Пожимая тонкую руку девушки, глядя прямо в янтарные, бездонные глаза, Рекс неожиданно понял: до захода солнца следует выручить не одного лишь Саймона. Предстоит избавить...

Древняя библейская цитата нежданно возникла в памяти Рекса.

«Власть Пса.»

Да. Избавить от власти пса обоих: Аарона и Танит.

Вопль замкового капеллана, отца Беофреда, вывел де Монсеррата из оцепенения, и рыцарь непроизвольно обернулся.

— Замри! Не шевелись! Гляди только на меня!

Повелительно уставясь на Бертрана, старый священник поднял зажатое в руке распятие и возгласил:

— Огради нас, Господи, силою Честнаго, Животворящего Креста Твоего и сохрани нас от всякого зла, аминь!

От парапета долетел чудовищный рык:

— Бертран! Бертран!!!

— Стой не шелохнувшись, — произнес отец Беофред. — Не своди с меня взора.

— Изыди, злой дух, полный кривды и беззакония; изыди, исчадие лжи, изгнанник из среды ангелов; изыди, змея, супостат хитрости и бунта...

Рев головы Торбьерна раскатился по башенной площадке, отразился от могучих стен, понесся над замершими лугами и лесами, лишая сна всех обитателей округи, вернулся пугающим эхом, вновь прянул в окутанную тьмою даль, постепенно стих.

— ...Изыди, изгнанник рая, недостойный милости Божией; изыди, сын тьмы и вечного подземного огня; изыди, хищный волк, полный невежества; изыди, черный демон; изыди дух ереси, исчадие ада, приговоренный к вечному огню; изыди, негодное животное, худшее из всех существующих...

— Мы еще встретимся, Монсеррат, — яростно прозвучало сбоку. — Хоть века спустя, но встретимся!

Лишь сейчас понемногу приходивший в себя рыцарь ощутил невыносимый холод, царивший вокруг.

— ...Изыди, вор и хищник, полный сладострастия и стяжания, — упорно продолжал отец Беофред, — изыди, дикий кабан и злой дух, приговоренный к вечному мучению; изыди, грязный обольститель и пьяница; изыди, корень всех зол и преступлений; изыди, изверг рода человеческого...

Зубы Торбьерна скрежетали так, что страшно было слушать.

— ...Изыди, злой насмешник, полный лживости и возмущения; изыди, враг правды и жизни; изыди, источник несчастий и раздоров...

Священник возвысил голос и повелительно воскликнул:

— Изыди, лакей сатаны!

Фосфорическое свечение медленно и неотвратимо угасло. Торбьерн-Волчья Шкура замолк навсегда.

Холод отступил, барона де Монсеррата окатило волной теплого ночного воздуха. Бертран побелел и повалился на бок.

На башенную площадку замка Хлафордстон опустился мрак, пронизанный голубым блеском далеких июньских звезд.

* * *

После клохтанья старой графини, после рассказов о сале, выкраденном из покойницкой, и намеков на предстоящие ночью гнусности, воздух казался сгущенным, давящим, — словно заряженным злобными токами. С появлением девушки ван Рин почувствовал себя гораздо легче. Утреннее солнце обливало улицу за окнами вестибюля. Танит держала одну из веточек подаренной Рексом сирени и поднесла ее к лицу, отвечая на широкую улыбку американца.

— Итак, вы настаивали, чтобы мадам дозволила нам встретиться? — спросила девушка, глядя поверх лиловой грозди озорными глазами.

— И целый день прокараулил бы здесь, внизу, не получи разрешения, — честно сознался Рекс.

— Но у меня столько дел сегодня! Во-первых, нужно посетить портного...

Рекс возблагодарил удачу за ключ, нежданно подаренный старой ведьмой.

— Нам очень важно поговорить именно сегодня, — сказал он повелительно, однако с достаточным теплом в голосе. — Есть вещи, требующие немедленного внимания.

— Немедленного? — Танит нахмурилась. — Не вполне понимаю...

— Разумьеется, не поньимаешь, ma petite [19] Моя крошка (франц.) , — вмешалась графиня и зачастила полушепотом на незнакомом Рексу языке. Американец разобрал имя де Ришло и слово Ipsissimus и удовольствовался этим. Старуха явно излагала Танит новую версию ночных событий, основываясь на авторитетных заверениях самого Рекса. Ван Рин отчаянно гадал, удастся ли провести девушку и скоро ли сделает он ошибку, неизбежную при беседе на совершенно чуждую, непонятную тему.

Несколько раз Танит кивнула и посмотрела на американца с новым и несомненным любопытством. Откусила и зажала в зубах маленький фиолетовый крестик цветка.

— Извините, пожалуйста. Я не подозревала, что вы столь значительны в Ордене.

— Забудьте, — ухмыльнулся ван Рин. — Лучше давайте вместе позавтракаем.

— Вы ставите меня в очень трудное положение, — улыбнулась Танит. — Я предполагала завтракать с женою румынского министра.

— Значит, вместе пообедаем.

Девушка удивилась:

— Но... ведь вы сами понимаете, чтобы прибыть на место к закату, нужно выехать из гостиницы не позже четырех. А мне еще предстоит собраться.

Рекс понял собственную оплошность и бойко продолжил:

— Фу ты, ну ты, вечно забываю об этих треклятых английских дорогах! Невозможно ездить с хорошей скоростью, совсем не то, что дома, в Штатах. Тогда отвезу вас к портному, а после покружим возле парка!..

* * *

— И где же обитает ваш храбрый портняжка? — полюбопытствовал американец, распахивая перед Танит дверцу автомобиля.

— Их двое, — сказала девушка. — Один обосновался в гостинице Скиапарелли, в двух шагах отсюда, и первое посещение займет всего минут двадцать. Второй — подальше, в Найтсбридже. Вы согласны подождать?

— Конечно! Времени — куча немеряная.

— Хорошо, что вы будете там , — с расстановкой молвила Танит. — Хорошо, ибо я, признаюсь, немного нервничаю. Совсем слегка.

— Бояться вовсе не следует, — весело и непринужденно заверил Рекс, однако на щеках американца дрогнули желваки. Танит, разумеется, не заподозрила истинного смысла этих слов и забралась на сиденье.

Притормозив на Верхней Гросвенор-Стрит, американец объявил:

— Двадцать минут, помните, — и ни единого мгновения сверх того!

Он развернулся и запарковал роллс-ройс на противоположной стороне, у входа в Международный Клуб Спортсменов, членом которого состоял довольно давно.

Клубная телефонистка быстро и сноровисто соединила Рекса с Британским Музеем, однако тамошняя могла бы привести в ярость кого угодно. Обязанности музейного персонала, напрямик заявила она, отнюдь не включают поиска и вызова посетителей. Лишь получив отчаянные заверения ван Рина в том, что половина родни герцога де Ришло скоропостижно скончалась, а другая половина вот-вот займется тем же, девица неохотно сжалилась. Ожидание длилось целые века. Наконец, де Ришло взял трубку.

— Танит со мной, — торопливо сообщил Рекс. — Только не знаю, долго ли сумею продержаться. Уже побеседовал со старухой — помните курильщицу гаванских сигар? Мадам д’Юрфэ. Они разделяют номер в Кларидже, и вдвоем отправляются на собрание, о котором вы говорили... Где состоится, пока не знаю, но предполагается выехать из Лондона в автомобиле около четырех вечера, дабы добраться к сумеркам. Я наплел невесть чего, представил вас великим знатоком и посвященным мастером, чуть ли не верховным шаманом... ну, понимаете. На десять голов выше самого Мокаты. Старуха так расчувствовалась, что готова хоть сейчас улепетнуть от собственного шефа и перейти под новое крылышко. Но, держитесь: ни та, ни другая и не подозревают о... неожиданном уходе Саймона из вашего дома... Да, уверен. Все разъехались тотчас после того, как мы покинули вечеринку.