Мария Туманова - Райское место

Дама захлопала глазами. Я вытащил чемодан и возвращался в домик, когда до нее наконец дошло. Вопль «Обманщик!» услышали, наверное, в кафе через дорогу. Я понадеялся, что леди еще не так пьяна, чтоб посчитать свой тон кокетливым. Что-то щелкнуло меня по спине и стукнулось об асфальт. Я оглянулся — на дорожке лежала крышечка от пластиковой бутылки с надписью «Спрайт».

— Не могли винную пробку бросить? — возмутился я. — Или вы ее сжевали на закуску?

— Я не пью вина, — гордо ответила дама. — «Четыре розы», милый мой, — и ничего больше.

Она с грохотом опустила раму, тут же задернув шторы, будто упоминанием о вине я оскорбил ее лучшие чувства. Потрясающий типаж. Я посмеялся, но название виски засело у меня в голове, и я только за завтраком понял, почему. Этот же сорт пил старик, который посоветовал Джейку изменить путь. Если бы я верил в мистику, я бы сейчас, пожалуй, уже стучался в домик общительной леди, чтобы выяснить, не знаком ли ей старый бродяга с библейской внешностью. Черт, надо рассказать Джейку об этом совпадении — он тут же начнет новый роман. Инопланетные разведчики заброшены на землю, им придали облик землян, поведение отработано до мелочей и речь ничем не отличается от речи ваших соседей, но пить эти суперразведчики могут только «Четыре розы». Это их «топливо», единственная подходящая им пища на нашей планете, их лекарство, любимая сласть и противозачаточное средство. Разведчики выполняют задание на «отлично», и наконец вся группа собирается в условленном месте. В таком же мотеле, как этот, но сияющая тарелка не прилетает в назначенное время, потому что вокруг бушуют ливни, синоптики в ужасе, а парни из спасательной службы уже забыли, когда видели своих жен и детишек. Инопланетяне — ребята дисциплинированные, готовы ждать, но вдруг выясняется, что в округе нет «Четырех роз». Любые другие сорта — пожалуйста, но именно этого — ни капельки, и поступлений не будет. Дороги размыты вторую неделю, а голубка даже не пытается взлететь, сколько ни выталкивай ее из клетки. Двое разведчиков, не получив любимого виски, отдают концы, и остальные принимают решение отбросить маскировку и уйти на поиски «Четырех роз» в виде огромных бирюзовых рептилий — так они выглядят на семейных фотографиях. А их засекает патрульный, который как раз спасал женщину, рискнувшую выехать в разгар потопа, чтобы отвезти больного ребенка к врачу…

Конец главы. Книга станет бестселлером, а когда до нее доберется Голливуд, в этом месте будет затемнение. Или конец серии. Блин, а бирюзовые твари будут отлично смотреться на школьных тетрадках! И на плакатах в каждом баре — с бутылкой в лапах.

На пять минут мне самому захотелось засесть за фантастику. Но это был бы самый верный шанс погибнуть от руки друга. И ты, Брут! И ты пытался работать в моем жанре, подлец!

Я двинулся на север, улыбаясь людям, деревьям и небу, отбивая на баранке ритм «Бич бойз», которые из радиоприемника напоминали мне, что любовь уходит слишком быстро, и жалея, что не купил кабриолет.

Следующую ночь я провел в мотеле недалеко от границы Монтаны. Уставший и снедаемый сожалением о том, что поборол искушение задержаться в Солт-Лейк-Сити, я все же был благодарен Джейку за его бестолковое письмо. И еще сильнее благодарен Энни за ее внезапный аврал. Письмо плюс аврал, плюс паршивый вечер дали в результате один из самых лучших дней в моей жизни. Ехать целый день, слушать музыку, воображать встречу с лучшим другом и захлебываться красотой пейзажей — если кому-то это не кажется эквивалентом рая, я с таким человеком и разговаривать не стану. Какой идиот еще ищет лекарство от хронической усталости? Вот оно.

Единственной чайной ложкой дегтя в бочке меда было поначалу отсутствие телефонных звонков. Не в стиле Энни откладывать выяснение отношений. И еще пара знакомых могла бы позвонить до полудня, пригласить пообедать или на выставку — а я их огорошу… Но после короткой инспекции карманов и бардачка «Корвета» я огорошил самого себя: мобильника не было. Точно помню — положил его в холле на полку около входной двери, когда пришел домой. А когда выходил с сумкой… Задел ею за косяк, уронил ключи, потом проверил, не забыл ли Джейково послание. Ну, и решил, что мобильник уже в кармане! Сам туда прыгнул, увидев, что у хозяина в спешке ум за разум зашел.

Но так как высокие технологии не дошли еще до производства мобильных телефонов, скачущих вслед за владельцем, я проглотил неприятную пилюлю и утешил себя тем, что множество людей обходятся без сотовой связи. Вон Джейк пишет, что в облюбованном им раю вообще телефонов нет — так что моя рассеянность только поможет сохранить своеобразность деревни. А если понадобится срочно связаться с грешным миром, какой-нибудь способ обязательно найдется. В крайнем случае, буду подавать дымовые сигналы.

Когда стемнело, у меня руки ныли от непривычно долгого напряжения, еще немного — и дым от ладоней пошел бы, но усталость не победила азартное настроение. Устроившись в маленьком ресторанчике мотеля, я сообщил официантке, что буду пить «Четыре розы». Идея насчет инопланетных разведчиков и потопа слегка размылась, затушеванная массой дорожных впечатлений, но заказать именно «Четыре розы» показалось мне замечательной шуткой.

— Такого нет, — скучно ответила официантка. В ее прическе черные пряди проглядывали из-под каштановых так же настырно, как морщины из-под пудры.

Сюжеты — в жизнь! Будь на моем месте Джейк, он бы завизжал от восторга. Я сдержался. Попросил принести «Джи энд Би» и за час благополучно набрался: сыграла свою роль усталость. Джейк, может, и успевал делать какие-то пометки для будущих романов, но мне не хотелось вспоминать о существовании букв. Куда приятнее думать о постели, о том, как голова проминает подушку, а комната стоит на одном месте, и пальцы напрасно сгибаются в поисках рулевого колеса. Все, до утра с колесами кончено. А заодно с романами, друзьями и поисками Америки.

Я вскочил с кровати, будто меня пнули. Плоские электронные часы на стене показывали пять минут третьего. Мои наручные с ними соглашались. Не знаю, как я сумел разглядеть циферблат в темноте. Не знаю, что вообще происходило. По коже струйками талого снега бежал холодок, ступни кололо иглами. Я завертел головой, выставил перед собой руки и сделал шаг вперед, теперь влево, там выключатель, сейчас включу свет и… Я ни до чего не дотронулся, как вдруг по нервам резанул звон разбитого стекла. «Уолт, быстрее! — заорал совсем рядом голос Джейка. — Вытащи меня! Быстрее!» Джейк Риденс был в соседнем номере, отделенный от меня тонкой фанерной стенкой, и я, не задумываясь, ударил кулаком по этой хилой преграде. От удара полоса выцветших обоев отклеилась и свалилась на меня. С нее свисали носовые платки паутины, толстые пауки сердито пыхтели, а самый большой, размером с фалангу моего пальца, упал мне на плечо и быстро переполз на шею. Отвратительные мохнатые лапки щекотали кожу, а за стенкой продолжал вопить Джейк. Я ударил по фанере второй раз, третий — и стена повалилась вперед, как картонка. Я не сломал ее — вышиб целиком весь оклеенный обоями прямоугольник, но гордиться неожиданно появившейся силой Геракла не было времени. Джейк сжался в комок в углу номера и прикрыл голову руками. Я не видел, от чего он прячется, но сама комнатенка была мерзкой донельзя: стены измазаны засохшей грязью и облеплены раздавленными тараканами. Над головой Джейка по обоям растеклись внутренности… воробья, что ли. Среди присохших кишок торчали маленькие коричневые перья. Такие же были разбросаны по полу вперемешку с использованными презервативами и окаменевшим человеческим дерьмом. Я зажал рот, стараясь удержать рвоту, и сквозь ладонь крикнул: «Идем отсюда, Джейк!» — но он не среагировал. Вопил, прижимая руки к голове все сильнее, терся спиной о стену, словно собирался просочиться наружу — или счистить с обоев дохлятину. Черт! «Джейк, вставай!» — я пошел к нему, не решаясь бежать: паника отступила, а наступить босой ногой на дерьмо не хотелось. Вставай, ради бога!