Елена Артамонова - Механические монстры

— Ты считаешь, что здесь нужно находиться круглосуточно?!

— В идеале — да. Не отвлекайся, Петя, следи за улицей.

Увы, за исключением нас с Ариной, никаких подозрительных субъектов поблизости не просматривалось. От нечего делать я начал считать проезжавшие внизу автомобили. Внезапно мое внимание привлекла одетая в нарядную белую куртку девчонка. Торопливо подойдя к подъезду, она открыла дверь и вошла в дом. Без сомнения, это была Светлана Акулиничева.

По очереди глядя в бинокль, мы с Ариной наблюдали за тем, что происходило в Танькиной спальне. Какое — то время девчонки стояли у стола, разговаривая и перебирая тетради, а потом Акулиничева вплотную подошла к Панкратовой, взяла ее за руку, рассматривая заклеенный пластырем палец.

— Царапина, страх, безразличие…

— О чем ты? — переспросила Арина.

— Сперва жертва получает пустяковое ранение, потом начинает испытывать беспричинный страх, а потом резко теряет интерес к жизни. Это едва не случилось и со мной — были кровь, незаживающая царапина, ночные кошмары, но потом все прекратилось.

— Постой… они прощаются… объект выходит. — Арина отложила бинокль. — Кто — то должен остаться здесь, а второй пойдет за Акулиничевой.

Наконец — то появился повод улизнуть с этой дурацкой, продуваемой сквозняками крыши! Оставив Арину на боевом посту, я быстренько спустился вниз и последовал за вышедшей из подъезда Акулиничевой. Светлана с озабоченным видом шагала по улице, направляясь, судя по всему, к собственному дому. Наблюдая за ней, я понимал, что веду себя как законченный параноик — в том, что Светка зашла в гости к своей лучшей подруге, не было ничего необычного, зато вся эта шпиономания с засадами и фото из — за угла, мягко говоря, выглядела довольно странно.

Дождавшись зеленого сигнала, Акулиничева чинно перешла улицу перед остановившимся у ее носа трамваем. Случайно заглянув в салон, я вздрогнул от неожиданности — на задней площадке стоял парень с запоминающейся светлой челкой! Без сомнения, это именно он преследовал выбежавшую на футбольное поле девушку, сорвал повязку с моей руки, поранил Ивойлова… Так вот кто был нашим настоящим врагом, вот кто принес нам все беды и несчастья! Звякнув, трамвай стал набирать ход. Я замешкался, соображая, как поступить, а потом, вспомнив про болтавшийся на шее фотоаппарат, наскоро сделал несколько снимков.

Блондин уехал, Акулиничева пропала из поля зрения, и мне ничего не оставалось, как вернуться к Арине. Она уже покинула свой наблюдательный пост и ожидала меня в скверике неподалеку. Информация о сделанных в трамвае снимках привела Арину в восторг, и она тут же решила переключиться на поиски подозрительного блондина:

— А ты не хотел заниматься слежкой! В первый же день Акулиничева вывела нас на их агента.

— Это случайное совпадение.

— Или неслучайное, кто знает… Но сейчас речь не об этом. Я все время думала о подмеченной тобой закономерности «царапина — страх — безразличие» и кое — что поняла. Нанося маленькие ранки, агенты тайной организации вводят в кровь подопытных какое — то вещество, скорее всего — яд, действующий на мозг. Тебе просто повезло — ты оказался невосприимчивым к этой дряни.

От таких слов по телу поползли мурашки. Что, если яд все еще струится по жилам, постепенно разъедая мое сознание?

— Давай сообщим обо всем в милицию, а еще лучше в ФСБ.

— У нас нет доказательств, — Арина досадливо поморщилась, щуря свои зеленые кошачьи глаза, — и потом, где гарантия, что они сами в этом не замешаны?

Проснувшись, я долго валялся в кровати, гадая, как лучше провести воскресный день. Можно было либо отправиться к Часовщику и заняться сборкой его игрушек, либо на пару с Ариной разыскивать коварных агентов и резидентов. Подумав, что пока Арина вполне может обходиться без моей помощи, я решил посвятить день Дмитрий Дмитричу. Честно говоря, мне и самому не терпелось поскорее собрать автоматы и посмотреть на них в действии.

Заглянув с ярко освещенной улицы в сумрачную подворотню, я сперва не заметил стоявшего у входа в часовую мастерскую человека. Глубокая тень скрывала его фигуру, но бледное лицо с темными глазами отчетливо вырисовывались в полутьме. В какой — то момент показалось, что черный человек хочет со мной заговорить, но вместо этого он проследовал к выходу из подворотни и скрылся за стеной солнечного света. Немного помедлив, я спустился в подвальчик.

У Дмитрий Дмитрича был посетитель — из глубины мастерской доносился негромкий девичий голос:

— Он умер таким молодым…

— Поверь, дитя мое, сколько бы человек ни прожил, ему все равно кажется, что жизнь прошла слишком быстро, и он панически боится ухода в небытие. Понимание неизбежности смерти и ужас, вызванный этим пониманием, отличают нас от животных.

— Возможно… Но все же гибель в расцвете лет особенно несправедлива. Если бы он получил второй шанс, он бы достиг очень многого.

— Сильные желания имеют обыкновение сбываться.

Я довольно громко хлопнул дверью и кашлянул — из недр мастерской вышел сам Часовщик, а потом смущенная и раздосадованная Барышева.

— Я загляну попозже, Дмитрий Дмитрич, — пробормотала она и скрылась за дверью.

Не задерживаясь в мастерской, мы прошли в монастырский подвал. Старик не терял времени даром, и я удивился, увидев, как много он успел сделать за ночь. «Скелеты» двух манекенов были собраны, а закрепленные на них механизмы смонтированы в единое целое.

— Быстро вы с ними разделались!

— Мне повезло с помощником, — произнес Часовщик, регулируя натяжение одной из пружин. — Скоро вместе с Амалией их станет уже трое. Жаль, что нельзя сделать больше… Запас деталей заканчивается, а изготовить их на станках тебе, мой мальчик, пока не по силам.

Расположившись за столом, я занялся сборкой — подхватывал пинцетом крошечные колесики, устанавливал каждое из них на свое место, стягивал детали миниатюрными винтиками.

— Дмитрий Дмитрич, а зачем вам столько кукол? — поинтересовался я. — Ведь это однотипные механизмы. Вполне достаточно и одной Амалии.

— Ах, Петя, тебе не понять моей страсти! Порой мне кажется, что и я сам себя не очень хорошо понимаю, — старик рассмеялся тихим, дребезжащим смешком. — Бедняжка Амалия будет скучать в одиночестве. Ей нужны равные по уму и воспитанию друзья… Постой — ка! Ты поставил колесико вверх ногами, видишь, оно не сцеплено с соседними. Не стоит отвлекаться на праздные разговоры.

Работа проходила в молчании, быстро и незаметно поглощая время. Казалось, прошло не более получаса с той поры, как мы спустились в подземелье, когда старик неожиданно произнес: