Елена Артамонова - Механические монстры

— Нет… — пробормотал я, жалея, что пришел сюда и вынужден выслушивать тирады странного распалившегося старика.

— Есть ли предел совершенству? Можно ли создать автомат, неотличимый от человека? Я шел к ответу на этот вопрос всю жизнь… Следуй за мной, мой мальчик! — неожиданно скомандовал старик и скрылся между рядами стеллажей.

— Дмитрий Дмитрич… — не дождавшись ответа, я осторожно, боясь задеть стоявшие на полках часы, прошел в глубь оказавшегося довольно длинным подвальчика. — Дмитрий Дмитрич!

— Я здесь, — донеслось из сумрачного закоулка. — Ваш город очень стар, а людская память коротка. На этом месте стоял мужской монастырь, его подвалы сохранились и по сей день.

Часовщик отодвинул стеллаж, скрывавший плотно пригнанную к стене дверцу. Отворив ее, Дмитрий Дмитрич щелкнул выключателем, и я увидел крутую, сваренную из железных прутьев лестницу. Миновав полтора десятка ступеней, мы оказались в просторном сводчатом зале, освещенном несколькими лампами дневного света. Вдоль одной из стен стояло множество старинных станков, предназначенных для изготовления деталей часов, а у противоположной возвышались шкафы с пронумерованными ящиками и ящичками. Угол подземелья отгораживала ширма, перед которой стоял котел, наполненный застывшим веществом розового цвета. Обернувшись, я увидел у себя за спиной еще одну дверь.

— Ты угадал, Петр, нам сюда. — Часовщик достал болтавшийся на шее ключ, вставил его в замочную скважину. — Мы входим в святая святых, в сердце моей мастерской.

Дверь открылась — прямо на меня смотрела бледная, абсолютно лысая девица. Я невольно отпрянул и только спустя несколько мгновений сообразил, что это всего лишь выполненный в натуральную величину манекен с восковым лицом и бронзовым телом. Потом, осмотревшись, я заметил на длинном, стоявшем посреди комнаты столе еще два полусобранных металлических «скелета». По углам подземелья было разложено множество старинных книг, за стопками которых угадывалась еще одна неприметная дверца.

— Вот она, моя крошка Амалия, — с гордостью произнес Часовщик. — Правда, хороша?

Я вежливо закивал головой. Возможно, старик был отличным часовщиком, но вот художником оказался неважным — лицо манекена больше походило на грубую, второпях слепленную кустарем маску.

— А она умеет ходить?

— Ты плохо слушал меня, мой мальчик. Амалия не только в совершенстве владеет своим телом, она — мыслит! Я создал механический разум! На разгадку этой тайны ушла вся моя жизнь…

Дмитрий Дмитрич подошел к кукле и, вставив в отверстие на ее боку большой ключ, со скрежетом завел пружину. Внутри механизма что — то звякнуло, манекен кивнул головой и открыл большие стеклянные глаза.

— Крошка, поздоровайся с нашим новым другом.

— Здравствуйте, меня зовут Амалия, — проскрежетал механизм.

— Здравствуйте, Амалия. Меня зовут Петр. — Я чуть поклонился, делая вид, будто верю в необыкновенные интеллектуальные способности этой игрушки.

Довольный старик задал кукле несколько заранее придуманных вопросов, она складно ответила на них своим скрипучим, будоражащим нервы голосом. Потом Амалия сделала несколько неуверенных шагов и замерла с приподнятой над полом ногой — видимо, кончился завод ее пружины. Часовщик успел подхватить свое потерявшее равновесие творение и усадил его на стул.

— Как? — спросил он, сверкнув глазами.

— В девятнадцатом веке ее бы назвали чудом. Да и сейчас она производит сильное впечатление. Амалию вполне можно считать идеальным механическим роботом.

— Она разумна! Она может мыслить!

— Дмитрий Дмитрич! — не выдержал я. — Вы создали замечательную игрушку, вы просто гений, но… Не знаю, в курсе ли вы, насколько велики возможности современных компьютеров, но даже с их помощью пока не удалось создать модель человеческого мозга. Железо не может мыслить! Я слышал, что автоматы вроде этого были первыми программируемыми механическими устройствами, но они отличаются от современной техники, как паровоз от космического корабля. Это тупик, вам никогда не осуществить свою мечту.

Беда в том, что я не умею вовремя промолчать. Старик выслушал мою речь очень серьезно, а потом спросил:

— Ты в этом уверен? — и ушел в глубь помещения, к сваленным у стен книгам.

Мы долго молчали, и было слышно, как тихонько потрескивает над головами лампа дневного света.

— Я очень стар, — внезапно заговорил Часовщик, — большую часть жизни я посвятил созданию этих автоматов. Амалия показалась тебе нелепой игрушкой только потому, что мне не удалось как следует отладить ее механизм. Возраст берет свое — пальцы потеряли былую гибкость, зрение — остроту. Это работа для молодых. Поэтому я и искал себе помощника. Ты проворен, умеешь обращаться с техникой, чувствуешь ее душу. Ты мог бы помочь мне. Но я ошибся — современным ребятам интересны только компьютеры, а все остальное кажется ржавым хламом…

Признаюсь, мне стало жаль этого ветхого, всеми забытого старика. Каково было долгие годы идти к заветной цели и вдруг в один день узнать, что вся твоя жизнь прошла впустую?

— Дмитрий Дмитрич, а что надо делать?

— Осталась только сборка. Детали для тех двух автоматов, — он указал на стол, где лежали «скелеты», — давно изготовлены, необходимо только собрать отдельные узлы и смонтировать их на каркасе. В принципе с такой работой можно управиться за несколько дней, но проблема в том, что некоторые детали, например винтики, так малы, что я их просто не вижу.

— Знаете, Дмитрий Дмитрич, я постараюсь вам помочь. Конечно, мне не удастся торчать здесь целыми днями, но в свободное время… Может быть, вы и в самом деле сотворите чудо.

Старик заулыбался, демонстрируя фальшивые зубы, и тут же предложил мне в качестве тренировки разобрать и собрать механизм старого будильника. Мы поднялись наверх, и я взялся за дело. Сперва возня с крошечными детальками показалась невероятно скучной и трудной работой, но постепенно она начала увлекать меня все больше и больше…

— Он попросил помочь отворить дверь гаража, а когда я поранился о ключ, вытер кровь платком и, ни слова не говоря, ушел со двора…

Сережка Ивойлов заглянул ко мне после обеда, решив поделиться последними новостями, и теперь с озабоченным видом расхаживал по комнате, демонстрируя пораненную руку.

— Сережка, а как он выглядел?

— Обыкновенно. Взгляд у него был какой — то странный. Помнишь выскочившую на футбольное поле безумную девушку и ее спутника? Мой знакомый немного смахивал на того парня.

— Блондин с длинной челкой?

— Точно.

Я рассказал Ивойлову о вчерашней встрече со странным грубияном. Чем больше Сережка слушал, тем мрачнее становился.