Фриц Лейбер - Побросаю-ка я кости

Итак, новое заведение, о котором столько толковали, наконец открылось. Впервые за ночь Джо Слеттермен почувствовал в себе желание вкусить настоящую жизнь и ласковую щекотку возбуждения.

— Побросаю кости, — подумал он.

Джо встряхнул свой сине-зеленый рабочий комбинезон несколькими сильными, беззаботными взмахами и похлопал себя по карманам, чтобы еще раз услышать звяканье. Затем он, раздвинув плечи, растянул губы в пренебрежительной улыбке и толкнул дверь так, словно хотел ударить стоящего за ней врага.

Внутри заведение было вместительным, как городская площадь, а стойка была длиной в вагон. Круглые колодцы света над покерными столами контрастировали с нечеткими очертаниями сгустков возбуждающего мрака, напоминающих песочные часы. Сквозь эту тьму продирались девушки с подносами и девушки-менялы, похожие на белоногих ведьм. В отдалении, рядом с возвышением для джаза, виднелись подобные тем же песочным часам силуэты исполнительниц танца живота. Игроки толсты и сгорбленны, будто грибы. Все они облысели из-за мучительных переживаний, которые доставлял им каждый шлепок карт, каждая задержка или окончательная остановка маленького костяного шарика. А Алые женщины радовали глаз, словно поле пионов.

Выкрики крупье и шорох карт были незаметными, но уверенными стакатто, похожие на перемежающиеся удары щеток и палочек по барабанам. Каждый плотно спрессованный атом, относящийся к заведению, прыгал, подчиняясь общему ритму. Ему подчинялись также пылинки, пляшущие в конусах света.

Возбуждение Джо возросло, и он почувствовал, как мелкая дрожь прошла по его телу, словно бриз, предвещающий ураган, — слабое дыхание уверенности, которое, он знал это, могло превратиться в торнадо. Все его мысли о доме, о матери моментально выскочили из головы, а мистер Пузик преобразился в молодого проворного кота, крадущегося на упругих лапах на грани его разума. Мускулы собственных ног Джо позаимствовали эту упругость, и он ощутил, как ноги становятся все тверже.

Он изучающе оглядел заведение, его рука автоматически поднялась словно сама по себе и взяла стакан с двигающегося мимо, слегка загнутого по краям подноса. Вот и игральный столик номер один. Похоже, что там собирались все Большие Грибы, такие же лысые, как и остальные, но выше ростом. Белые Мухоморы. В просвете между ними Джо увидел на той стороне стола фигуру более высокую, в длинном темном пиджаке с поднятыми бортами и в темной, надвинутой на глаза шляпе с отвислыми полями, не затеняющими только белый треугольник лица. Надежда и ожидание соединились в душе Джо, и он направился прямо к просвету между Большими Грибами.

По мере того как он подходил ближе и белоногие девушки с блестящими волосами уступали ему дорогу, его ожидание получало подтверждение, а надежда росла и крепла. С краю за столом сидел мужчина, самый толстый из всех, кого ему приходилось видеть, с большой сигарой во рту, в серебристом жилете и золотистом галстуке шириной чуть ли не в восемь дюймов; на галстуке было написано: «МИСТЕР КОСТИ». На другом конце стола сидела совершенно обнаженная девушка — единственная, на которую он смотрел: поднос, висящий на перекинутом через плечо ремне и подхватывающий ее как раз под грудями, был заставлен сверкающими золотыми башенками и черными агатовыми фишками. Рядом с ней — ассистентка, еще более костлявая и длиннорукая, чем его жена; на ней, похоже, тоже ничего не было, кроме пары длинных белых перчаток. Она была хороша, особенно если вам нравятся обтянутые белой кожей кости и груди, похожие на китайские дверные ручки.

Рядом с каждым игроком стоял высокий круглый стол для выигранных фишек. Один из них был пуст. Ухватив за плечо ближайшую менялу, Джо обменял все свои засаленные доллары на эквивалентное число светлых фишек и дернул ее за левый сосок на счастье. Она игриво щелкнула зубами рядом с его пальцами.

Не торопясь, но и не теряя времени, Джо шагнул вперед, высыпав свои скромные запасы на пустой стол, и занял свободное места Он заметил, что Большой Гриб справа как раз держит кости. Сердце Джо, только сердце и больше ничего, совершило дикий скачок. Он неторопливо поднял глаза и посмотрел на ту сторону стола.

Пиджак напоминал переливающуюся элегантную колонну из черного атласа, на которой блестели галалитовые пуговицы; поднятый вверх воротник сделан из прекрасного матово-черного плюша, темного, словно глубокий погреб; из плюша была и шляпа с широкими опущенными полями, вместо тесьмы на которой лежал тонкий шнурок, сплетенный из конского волоса. Рукава пиджака походили также на атласные колонны, но меньшего размера, постепенно переходя в изящные колонны с длинными тонкими пальцами, которые, когда были заняты делом, двигались чрезвычайно быстро, а в промежутках замирали неподвижно, как изваяния.

Джо тщетно старался разглядеть детально его лица только гладкий лоб, на котором ни бисеринки пота, брови, похожие на обрезки шнурка на шляпе, худые аристократические щеки и узкий, но тем не менее плоский нос. Цвет лица не был белым, как показалось Джо вначале. Кожа лица отличалась слабой, чуть заметной примесью коричневого цвета, словно начинающей стареть слоновой кости или венерианского мыльного камня. Взгляд на руки подтвердил это.

Позади человека в черном стояла толпа людей вызывающего вида — мужчин и женщин, отвратительнее которых Джо никогда не видел. С одного взгляда ему стало понятно, что каждый из этих напомаженных бриллиантином ребят имеет под полой пиджака револьвер, а в кармане — складной нож, а каждая девушка со спортивной фигурой и змеиным взглядом носит за подвязками для чулок стилет, а в ложбинке между торчащими грудями — кинжал с серебряной рукояткой, украшенной жемчугом.

И в это же время Джо понял, что все они просто пижоны. А вот человек в черном — их хозяин, он опасен по-настоящему, ибо относится к людям, одного взгляда которых достаточно, чтобы понять: тронуть его — значит умереть. Если вы просто коснетесь его рукава, независимо от того, насколько легко и уважительно, рука цвета слоновой кости метнется быстрее мысли, и вы будете либо застрелены, либо зарезаны. А может, вас убьет само прикосновение, как если бы каждая частица его черной одежды была заряжена от его бледной кожи током в миллион ампер. Джо еще раз посмотрел на удлиненное лицо и решил: он, пожалуй, делать этого не будет.

Потому что существовали еще глаза, наиболее выразительная часть лица. У всех больших игроков темные, словно затененные, глубоко посаженные глаза. Но эти глаза посажены так глубоко, что нельзя с уверенностью сказать, виден ли на дне их блеск. Они являли собой воплощение непроницаемости. Они были бездонны. Они были подобны двум черным колодцам.