Ирина Лобусова - Монастырь дьявола

Они побежали все разом – прямо на звук, не чувствуя под собой ног, расталкивая и обламывая на ходу ветки. И с каждым рывком вперед звук становился все четче, все сильней… так было до тех пор, пока они не выбежали на дорогу.

Это была довольно широкая, хорошо утрамбованная дорога прямо в лесу. И на ней не было никакой повозки. Все трое остановились, пристально вглядываясь вперед… Дорога расширялась к выходу из леса. Через несколько минут они оказались на высоком холме. А впереди…. Они остановились на месте, замерев как по команде перед открывшимся зрелищем. Он вдруг почувствовал себя так, как будто небо действительно опустилось на него и теперь пушистым облаком лежало на плечах. Или будто прямо с размаха шагнул в легенду.

Воздух был прозрачен, как горный хрусталь. Дорога спускалась с холма желтовато – серой лентой серпантина. Внизу, в долине, не так далеко от них, виднелись стены множества сооружений, словно налепленных друг на друга. В небо уходили острые шпили крыш. Все было таким ярким, как в лучшей компьютерной игре. Но желтизна камня отчетлива была видна только вверху, там, где соприкасалась с голубым. Все внизу (нижняя часть стен, окончание дороги и земли долины внизу холма) словно терялось в тумане. И оттого вся картина выглядела слишком нереально, не естественно.

– Что это? – прошептал врач.

Он честно покачал головой:

– Я не знаю….

Все трое, почти одновременно, начали спускаться с холма. С каждым движением их шаги становились все быстрее и быстрее. Но только до тех пор, пока они не увидели замок.

Замок. Он застыл, пораженный, сделав несколько шагов вперед. Это было видение из его сна. Он испытывал тот сокровенный страх момента, когда исполнение мечты предстает реальностью. Отправляя в поездку, он видел множество крепостей, но все они представлялись обычными музеями, бутафорскими сооружениями, не вызывавшими в душе никаких эмоций. Все они не были замками. Замок (свой замок, самый настоящий из всех) он увидел теперь. И остался стоять в страхе, пораженный в самое сердце.

В первые минуты этого безмолвного созерцания замок вдруг показался ему живым, как будто он действительно жил своей собственной жизнью. Замок, выжидая, смотрел на него, принимая решение: распахнуть двери или прогнать пришельцев. Ему вдруг стало страшно. К тому же, это был целый средневековый город с множеством самых разнообразных сооружений!

Он зажмурился, тряхнул головой, потом снова открыл глаза…. Все было бесполезным: яркие краски резали глаза еще острее. Замок стоял посреди степи, и все вокруг заливал такой ослепительный свет, что он испытывал почти физическую боль, не способный смириться с таким цветовым эффектом. Вспышки желтого, голубого, зеленого, белого, золота, меди, бронзы сливались и падали вниз, полыхая фантастическим, не реальным огнем, как будто замок специально для первого знакомства решил примерить праздничное убранство.

Когда глаза немного привыкли к этой фантасмагории света, он разглядел высокий шпиль церкви.

Солнечный луч упал на металлический шпиль, и, отразившись, стрельнул прямо в глаза, поразив такой сильной болью, что он вскрикнул. В тот же самый момент он почувствовал, как кто-то схватил его за плечо, а потом (когда вернулась способность видеть), он разглядел рядом врача.

– Что с тобой… чтостобойчтостобойчтостобойчтотобойчтостобойчтостобойчтостобой… – сливалось в единый, тупой речитатив, и вдруг захотелось хорошенько его встряхнуть, чтобы прекратить это славословие…

– Да все в порядке! Не надо кричать. Просто место красивое…

– У тебя было такое лицо, как будто ты сейчас потеряешь сознание! – сказал врач.

Он отстранился от него и прикрыл рукой глаза – от слепящего солнца.

– Никогда бы не подумал, что здесь есть такая красота! – прошептал москвич, – почему нас сюда не привезли? Почему нам все время показывали только старые серые развалины, заросшие мхом?

– Все очень красиво… но выглядит как-то нереально, – сказал врач, – слишком ярко для обыкновенного сельского пейзажа и слишком гладко, что ли… Искусственная картинка искусственного города…

– Это монастырь, – он вступил в разговор, опустив руку, стараясь не смотреть на шпиль, – видите высокий шпиль церкви?

– почему монастырь? Ты так сказал – почему? Ты здесь был? – даже при виде захватывающей красоты москвич не терял своей природной подозрительности.

– Нет, не был… Просто я… Разве я сказал так убежденно?

– Да, ты сказал! Почему именно монастырь? Тут в округе полно замков древних разорившихся графов-герцогов, которые в сто раз хуже этого! К тому же монастырь должен быть угрюмым и серым. Почему же ты так сказал?

– Я не знаю… – поймав подозрительный взгляд москвича, он испытал неприятное чувство, – я действительно не знаю! Просто мне так показалось. Скорей, это похоже на город, который разросся вокруг монастыря. Смотрите – ворота впереди деревянные, а не с решеткой… За стенами видны другие здания, их много. А какое поместье в средние века могло быть богатым настолько, чтобы выстроить целый город? Вот я и подумал о монастыре….

– Смотрите! – врач резко вытянул руку вперед, – смотрите прямо! Там что-то есть, на воротах! Похоже на крест, большой, только… Только он какой-то странный… немного… словно его кто-то перевернул.

– Перевернутый крест…. – он повторил эти слова про себя, но оказалось, что говорит вслух. И, прозвучав, они стали еще более тревожными.

– Это средневековый монастырь, – сказал врач, – мне уже приходилось видеть такие в Европе. В средние века именно монастыри представляли собой целый город потому, что были самыми богатыми землевладельцами. Вернее, весь город лепился к монастырю, и постепенно они превращались в одно целое. Даже местный хозяин (феодал или наместник) строил свой замок в черте города-монастыря, и очень часто – на монастырской земле. Я читал, что монастыри были богаче любого графа или герцога, или даже короля. Так средневековый монастырь становился маленьким городом. Церковь – в глубине, слева – хозяйственные постройки, справа – административные здания, дома, которые часто сдавались в наем горожанам. Кельи для монахов за церковью. И в середине обязательно – огромная площадь.

Москвич, сорвавшись с места, лихо бросился вниз по склону. Он бежал так быстро, что вскоре приблизился к воротам.

– Ворота закрыты! – заорал москвич, несколько раз стукнув кулаком в тяжелые деревянные створки, – они закрыты! Черт возьми, я подам на них в суд!

– На кого? На монахов? – в его голосу звучала ирония, и он не собирался ее скрывать.

– Заткнись! Все заткнитесь! – завопив, москвич с размаху двинул по воротам ногой. Он ударил ногу о кованное железо внизу и взвыл от боли. Ворота были сделаны из темного дерева и по бокам оббиты железом.