Иван Андрощук - Тень розы

Утром я напрочь забыл диковинный сон и никогда бы не вспомнил о нём, – но ближе к обеду ощутил лёгкое покалывание под левой лопаткой. Сперва я не обратил на это внимания, но покалывание всё усиливалось и к вечеру превратилось в ноющую, почти саднящую боль. Осмотрел себя в зеркале, однако на этом месте не было решительно ничего, даже слабого покраснения. И тогда я вспомнил: вспомнил девушку, которая меня обнимала во сне, вспомнил, как мы слились в последней схватке, слились так, что дальше некуда и всё равно этого казалось мало, и в этот миг её ногти вонзились мне в спину – как раз на этом месте. И чувство, проснувшееся во сне, вернулось: это было тем более странно, что я ни на миг не забывал о жуткой кошачьей голове, украшавшей плечи Заиры, и об ужасе, испытанном от увиденного. Должно быть, то, что привлекло меня в ней, было большим, чем просто влечение к женщине. Ночью, уснув, я помимо своей воли искал её, искал до самого пробуждения, искал во всех мирах, которые открылись передо мной во сне – но единственное, что осталось в этих снах от Востока, были ливанские террористы, с которыми мы пытались угнать самолет куда-то туда. А когда снова проснулся, я уже не мог думать ни о чём другом, кроме Заиры.

Так продолжалось изо дня в день, из ночи в ночь. Я почти перестал есть, а затем и выходить из дома – в каждой восточной девушке мне чудилась Заира, и только то, что современные магометанки не носят покрывал, спасло меня от сумасшедшего дома. Наконец, когда тоска по любимой иссушила меня настолько, что мои знакомые перестали меня узнавать, я собрался в дорогу.

Долгие месяцы, а может, и годы – время отступилось от меня – я блуждал по пустыням Средней Азии, Леванта и Магриба. Наконец я оказался и небольшом йеменском городке, который лежал на краю пустыни. Здесь, в лавке старьёвщика, я обнаружил безделушку, которая заставила мое сердце учащённо забиться: это был небольшой, размером в двадцатикопеечную монету, амулет. На нем была изображена обнажённая девушка с кошачьей головой. Это была Заира – я узнал её по тайным приметам.

– Скажите, почтенный, – спросил я у хозяина лавки – пожилого араба. – Та вещичка… Она, вероятно, попала к вам из Египта?

– Нет, их делают где-то ближе, – пожал плечами торговец. – Но это, конечно, копия: оригинал существует в единственном экземпляре. Он был найден неподалёку отсюда, в развалинах старого города.

– Странно, – пробормотал я. – До сих пор мне казалось, что богини с кошачьими головами существовали только в Египте.

– Эта девушка – не богиня, – возразил торговец. – Это – Заира, дочь Хаммада Абу-Захира, героиня известной здешней легенды.

– И вы… вы знаете эту легенду?

– Лучше, чем кто-либо другой, – старик усмехнулся, я прочёл в его взоре расположение. – Хаммад Абу-Захир был великим колдуном: о нём говорили, что он хранил тайные знания жрецов племени Ад, обитавшего здесь прежде и уничтоженного Аллахом за гордыню. У Хаммада была дочь Заира. Заира была так прекрасна, что всякий, кто видел её лицо, тотчас лишался разума. Рассказывают, что отец заколдовал Заиру, и с тех пор тот, кому доводилось случайно узреть её без чачвана, вместо прекрасного лица молодой девушки видел огромную кошачью морду.

Однажды в городе появился чужеземец. Заира увидела его и влюбилась. Ночью она впустила возлюбленного к себе и, заставив его поклясться, что он не попытается сорвать с нее чачван, оставила до рассвета. Но чужеземец не выдержал и сорвал с лица Заиры чачван: кошачья голова на девичьих плечах повергла юношу в такой ужас, что он выбросился из окна и разбился о камни. Легенда гласит, что в ту же ночь город был похоронен под песками пустыни. Люди, которым удалось спастись, основали новый город – здесь, где он стоит и теперь.

– Странно… А когда это было? – спросил я, пытаясь унять дрожь в голосе. – Ах, да, ведь это – легенда…

– Нет, почему: у каждой легенды есть корни в реальности. Что же касается истории о Заире и чужеземце, то я более чем уверен, что в её основе лежат реальные события. Они происходили и шестом веке Хиджры.

– Это… тысяча… двести…

– Да, по вашему календарю – тринадцатый век. Дело в том, что в старом городе пятнадцать лет назад работали русские археологи. Я тогда помогал им. Все подтвердилось: мы раскопали дворец Абу-Захира. А рядом, на мостовой, нашли переломанные кости чужеземца.

– А вы… вы уверены, что это был… чужеземец?

– Вот, – усмехнулся старик, показывая золотой крестик на тонкой цепочке. – это я снял с его шеи.

Крестик показался мне очень знакомым. Я узнал бы его сразу, если бы не позеленевшая от времени цепочка. Я машинально дотронулся до груди и земля подо мной покачнулась. На мне не было нательного креста. Должно быть, он исчез ещё в ту ночь, когда мне приснилась Заира – просто я был слишком занят мыслями о ней, чтобы обнаружить пропажу. Тем более пропажу такой привычной вещи, как нательный крест.

– Покажите, пожалуйста, – попросил я, пряча глаза. Торговец протянул мне крестик, но почему-то медлил. Я нетерпеливо взглянул на протянутую руку и почувствовал озноб. Торговец и не думал медлить. Крест, который он держал за цепочку, беспрепятственно прошёл сквозь мою ладонь и висел, подрагивая, внизу, с тыльной её стороны. Лицо торговца вытянулось и побелело, глаза лезли из орбит, как будто он увидел перед собой привидение. В сущности, так оно и было.