Далия Трускиновская - Темная сторона города (сборник)

– Слушай, в «У Марио» мест не оказалось, я заказал столик «У Луиджи» на девять. Как тебе?

– Вполне. Один водопроводчик ничем не хуже другого.

У майора Хоппа отвалилась челюсть. Он уставился на профессора и прохрипел:

– Когда?

– Даже не спрашивай, – сказал Суонк. – Есть вещи, которые выше моего понимания.

Вслед за Седриком они поднялись в гримерку. Когда они вошли, Эльза мерила комнату шагами и кусала ногти. Вид у нее был совсем подавленный, круги под глазами стали заметно темнее.

– Вы нашли ее? – задыхаясь от волнения, спросила она, не успел Суонк переступить порог. – Где она? Что с ней случилось?

– Не спешите, – остановил ее профессор. – Прежде я хотел бы еще раз с вами поговорить.

– Поговорить? Да какие разговоры? Я рассказала все, что могла! Где моя девочка?

– Успокойтесь. И присядьте, – профессор говорил мягко, но перечить ему было невозможно. Эльза молча опустилась на стул.

– Вопрос может показаться вам странным, – Суонк остался стоять, опираясь на трость. – Но что для вас важнее – ваша дочь или ее достижения?

– Что за глупости! – вспыхнула Эльза. – Разумеется, дочь! Или вы думаете, что, если бы у нее не было талантов, я бы стала ее меньше любить?

– Хорошо.

– Только… – Эльза замялась. – Все ее достижения, ее способности – это часть ее? Я люблю ее не за это, но я люблю это в ней.

– Еще лучше, – кивнул Суонк. – Теперь вопрос посложнее… Вы будете любить ее в любом случае, кем бы она ни оказалась?

– Что вы имеете в виду? – Эльза выпрямилась на стуле, лицо ее приобрело напряженное выражение. – Я чего-то не знаю про свою дочь? Она с кем-то спуталась? Это в школе, да?

– О нет, насчет этого можете не беспокоиться. Просто ваша дочь… Она не такая, как другие дети. И к ней нужен особый подход.

– Вы мне это говорите? – Эльза прищурилась. – Знаете, меня сюда вызвали не для того, чтобы я выслушивала советы доморощенного психолога или кто вы там… Я хочу знать, где моя дочь!

– А я не даю советов, – сказал профессор. – Я предупреждаю. Если хотите ее сохранить, вам придется отказаться от себя.

Эльза подняла на него взгляд.

– А я и есть она. Марта – это вся моя жизнь, без нее меня не будет.

Ариадна не знала, как к этому относиться. Ей было жалко эту женщину, полностью отдавшую себя дочери, которая даже не была человеком… С другой стороны, осуждать Эльзу она тоже не могла. Как не могла осуждать и Марту, которая, с одной стороны, полностью подчинила себе мать, но с другой – точно так же жила ради нее. Единственная разница между ними заключалась лишь в том, что гиленгач действовал согласно своей природе, для Эльзы же это был сознательный выбор. Конечно, для себя Ариадна не хотела бы таких отношений – ни с родителями, ни с детьми, когда они появятся, ни с кем-либо еще. Но она не Эльза.

– Что ж, – сказал профессор Суонк, видимо, придя к похожему решению. – Тогда перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы вспомнили день, когда Марта исчезла. Вы были за дверью, так? И слышали, как она репетирует.

– Да. А потом музыка вдруг оборвалась… Я немного подождала и…

– Но если вы ее слышали, значит, и она могла вас слышать?

– Наверное. Но какое это имеет отношение…

– Самое прямое, – перебил ее Суонк. – Чтобы понять, как ее вернуть, я должен выяснить, почему она ушла.

– ОНА УШЛА? – Кровь отхлынула от лица Эльзы, и в мгновение ока женщина стала белее, чем погребальный саван. Того и гляди грохнется в обморок.

– Не так далеко, как вы думаете, – сказал профессор. – Но дальше, чем вы можете вообразить.

Эльза его не поняла. Впрочем, она и не пыталась – предыдущие слова Суонка выбили ее из колеи.

– Но… – проговорила она, уставившись на свои ладони. – Она ушла – это не в том смысле, что Марта… умерла ?

Произнести последнее слово стоило ей огромных усилий. Ариадна заметила, что руки у Эльзы дрожат, будто ее колотит лихорадка.

– Нет-нет. Скорее в том смысле, что она сбежала.

Эльза уставилась на профессора.

– Да что вы несете? Как сбежала? Ей всего одиннадцать лет! У нас совершенно чудесные отношения, мы… я…

– Не сомневаюсь, – кивнул профессор. – Отношения у вас самые замечательные. Но знаете, чтобы разрушить замок, достаточно вытащить один камень. Вспомните – вы с кем-нибудь говорили перед исчезновением дочери? Так что она могла вас услышать?

– Нет вроде… Хотя погодите. Я перекинулась парой слов с дирижером. Она подходила сюда.

– И о чем же вы говорили?

Эльза наморщила лоб.

– Инга, в смысле дирижер, очень нервничала. У нее это был первый большой концерт. И она переживала, что до выступления осталось всего ничего, а Марта заперлась в гримерке. Я ее успокоила.

– Успокоили? Что именно вы ей сказали?!

Инспектор Пирс шагнул к профессору – очевидно, чаша его терпения переполнилась. Всему есть предел, и сколько можно изводить несчастную женщину нелепыми вопросами? Ариадна схватила его за рукав свитера.

– Тс-с! – прошептала она. – Не мешай.

– Но…

Ариадна строго покачала головой.

– Тс-с!

Седрик отступил назад. Хотя вид у него был недовольный.

– Что я сказала? – Эльза дергала пуговицу на рукаве блузки. – Какие-то банальности, чтобы она перестала сама дергаться и дергать остальных. Что все будет хорошо и что на Марту можно положиться… Постаралась обратить все в шутку – нервничающий дирижер на концерте это настоящий кошмар.

– Конкретнее, – сказал Суонк.

Эльза зажмурилась, будто этот нехитрый трюк мог помочь ей заглянуть в прошлое.

– Я сказала… Инга сказала, что, если что-то пойдет не так, для нее это будет катастрофа. Там какая-то запутанная любовная история: жених – скрипач-виртуоз, а она не еврейка и вообще собой ничего не представляет. Я сказала, что Марта ее не подведет, иначе получит крапивой по мягкому месту. Не поймите меня неправильно – я свою дочь ни разу пальцем не тронула. Да какая крапива посреди зимы? Просто с языка сорвалось – так мой отец грозился, видимо, само вспомнилось…

– Что и требовалось доказать, – громко сказал Суонк, отстраняясь от Эльзы. – Крапива! Гилен … Марта услышала эти слова, испугалась, а дальше сработал защитный механизм, и она спряталась.

– В каком смысле спряталась? Куда? – мать девочки схватила профессора за рукав пижамы. – Вы знаете, где моя дочь?

Последняя фраза прозвучала как утверждение, так что Суонк не стал отпираться и коротко кивнул. Эльза требовательно смотрела на профессора, ожидая продолжения. Она сидела на стуле, скрестив руки на коленях, напряженная, как взведенная пружина. Бледные губы вытянулись в ниточку. И не важно, что она молчала, – вопрос был написан у нее на лице.

Профессор Суонк постучал тростью по полу, словно проверяя его на прочность.