Евгений Константинов - Рыбаки ловили рыбу…

— Во дает! — восхитился Максим. Он наклонился и отвесил агрессивному животному увесистый щелбан точно между глаз. Клешни разжались, и рак повалился набок.

— Негодяй, — сказал Сашка, облизывая кровоточащие пальцы. Он поддал рака ногой, и тот, кувыркаясь, отлетел метра на два.

— Осторожнее, мужики, — сказал я. — Вы его так убить можете.

— На морозе он в любом случае через несколько минут копыта отбросит, — сплюнул красную слюну Сашка.

— Вот гад, — воскликнул Максим. — Он мне калошу испортил!

— В таком месте и не заклеешь, придется новую покупать, — посочувствовал я, увидев два глубоких пореза.

Мы окружили неподвижно лежащего рака. Мне стало его жалко. Возможно потому, что я был единственный, кому рак пока не причинил никакого ущерба.

— Слушай Александр, — обратился я к другу, — подари мне этого бедолагу. Я его домой отвезу, в Москву.

— Куда ты его сейчас-то денешь?

— В кан посажу.

— А как же мои живцы? — возмутился Сашка.

— Что живцы? На жерлицы все равно поклевок нет. А если понадобится, то живца я быстро поймаю. Свеженького.

— И что же ты в Москве с ним сделаешь? На «Птичку» продавать понесешь?

— Зачем! — возмутился я. — Посажу его в ванну. Пусть живет как в аквариуме. Кормить его буду. Курицей. И каждый день воду менять.

— Ну ладно, — сдался Сашка, — можешь забирать рака вместе с канной. Только смотри, чтобы он в твоей ванне дырку не сделал, как в Максовой калоше.

Довольный, я вытащил из кана плотвичек, добавил в нее воды и аккуратно опустил рака. Он был какой-то квелый. Или успел уже замерзнуть, или никак не мог очухаться после удара ногой.

Мы возобновили ловлю в заливе. Сашка наконец-то отложил мормышку и вместе с нами стал блеснить окуня. Клев немного поутих, но все равно был неплохой.

Приблизилось время обеда. Я предложил до окончания ловли больше не пить, но ребята мои слова проигнорировали. В результате мы выпили всю оставшуюся водку и, конечно же, прилично захмелели. Особенно Максим. Про рыбалку он и думать забыл, зато развел прямо на льду огромный костер и все пытался выпросить у меня рака, чтобы поджарить его и съесть. Я на его уговоры не реагировал, и тогда Максим решил рака напоить. Вытащил бедное животное на лед и стал пихать ему в морду наполненную водкой пробку. Рак нервно пятился, а Максим все пихал и пихал и, в конце концов, вылил водку на его голову…

К автобусу мы вернулись одними из последних. Как выяснилось, уловы у всех были хорошими, а Зверьев один поймал больше, чем мы втроем, и выглядел, в отличие от нас, бодрым и веселым.

— Вот так-то, Макс, ловить надо, — сказал я с упреком, — меньше надо на льду водку пить!

— Нет, Димон, — возразил он, — пить надо больше и чаще. А в том, что мы маловато рыбы поймали, рак виноват.

Вспомнив о подарке Сашки, я полез в ящик и увидел, что вода в кане, где сидел рак, сверху покрыта льдом. «Ну и ничего страшного, — подумал я. — Ничего с этим злодеем не сделается». Автобус тронулся, я облокотился на Сашкино плечо, закрыл глаза и сразу заснул.

Очнулся я у подъезда своего дома, поддерживаемый Максимом, который растирал мне снегом лицо.

— Отстань от меня, псих ненормальный, — сказал я и, не попрощавшись с другом, пошел домой. Завалившись в квартиру и собрав последние силы, разделся-разулся, вытащил из ящика пакет с рыбой и пяток окуньков отдал моей кошке Феде, а остальное убрал в холодильник. Федя окуньков слопала за шесть секунд и давай мяукать — еще просит. Я полез в ящик за каном, она туда же свой нос сунула, да вдруг как шарахнется в сторону! Спина выгнута, шерсть дыбом, хвост дрожит, глаза круглые.

— Успокойся, Феденька, — говорю. — Я тебе дружка привез — рака.

Но Федя еще больше ощетинилась, убежала в комнату и залезла под гардероб. Вот дура, как мышей ловить, так это, пожалуйста, а какого-то рака испугалась.

В ванной я поставил кан под струю горячей воды, чтобы лед побыстрее растаял. Потом, не в силах долго ждать, перевернул кан и стал стучать ею по краю ванны, пока все не вывалилось. Тут я увидел обломок рачьей клешни, вмерзший в льдинку и самого рака, одноклешневого и, несмотря ни на что, — живого.

Рак довольно шустро пополз к сточному отверстию, наверное, рассчитывая через него удрать, но оно, конечно же, было слишком мало.

— Не повезло тебе, бедолага, — сказал я, закупоривая отверстие и включая холодную воду. — И в неволю попал, и инвалидом сделался.

Дождавшись, когда вода поднялась сантиметров на двадцать, я закрыл кран и отправился спать. Думал, что усну, как только доберусь до кровати, но не тут-то было. И икота меня одолела, и мутить начало, и голова разболелась. Пришлось пить анальгин, димедрол, еще что-то, после этого я все равно ворочался Бог знает сколько времени…

Проснувшись, я чувствовал себя ненамного лучше. К тому чуть не проспал на работу. Обычно после звонка будильника я в полудремотном состоянии продолжаю нежиться в постели, пока меня окончательно не добуживает Федя. Она запрыгивает на кровать и ненавязчего начинает лизать мне шею. Щекотно. Здесь уж деваться некуда — приходится вставать и первым делом кормить мою подлизу. Но в то утро кошка, хоть и спала у меня в ногах, своими обязанностями пренебрегла, из-за чего я убежал из дома не побрившись и не позавтракав.

Как назло, начальник попросил задержаться и поработать еще пару часиков. В перерыве я пообедал в заводской столовой и успел сбегать в магазин — купить пачку пельменей и пару бутылок пива. Вернувшись домой, первым делом открыл одну бутылку и жадно ее осушил. Только после этого обратил внимание, что Федя, всегда радостно встречавшая меня у двери, на этот раз осталась лежать на кровати.

— Уж не заболела ли моя кошка? — подумал я, беря ее на руки и относя на кухню. Достав из холодильника окуней, наложил ей полную миску, но Федя любимое свое лакомство понюхала, нехотя сжевала одну рыбешку и сбежала обратно в комнату на кровать.

— Ну и Бог с ней. Пускай себе лежит — поправляется.

Зайдя в ванную комнату помыть руки, я сначала удивился, почему в ванне налита вода. Потом рака увидел — все вспомнил.

— Эй, — говорю, — а клешня-то твоя где, сожрал что ли? — но присмотревшись повнимательнее, обнаружил, что обломанную клешню рак своим телом накрыл и как бы охраняет. Я хотел, было взять его в руки, но только воды коснулся — представил себе прокусанную калошу, Сашкины пораненные пальцы и моментально трогать рака расхотелось.

Уставился я на него, а он на меня своими малюсенькими глазками. И тут на меня нашло что-то, накатило. Такое чувство возникло, будто должен я немедленно доставить рака в то самое место, откуда привез. То есть в тот самый мрачный залив на Вазузском водохранилище. И что должен я опустить его в ту же лунку, откуда рак был выловлен. Прямо наваждение какое-то.