Дмитрий Корниенко - Фиолетовая звезда

Проходя мимо распахнутых дверей гостиной, еще не придя в себя и сонно щурясь от яркого света в коридоре, Андрей перевел взгляд в сторону гостиной и наткнулся взглядом на Кею. Она лежала на диване, поджав ноги, и постанывала во сне.

«Не буду будить, пусть помучается, — злорадно подумал он. — Интересно, что за сказки она теперь расскажет?»

Андрей добрел до ванной, отвернул кран и холодной водой вымыл лицо, но это совсем не помогло, и тогда он залез под душ. Горячая вода не давала эффекта, и пришлось, вопреки обыкновению, принять душ холодный. Сильный напор воды несколько остудил злость, но в голове крутились какие-то планеты, мозг пронзали затейливые космические корабли, и весь этот звездный беспредел он никак не мог остановить.

Обтершись полотенцем и одев серый тренировочный костюм с проступившими сразу мокрыми пятнами, Андрей причесался, припоминая, из какого фильма могли бы быть эти картины, но вспомнить не смог и направился будить Кею. Она уже проснулась и ждала его у окна, отодвинув занавеску, и ее черные волосы, обычно ниспадающие гладкими, отливающими вороненым металлом волнами, сейчас были спутаны и мяты.

«Сейчас скажет что-нибудь глупое и обезоруживающее, вроде «Как ты себя чувствуешь?»», — подумал Андрей. Он ждал, когда же их взгляды встретятся, но, отвернув голову, Кея безразлично вглядывалась куда-то в мерцающее зимней улицей окно.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила она очень тихо, не поворачиваясь, но в голосе ее вины не чувствовалось.

— Замечательно! И все благодаря тебе! — с чувством ответил Андрей.

— Я могу теперь называть тебя Командором?

Андрей растерялся и не нашелся, что ответить. Он развернулся и, ни слова не говоря, демонстративно ушел на кухню, заготавливая в голове фразы одна другой мстительнее. И если общаться с Кеей ему пока не хотелось, как и завтракать, то взбодриться требовалось в срочном порядке. Он растворил кипятком кофе в большой кружке, сел за стол спиной к двери и, глядя в окно, стал опасливо прихлебывать горячий напиток маленькими злыми глоточками, когда сзади неслышно появилась Кея и положила руки ему на плечи. Он вздрогнул, но недовольных движений плечами не сделал и замер. Кружка в руках нагрелась и обжигала.

— Ты еще скажешь мне спасибо, — наклонившись, прошептала Кея непривычным, низким голосом, и прядь ее волос коснулась его щеки. — Ты еще скажешь мне спасибо. Сейчас я отойду и скоро вернусь. А ты побудь наедине с собой. Разберись со своими воспоминаниями, а потом мы отправимся в дальнюю дорогу.

Уже когда она открывала входную дверь, Андрей не удержался и язвительно крикнул ей вслед:

— Никаких больше дальних дорог!

Место, к которому прикоснулся ее локон, горело, и он невольно потер щеку. В задумчивости сделав большой глоток, Андрей поперхнулся, обжегся, выплюнул кофе обратно в кружку и неожиданно для себя с размаху грохнул ее об пол. По плитке растеклась темная жидкость со скальными островками осколков. Он озадаченно посмотрел на лужу, еще раз потер щеку и нахмурился. Раньше таких приступов злости с ним не наблюдалось. Хотя… Тогда, на планете Аргейзе… Вот черт, а?! Что за планета, что за бред!? Андрей побежал в спальню, рухнул в издавшую страшный скрип кровать и накрыл голову подушкой.

Он замер так на несколько секунд, затем вдруг резко сорвался с кровати, побежал опять на кухню, громко считая вслух, чтобы заглушить непонятные мысли и картины перед глазами, со звоном вытащил из шкафа бутылку с каким-то крепким алкоголем, разметав попавшиеся на пути стаканы, припал к горлышку, а потом застыл, глядя вытаращенными глазами в никуда. Потом так же спешно трясущимися руками он достал из ящика какое-то успокаивающее, давил упаковку, но непослушные таблетки прыгали по столешнице и все время норовили соскочить на пол. Наконец поймав пять или шесть, он проглотил их, запив из той же бутылки.

И тут Андрей, кажется, стал понимать. Он уцепился за особенно яркую картинку, где перед ним стоит высокий человек в черном мундире с изрезанными серебряными нашивками рукавами, и не отпускал это воспоминание, пока до него не начал доходить смысл сказанного этому человеку.

Немного отвлекла боль. Посмотрев мутным взглядом под ноги, он обнаружил, что стоит босиком в луже кофе, в осколках, и к коричневым разводам добавился красный оттенок. Новый приступ досады и злобы обрушился на него, и он с размаху пнул ногой дверцу холодильника. Пол был мокрый. Не удержавшись на скользкой плитке, он поскользнулся, приложился затылком о столешницу и потерял сознание.

Через несколько минут незапертая входная дверь щелкнула, отворилась, и тихо вошла Кея, а за ней протиснулись двое мужчин. Первый, который зашел сразу за ней, был молод, вид имел уверенный, а короткая стрижка ежиком добавляла ему надменности. Второй был старше, уже за сорок, глядел умудрено и строго, но очки смешно съехали на нос, и поправить их он не имел возможности, так как обе руки были заняты объемными баулами. Лоб его, блестящий и покатый, был покрыт крупными каплями пота, как лобовое стекло машины после дождя, и иногда с него сбегала капля, застревая в густых черных бровях или скатывалась ниже, теряясь в аккуратной бородке. Одеты оба были в камуфляжные костюмы серо-белой расцветки, какие пользуются популярностью среди любителей зимней рыбалки.

Уже из прихожей Кея увидела лежащего Андрея и бросилась к нему, сразу приложив руку к пульсирующей артерии на шее. Затем осмотрела шишку на голове, облегченно вздохнула — видимо, нашла состояние Андрея удовлетворительным — и быстро пошла в ванную. Вернувшись оттуда с ватой и йодом, она повернулась к так и стоявшим в нерешительности странным гостям, показала на Андрея и повела глазами в сторону спальни.

Когда Андрей очнулся, сквозь боль и тошноту в голову постепенно начали проступать звуки, которые, хоть и не сразу, начали складываться в слова незнакомых ему людей. Не успел он удивиться тому, что незнакомые люди находятся у него в квартире, как их разговор вызвал желание прислушаться.

— Я все-таки думаю, Дюк, если бы мы задумались над их психологией, у нас бы оставалось гораздо больше шансов выжить, — сказал кто-то с нажимом.

— У кого это — «у нас»? — равнодушно переспросил другой голос.

— У тех, кто с ними сталкивался.

— Но ты ведь их никогда не видел.

— Зато сколько слышал. Но я не об этом, хватит придираться, — зло и обиженно сказал первый.

— Я встречал таких вот задумывающихся, таких, как ты, хотя их было и немного. Все они говорили похожие слова, — раздражение перешло на второго. — И я всегда замечал, что им доставалось в первую очередь. Вспомни группу Тора. А взять Виконта и Буриту, уж на что были опытные проводники. Они хвастались, что все знают, всех понимают, а на меня смотрели снисходительно, вот как ты сейчас. Так их головы по сей день красуются на кольях у главной дороги. Или взять старого Комара. Почти десять лет ходил он в эти проклятые места. Да ты сам слышал его болтовню, от него и набрался. Но я, веришь, сам видел, что от него осталось, когда сошел снег. Словом, не надо болтать. Не люблю, когда болтают.