Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 57 (сборник)

– Как правило, непросветленная душа не помнит предыдущих воплощений. Впрочем, в газетах довольно часто пишут о маленьких детишках, в подробностях вспоминавших свое предыдущее появление на этом свете. Вы знаете, что еще не родившиеся дети видят сны в утробе матери? Если сны возникают под впечатлением пережитых наяву событий, о чем могут грезить те, кто пока не видел ничего? Воспоминания прошлой жизни, дорогие мои.

– Но почему потом мы все забываем?

– А свою нынешнюю жизнь ты помнишь всю, с самого первого ее мига? Расскажи-ка, Яна, о первых ее месяцах. Да что там месяцах, годах! Какой ты была в год? В два? В три? Никто не помнит раннего детства. Это барьер, отделяющий нас от прошлой жизни. Кстати, реинкарнацию воспринимают как восточное изобретение, но о ней знали и в других местах. Даки – племена, населявшие около двух тысяч лет назад территорию современной Румынии, считали, что каждому человеку дано прожить несколько жизней. Потому даки гибли с улыбкой на устах, что вызывало замешательство их врагов, – Дмитрий посмотрел на часы, заговорил вновь сухо и по-деловому: – А теперь не смею вас задерживать. Приходите опять, лучше всем классом. Но, будьте добры, начинайте с посещения билетной кассы. Билеты у нас недорогие, а впечатления – неизгладимые.

Выйдя из здания музея, я почувствовала себя словно заново родившейся. С нами не произошло ничего дурного, но сама атмосфера этого места угнетала и навевала тоску. Вряд ли я когда-нибудь приду сюда снова.

– Костя, с каких пор ты интересуешься восточной философией?

– Знаешь, Яна… – Он осекся, заметив выглядывавшего из-за кустов Лешу, махнул рукой. – Короче, это не важно…

Знакомый запах манежа ударил в ноздри, отбросил на добрую сотню лет назад. Я выбежала с арены, торопливо прошла по тускло освещенному помещению. На мне было расшитое блестками трико, толстый слой грима на лице, но на переодевание не оставалось времени. Слишком близкой и грозной оказалась опасность, подстерегавшая нас. Мы договорились встретиться с Кэйт на задворках цирка. Я пробежала мимо вагончиков, перебросилась с кем-то ничего не значащими фразами, а потом остановилась, напряженно всматриваясь в темноту. Кэйт была здесь, увидев меня, она вышла из тени, приветливо взмахнула рукой. С души будто камень свалился. Мы снова были вместе, мы снова были сильны.

– Здравствуй, Сестра.

– Здравствуй.

Тот, кто видел Кэйт впервые, никогда бы не заподозрил, кем она была на самом деле. Скромная гимназистка с расчесанными на прямой пробор светлыми волосами и правильными, но невзрачными чертами лица казалась хрупкой и беззащитной. Такой она и была в обычной обстановке, но в минуты опасности преображалась, становясь человеком, которого я знала не один десяток жизней, – бесстрашным, азартным, с несокрушимой волей и страстным желанием побеждать. Моей старшей Сестрой…

Музыка, смех, разноцветные огни, хлопки петард – многоголосый гул развеселой ярмарки. Мы вклинились в пеструю толпу, уверенно продвигаясь вперед. Пожалуй, мой цирковой наряд смотрелся здесь уместней, чем строгое платье Кэйт. Сестра решительно расталкивала зевак, и они с удивлением смотрели вслед этой скромной гимназисточке. Вот и цель нашего пути – изрядно потрепанный, размалеванный яркими красками шатер. Я невольно замедлила шаг, пытаясь побороть дурные предчувствия. Сердце ныло от тоски, казалось, что мы совершаем ужасную, роковую ошибку. Кэйт дернула, сорвав с петель, плюшевую портьеру, закрывавшую вход в шатер:

– Ничего не бойся, Аманда. Мы победим. Только так!

Вслед за Сестрой я стремительно шагнула вперед…

Обычно сны о прошлых жизнях были очень четкими и последовательными, но этот превратился в настоящий кошмар – мучительный, пугающий и абсолютно непонятный. Из темноты возникали безобразные, искаженные злобой рожи, те самые, что я видела в музее восковых фигур. Но теперь они ожили и были одержимы только одним желанием – уничтожить нас с Сестрой. Мы сражались, как разъяренные пантеры, но в самой глубине моей души жили страх и неуверенность в собственных силах. Я чувствовала, что мы проигрываем. Потом все смешалось, окончательно исчезло чувство реальности.

И вдруг с моих глаз будто упала пелена, исчезли жуткие видения, но то, что я увидела, было хуже любого кошмара. Кэйт неподвижно лежала на полу. Ее серенькое платье почернело от крови, из груди торчала рукоять старинного кинжала. Я опустилась на колени рядом с Сестрой, посмотрела в ее побелевшее лицо. Мы обе знали, что она умирает.

– Так не должно быть, Кэйт, ты не можешь…

– И раньше такое случалось. Помнишь 1212 год, раннюю весну… – Ей было трудно говорить, но она бодрилась, стараясь поддержать меня. – Тебя убили такой молодой…

– Держись, Кэйт, я сбегаю за врачом. Все обойдется, вот увидишь.

– Не в этот раз. Прощай, Аманда. Встретимся в следующей жизни.

Ее взгляд померк, по ее лицу скользнула тень смерти. Я не могла больше сдерживать слез. Пусть мы возвращаемся вновь и вновь, пусть смерти нет, но Кэйт больше никогда не заговорит со мной, не улыбнется своей милой застенчивой улыбкой. В течение жизни Сестры-охотницы могут встретиться только однажды, второго шанса нам не дано. Кэйт умерла, а значит, я обречена на долгие годы одиночества. Со смертью одной из Сестер вторая теряла свою силу, превращалась в обычного человека. Теперь я была бессильна и даже не могла отомстить убийце.

Слезы падали на мертвое лицо Сестры. Отчаяние душило, лишало сил. Кэйт, почему ты бросила меня? Не оставляй меня, Кэйт…

– Яночка, милая, что случилось? – Мама сидела в изголовье кровати, гладила меня по волосам. – Ты плакала во сне. Так жалобно, так горько…

Сон отпускал с трудом. Я все еще видела лицо мертвой Кэйт, все еще была там, в своей прошлой жизни, переживала то, что случилось почти сто лет назад.

– Доченька, скажи, кто тебя обидел?

– Все в порядке, мама. Просто плохой сон приснился.

Мама вышла из комнаты. Я лежала на кровати, кутаясь в одеяло, меня все еще била нервная дрожь. Мы должны как можно скорее встретиться с Сестрой. Я слишком долго тянула, откладывая решительные действия. Что из того, что мне не удавалось созвониться с Зизи? Наверняка был и другой способ связаться друг с другом. Оставалось только вспомнить его. И тут я подумала о наследстве Аманды. Она (то есть мое предыдущее воплощение) наверняка позаботилась о том, чтобы я не плутала в тумане и быстренько отыскала верный путь. Неужели я так поглупела, что не смогу разгадать загаданную мною же загадку?

Сундук с наследством стоял в углу спальни, покрытый синтетической тигровой шкурой. Я прислушалась, потом на цыпочках подошла к нему. Надо еще раз тщательно просмотреть его содержимое, может быть, удастся найти ту самую зацепку, на которую я прежде не обращала внимания.