Антон Зырянов - Я живой!

Я дождался, пока анабиозники приблизятся к телу и навел точку коллиматорного прицела на голову ближайшего ко мне мертвеца.

Идея приманить тварей телом Хазара, до того, как они вынесли дверь, пришла мне в голову сразу, как я застрелил зараженного товарища по несчастью. Как это ни цинично, но раз он больше не жив, не из-за чего маяться муками совести (проще говоря, ерундой). Погоревав над телом минуты полторы, я наспех перекрестился и, открыв окно, выбросил из него труп, немного поработав над ним ножом.

Странное дело: стоит человеку обратиться, стать ходячим мертвецом, как андэды перестают его ассоциировать с пищей. Как будто какой-то выключатель срабатывает. Но, стоит снести свежему, не тронутому разложением мертвяку голову, как он снова переходит в разряд пищи для находящейся поблизости нежити. Ломать голову над разгадкой этой тайны мне не хотелось, но интересный факт я припомнил и решил поэкспериментировать.

Когда тело Хазара рухнуло на землю, анабиозники живо переключили свое внимание на новый, более доступный объект. Прожорливые твари, сообразив, что к ним, буквально с неба, прилетело шикарное мясное блюдо, обступили труп и, обменявшись нечленораздельными рыками (может быть, это традиционная мертвячья молитва перед едой?) приступили к трапезе: стали срывать кожу, вытягивать сухожилия, впивались зубами в еще кровоточащее мясо. Один гурман даже присосался к глазнице — не к той, через которую вышла моя пуля, а к уцелевшей. Я насчитал семерых… Троих упокоил Хазар (стальные у мужика были яйца, должно быть). Одного я (скромный результат, учитывая то, что я был неплохо вооружен, а товарищ по несчастью отбивался подручными средствами). Еще семеро трапезничали под моим окном… Откуда же их столько? Никогда не слышал о таких больших стаях анабиозников. Внушительный коллектив.

Я прикинул и посчитал, что когда они закончат с Хазаром, то снова будут пытаться проникнуть ко мне — если они сообразят разбить окна и забраться через них в здание (а анабиозники, как я слышал, способны на подобные выходки, потому что намного находчивее обычных андэдов), придется вести бой здесь… Поэтому я посчитал идею перестрелять тварей сверху удачной и похвалил себя за сообразительность.

Выдохнув, и, на мгновение, оставив легкие пустыми, я плавно надавил на спусковой крючок. «Сайга», шумно плюнув пламенем, знакомо лягнула в плечо. Пуля пробила мертвяку (лысому дядьке, похожему на захворавшего и сильно пьющего Уиллиса) переносицу, и тот рухнул на спину, не выпуская изо рта окровавленный кусок мяса. Челюсть его не переставала работать еще несколько секунд. Странно, но его собратья никак не отреагировали на выстрел и уменьшение их дружного коллектива — настолько увлечены они были трапезой. То ли Хазар оказался таким вкусным, то ли нежить такая голодная, уж не знаю.

«Что ж, такая преданность любимому делу не может не вызывать уважение», — подумал я, ловя в прицел следующую жертву.

Когда с мертвецами было покончено, я решил задержаться в своем временном убежище — на всякий случай. Вдруг выстрелы карабина привлекли сюда несколько припозднившихся анабиозников? Уж лучше перебить их сверху.

Ночь я, как и планировал, провел на заводе. Почти не спал — обдумывал слова Хазара… Где гарантия, что это не было бредом человека, готового вот-вот переступить предсмертную черту? Гарантий не было. И все-таки, я ему верил. Странные завоеватели-великаны сломили сопротивление жителей базы. Если бы не одна единственная деталь описания, а именно собачьи шкуры поверх изношенно одежды, я был бы абсолютно уверен в том, что на «Девятку» напали уберы…

Когда я вышел с территории завода, то наткнулся на бредущую по дороге парочку. Сначала, мне показалось, что мертвяки держатся за руки, но, приглядевшись, понял, что это были полицейский и, по всей видимости, нарушитель, пристегнутый к нему наручниками. Причем мертвый блюститель порядка явно был анабиозником, тогда как арестант являлся обычным мертвяком, причем очень и очень несвежим.

Полицейский, время от времени, дергал рукой, к которой был пристегнут доходяга, отчего тот ненадолго прибавлял шаг, но, через несколько секунд, снова начинал плестись с черепашьей скоростью.

Увидев меня, анабиозник прибавил ходу, а затем и побежал. Арестант, которого он тянул за собой, конечно же, тут же потерял равновесие, повалив наземь и конвоира. Я не дожидаясь, пока парочка поднимется на ноги, быстро приблизился к копошащимся на земле мертвецам.

Первый выстрел оборвал попытки полицейского встать. Второй выстрел прекратил мучения дряхлого, ссохшегося, воняющего пылью и плесенью арестанта.

До базы «Девять» было четыре часа ходу, до «Лабы» — в разы дольше, но я решил не испытывать удачу — судьба и так была ко мне милостива там, на заводе.

Я направился к уберам, настороженно глядя по сторонам и не перебрасывая карабин за плечо. Перспектива встретиться с анабиозником на открытом пространстве меня не прельщала.

Мне снова повезло: у высокого бетонного забора стоял древний грузовичок китайского производства, кузов которого был полон навоза. Пока я добралась до этой развалюхи, стараясь придерживаться неосвещенных участков, увидела немало интересного. На территории неизвестной базы, на которой меня держали пленницей, имелась посадочная площадка и вертолет. Сначала я даже хотела попробовать взять в заложники пилота, который копошился в кабине (все-таки, в своей звериной силе и ловкости я уже убедилась, так что самоуверенности мне было не занимать), но, увидев ошивающихся у черной громадины бойцов, которым ростом уступал даже покойный Игнат, решила эту затею оставить.

Жители базы меня удивили: нет, здесь, конечно, были и обычные люди, но бронированных переростков с мини-зенитками в руках было больше. И эти гиганты, в отличие от скоропостижно скончавшегося ученого, наверняка умели за себя постоять…

Сначала я подумала, что нахожусь в «Селе» (я там никогда не была, так что спутать было легко), но потом отмела эту догадку. Во-первых, маловато военной техники (вертолет да какой-то уродливый бронетранспортер), во-вторых, не припомню рассказов о здоровенных мужиках в диковинной броне, разгуливающих по базе (а об этом наверняка бы терли торговцы и прочий бродячий люд), в-третьих, не пахнет болотом, и в-четвертых, не видно ни одной нефтяной вышки…

Зайти за спину водителю — субтильному усатому мужичку лет пятидесяти — мне не удалось: он облокотился на дверцу своего уродливого грузовичка (откуда взял-то такой?) и, мечтательно глядя в вечернее небо, на котором уже начали проявляться первые звезды, курил древнюю на вид трубку, время от времени поджигая гаснущий табак зажигалкой и делая подряд несколько частых затяжек.