Антон Зырянов - Я живой!

Артем Витальевич работал на ГЭС с того самого дня, как станцию облагородили американцы. Не зря государство выделило столько деньжищ — хватило и нашим проворовавшимся и оборзевшим вконец чинушам, и хитрожопым строителям, прущим все, что плохо лежит и не приколочено гвоздями, и самим забугорным партнерам. Средств выделили столько, что, по всей видимости, все разворовать так и не удалось.

Автоматизация процесса управления ГЭС значительно упростила работу Артема Витальевича, заграничные свистелки с перделками были прилажены там, где надо — уж янки-то в этом толк знали.

«Хорошо, что они до эпидемии управились», — любил повторять как вслух, так и про себя старший инженер, а ныне просто — Управляющий. Станция была для него персональным раем. Здесь он имел положение если не Бога, то уж Архангела точно.

Артем Витальевич вошел в свой кабинет и сел за персональную панель управления, в роскошное, удобное кожаное кресло, запах которого так любил. Проверив данные о работоспособности станции (набор цифр, диаграмм, графиков и 3D-моделей, разобраться в которых мог на всей ГЭС только он), управляющий включил систему видео-мониторинга: на огромном сенсорном экране ткнул пальцем в элемент интерактивного меню и стал ждать, пока матовая поверхность разобьется на девять одинаковых полей.

Изображение с камер не поступало. Девять экранов показывали одно и то же: помехи. Управляющий нахмурился — все камеры работали автономно, связь была только программной, то есть выйти из строя все они просто не могли.

«Наверное, проблема с ПО», — обеспокоенно подумал мужчина. Он снял трубку древнего артефакта — красного дискового телефона (который смотрелся весьма нелепо рядом с навороченным пультом футуристического вида, но его наличие отлично символизировало стык времен, на котором в оцепенении застыла Родина перед ужасом Катастрофы) и крутанул девятку одни раз. Алекс — местный компьютерный гений не отвечал.

Немного пожевав карандаш (курить Управляющий бросил уже давно), мужчина открыл запись с камер за последние пятнадцать минут: все те же помехи. Артем Витальевич переместил бегунок, визуализирующий временной период записи еще на четверть часа. Тот же результат.

Управляющий отмотал запись еще на час назад…

Паника… Техники раскрыли рты в беззвучном крике, их лица искажены гримасами смертельного ужаса. Они пытались убежать от странных, страшных людей… Нет, не людей. Эти монстры не могли быть людьми: огромные, косматые, хищные — минотавры с антропоморфными головами. Они жестоко и быстро орудовали чудовищного вида мачете, тесаками и дубинами, резали сотрудников станции, ломали им руки и ноги, разбивали черепа. Брызги крови из рассеченных артерий, срубленных конечностей, размозженных голов на черно-белой записи казались темными чернильными кляксами и это, почему-то, пугало управляющего еще сильнее.

Артем Витальевич крутанул на диске «единичку», надеясь связаться с начальником охраны, но тот не отвечал. Мужчина в оцепенении наблюдал, как огромный монстр, намного выше и массивнее остальных нападавших, держал, сжав горло, одного из техников, прижав его к стене, и что-то ему говорил. Или спрашивал…

Управляющий встрепенулся, пытаясь сбросить с себя оцепенение… Нет, конечно, Артем Витальевич боялся (а кто бы не испугался в такой ситуации?), но он был умным и сильным человеком, пережившим пандемию, одним из немногих, кто устроился лучше чем до апокалипсиса. Да и вообще, за свои пятьдесят восемь лет управляющий успел и повоевать, и отсидеть (правда вину с него сняли, благодаря влиятельным друзьям, но в СИЗО он некоторое время провел — и, надо отметить, весьма достойно). Так что со своим страхом он бороться умел.

Открыв ящик стола, и вытащив оттуда «Грача» (подарок Командующего), Управляющий открыл дверь… И тут же выстрелил.

Жуткий верзила в рваных обносках, поверх которых кое-как была нашита облезлая, смахивающая на собачью шкура, по всей видимости, собирался вынести дверь в кабинет Артема Витальевича, но когда та открылась сама, тем самым нарушив планы монстра, тот на мгновение впал в ступор. Этой доли секунды управляющему хватило, чтобы выстрелить.

Бронебойная пуля девятого калибра врезалась в могучую грудь страшного существа, и одежда вокруг входного отверстия окрасилась кровью. Монстр сделал два шага назад и уперся в стену, но не упал, а лишь глухо зарычал, обнажив уродливые длинные зубы.

Управляющий выстрелил еще несколько раз: сильная отдача легкого «Грача» не добавляла ему точности, но со столь близкого расстояния промазать было трудно. Получив ранения в грудь, в живот, в шею, здоровяк сполз по стене, оставляя на ней темный кровавый след, но все еще продолжал дышать, не сводя безумных глаз с человека.

— Да что же ты такое?.. — прокричал Артем Витальевич, не слыша себя от звона в ушах. Монстр грозно оскалился, зарычал и снова попытался встать.

Управляющий нацелил пистолет мутанту в лоб и нажал на спусковой крючок.

— Х-ха, — послышалось справа, но человек не успел отреагировать. Лишь заметил боковым зрением размытую тень и какое-то резкое движение. В следующую секунду его рука дернулась, как от удара, после чего раздался звук выстрела…

Это отрубленную конечность свело судорогой, которая заставивила указательный палец нажать на спусковой крючок.

Управляющий, вопя от боли и ужаса, корчился на полу. Он зажал здоровой рукой кровоточащий обрубок, пытаясь остановить кровь. К нему неторопливо подошел монстр, по сравнению с которым расстрелянный Артемом Витальевичем мутант был больным дистрофией школьником.

— Ты здесь главный? — Спросил он, вытаскивая ремень из брюк Управляющего и перетягивая им изувеченную руку мужчины.

Возиться с больным было тяжело. Сергей впадал то в буйство (размахивал руками, пытался куда-то ползти, выкрикивал какие-то ругательства), то в беспамятство. Хорошо хоть еще слабым был, иначе мне пришлось бы его убить… А мне этого очень не хотелось.

Я чувствовала внутри себя новую жизнь, и, наверное, именно она сделала меня такой сентиментальной, и теперь, впервые за долгое время, я не чувствовала себя одинокой.

Троих грабителей я разделала замечательным охотничьим ножом — прощальным подарком бородача. Опыта в этом деле у меня было мало, так что запас мяса состоял из бесформенных окровавленных кусков, почему-то слегка пованивающих дерьмом.

Внутри помещения заправочной станции я нашла холодильник для мороженного. Вытащив из него сетчатые корзины со слипшейся массой из фантиков и остатков испорченного лакомства, я вытолкала эту бандуру на улицу. Ночь обещала быть холодной, так что «припасы», уложенные на дно холодильника, не должны были пропасть.