Татьяна Величкина - Двуликая луна

— Неужели и у вас есть секреты, Марина Карловна.

— Почему же секреты, — спокойно ответила женщина, — это деньги присылает отец Кати, с которым мы много лет в разводе, и я не хочу, чтобы она, что-либо об этом знала. Надеюсь, это удовлетворило ваше любопытство?

— Простите, Марина Карловна, я не хотела обидеть вас…

— Мама, кто там? — послышался за дверью голос Кати.

— Это ко мне, — спокойно ответила мать и, попрощавшись с Ниночкой, положила квиток перевода в карман. Любопытство кошку сгубило, — пробормотала про себя Марина Карловна, ей не хотелось, чтобы Катя начала задавать не нужные вопросы, когда-нибудь, она ей все расскажет, но сейчас она еще не была готова.

Катя, натянув на себя джинсы, и красивый красный с вышивкой свитер, покрутилась перед мамой:

— Ну, как я вам?

— Очень даже, — улыбнулась мама, подметив про себя, какая дочь стала красивая.

— Скоро придет Наташа, мы вместе пойдем к Любаше, поможем приготовить все.

Марина Карловна вспомнила свою молодость, раньше все было иначе, может в этом городе все не так или люди стали другими. Она посмотрела на Катю и сказала, чтобы та была осторожнее, когда будет возвращаться домой, на что дочка, улыбнувшись, обняла и поцеловала маму:

— Не волнуйся, я позвоню, когда буду выходить, — уверила ее девушка.

— А тот парень? — Катя непонимающе приподняла брови.

Марина Карловна, улыбнувшись, напомнила о новом сегодняшнем знакомом Сергее.

— Мама, — Катя покачала головой, — ты мне напоминаешь Любу, хочешь меня сосватать…

— Совсем нет, — Марина Карловна обижено покачала головой, — просто мне показалось…

— Ты обиделась? — Катя виновато подошла к матери и, сев с ней рядом, склонила голову на ее плечо. Марина Карловна, улыбнувшись, погладила ее по длинным густым волосам и ничего не сказала.

Когда пришла Наташа, Катя быстро накрасила губы и, захватив пакет с батоном колбасы, попрощалась с мамой:

— Вот телефон Любаши, не стесняйся, звони, а я перед выходом тоже звякну, — она чмокнула маму в губы и уже около двери, обернувшись, добавила, — не скучай, сегодня твой любимый фильм и попробуй тортик.

На улице во всю мела метель, в свете фонарей кружились крупные снежинки, под ногами скрипел сухой снег. Было морозно, и холодный ветер обжигал щеки. Девушки, взявшись за руки, молча двигались в сторону дома Любы, которая жила не близко, но и не так далеко, чтобы ехать на автобусе.

Деревья, укутанные снежным покрывалом, были похожи на сказочные фигуры из леса деда Мороза, а мохнатые ветви елок напоминали лапы сказочных существ. Катя вспомнила их таежный городок, где они прожили с мамой, пока ей не исполнилось шесть лет. Он находился в самой гуще леса и, в любое время года высокие ели обступали их поселок со всех сторон как молчаливые стражи. Зимой они были похожи на больших растрепанных птиц с множеством крыльев, усыпанные снегом. Весной лес оживал, множеством птичьих голосов и нежной листвой просыпающихся осин и берез. Весна начиналась поздно, по сравнению со средней полосой, но все живое радовалось первому теплу. Весенние ручьи весело журчали, напевая о приходе весны, первоцветы покрывали разноцветным ковром залитые солнцем поляны. Катя помнила, как они с девочками-подружками любили ходить в лес собирать подснежники, а потом и другие первые весенние цветы. При воспоминании о весне, Катя поежилась, так холодно было вокруг. Наташа как-то странно долго молчала, казалось, она чем-то расстроена. — Ты что, какая грустная? — участливо спросила Катя подругу, — что-то случилось?

— Нет, что ты, Катюша, я бы не пошла, если бы что-нибудь произошло, просто… не хочу говорить.

— Так, — протянула Катя, — раз начала, то договаривай.

Наташа невинно подняла свои водянистые глаза и, улыбнувшись, покачала головой:

— Ничего серьезного, подруга, ты думаешь, я бы не сказала, — Наташа толкнула калитку и первой вошла во двор, где стоял дом Любы Елагиной.

Громко крикнув, они позвали хозяйку и переглянулись. Катя была уверена, что Наталья, что-то скрывает, и ей не понравилось это, ведь раньше Наташа всегда ей доверяла. Столько времени они были подругами, и что случилось? Нужно обо всем расспросить Любашу, может ей известно, в чем тут дело.

— Девочки, вы как раз кстати, — улыбнулась Люба, ее лицо круглое, как луна, расплылось в добродушной улыбке. На ней была здоровенная клетчатая рубашка с чужого плеча и короткие черные лосины. Из-под косынки выбились рыжие волосы, и по всему было видно, что генеральная уборка если и не завершена, то уже находится в конечной стадии.

— Ну, Люба в своем репертуаре, — Наташа протянула ей сумку с продуктами, — сколько человек-то будет?

Люба, подняв глаза к потолку, начала загибать пальцы:

— Лизка Кириллова, Бабенко, Макс с Сергеем, Саша Мазеров с Майей, Новиков обещал еще одного парня привести, ну и ты с Катей, — она посмотрела на подруг и добавила в завершение, — совсем забыла, и еще, конечно, я.

— Мм, да, — протянула Наташа, — представляю, что будет с твоим домом, после такой оравы, снова убирать придется. Когда приедут родители и…

Люба обиженно покачала головой, что заставило Наташу замолкнуть, и, направившись на кухню, бросила Наталье.

— Ермолина, если тебе что-то не нравиться, можешь идти домой!

Она, нарочито громко загремела чайником, поставив его на плиту, и добавила:

— Катюша, раздевайся, пойдем чайку попьем.

— Наташка, что случилось? — Катя, гневно сверкнув глазами, толкнула подругу в плечо, — Любаша тут причем? Если у тебя неприятности, так и скажи, на то мы и подруги, а зачем обижать-то друг друга?

Наташа, опустив глаза, села на стул, у нее не было больше сил, и она заплакала. Сначала тихо, пытаясь сдержаться, потом ее плечи начали судорожно вздрагивать, и она заревела, со стоном и болью, которая накопилась в ней.

— Девочки, — подбежавшая Любаша, забыв про свою обиду, ласково обняла Наташу, — ну что ты, дуреха, мы же тут одни, пойдем, рассказывай, что произошло.

Наташа, поднявшись, шмыгнула носом и, опустив голову, послушно поплелась за Любой.

Налив чай, хозяйка дома, вынула из холодильника бутылку клюквенной настойки и, не спрашивая гостей, хотят они или нет, быстро разлила содержимое в маленькие хрустальные рюмочки.

— Так, не спорить! — Катя поняла, что это было адресовано ей, — по одной, чтобы Натаха успокоилась и поведала нам о своих грехах, — Наталья сквозь слезы прыснула со смеху, Люба была душой компании и всегда старалась не только не унывать сама, но и не давать грустить другим. — Плакать-то, конечно, полезно, — продолжала она, отправив в рот кусок колбасы, — но… — подняв вверх указательный палец, и проглотив колбасу, серьезно добавила, — не нужно срывать зло на нас, — с этими словами она опрокинула рюмку и, залпом осушив ее, выдохнула. — Ну, рыба моя, рассказывай, нет, погоди, сначала клюковку.