Мария Куприянова - Раскалённая луна

Сторожевой пост был обставлен довольно просто. С одной стороны от входа стоял деревянный стол с ночником. Тусклый свет лампы едва касался толстой тетради, сильно напоминающей журнал посещений в какой-нибудь больнице. Рядом лежали аккуратно сложенная газета со сканвордом и прозрачный пенал с ручками. К столу был придвинут стул с высокой спинкой. У противоположной стены располагался небольшой диван, на котором лежали подушка и смятое одеяло — понятное дело, до нашего прихода Фил спал.

— А кто такой Лис? — поинтересовался я, разглядывая место вахтера.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — буркнул Альт.

— Значит, ваш сторож должен знать очень много, — уронил я.

— Вот что я тебе скажу, — раздраженно поморщился Альт. — Ты здесь впервые, так что простительно не знать некоторых вещей. Фил — заслуженный охотник и пользуется всеобщим почетом и уважением. Не смей даже подумать плохо о нем, понял? Шкуру спущу и не посмотрю, что ты тут важная персона, — он вдруг осекся и отвернулся, но я и так понял — в запальчивости Альт ляпнул то, что мне слышать не полагалось.

— Ладно. Молчу.

Охотник дернул за ручку застекленной двери, и мы прошли в основное помещение. В нос сразу ударил дух старого дома, который не смог уничтожить даже самый хороший ремонт. Спрятанные под свежую штукатурку кирпичи продолжали источать запах старины и затхлости, среди которого совершенно четко выделялся один, настолько знакомый, что я бы никогда его не спутал ни с каким другим. Металлический аромат крови сочился из стен, из деревянного пола и перекрытий. Он защекотал мне ноздри, проник внутрь, закружил голову, заставив неприятно сжаться желудок. Я остановился, чувствуя, как запах стал тяжелее, гуще, насыщеннее. Не может быть, чтобы это только чудилось…

Я сделал шаг, и под ботинком что-то хлюпнуло, будто на ковер пролили воду. Следующий шаг отозвался глухим чавканьем, под ногами запузырилась бурая жидкость. Сердце тревожно замерло, в предчувствии чего-то дурного, чего-то необъяснимого. Я хотел окликнуть Альта, но он шел впереди, ничего не замечая вокруг.

Так. Успокоится. Закрыть глаза. Это все — сон. Нет этого тошнотворного запаха, забивающегося в глотку, нет этого довольного хлюпанья, сопровождающего каждый шаг. Ничего нет…

Я открыл глаза и с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть. Весь коридор был завален трупами. Изуродованные, искореженные тела лежали повсюду: поперек дороги, на порогах комнат, прислоненные к стенам. Прямо передо мной, перегородив путь, лежало тело юноши, совсем мальчика. Его вывернутая под неестественным углом рука сжимала арбалет, с которого так и не сорвалась стрела. Темные всклокоченные волосы закрывали лицо погибшего, а из разодранной шеи прямо мне под ноги хлестала кровь.

— Альт… — хотел сказать я, но не издал ни звука. Мой провожатый продолжал идти, врезаясь в трупы, проходя сквозь них, не обращая на происходящее ни малейшего внимания.

Сбоку, привалившись к стене, сидела девчонка. Голова упала на грудь, длинные светлые волосы слиплись и покрылись жесткой коричневой коркой. Багровые пятна расползлись по футболке, превратив нарисованную на груди смешную кошечку в грязного, ухмыляющегося уродца. Новый приступ тошноты скрутил желудок. Я не знаю, каким должно быть оружие, чтобы нанести такие глубокие раны… Чтобы вывернуть внутренности, чтобы раздробить кости.

Всех, кто находился здесь, постигла страшная участь. Между этими стенами метался смертельный торнадо. Вихрь, убивающий так быстро, что никто не смог оказать должное сопротивление. Я видел последствия не битвы. Я видел последствия кровавой бойни. Охотников порезали как скот. Безжалостно, четко, молниеносно. Кто на такое способен?

Тихий стон громом прорезал нависшую тишину. Издалека, минуя Альта, ко мне ковылял человек. Из последних сил, держась за стену, оставляя на ней кровавую дорожку из отпечатков ладоней и пальцев. Он упрямо цеплялся за жизнь, как угодивший в полынью утопающий: каждое движение ломает тонкий лед, каждая секунда борьбы со смертью только приближает гибель. Хриплый стон перетекал в слова, которые отрывисто срывались с губ:

— Ничего… — тяжелый вздох сипло вырывался из груди, — ничего… ничего…

Упрямец приближался, шатаясь, перебирая по стене руками. Тень падала на его лицо, и я видел только ежик темных волос, огромное пятно крови, расползавшееся по серой футболке и синим джинсам.

— Сабля… пуля…

Человек пел… Находясь одной ногой в могиле, другой — в поглотившем разум безумии, он пел, выплевывая слова искривленными болью губами. Еще чуть-чуть и свет упадет на его лицо, еще чуть-чуть, и я увижу…

— Штыки… Все равно…

— Ты чего? — неожиданно передо мной возник Альт.

— А? — растеряно спросил я.

— Чего встал, говорю.

— Я не…

Видение. Всего лишь видение. Реалистичное. Страшное. Но видение.

— Да что с тобой? — терял терпение Альт.

— Ничего, — я кашлянул, скрывая внезапно севший голос. — Просто… усталость.

И надо бы спросить его, что здесь произошло, но нельзя… Лучше ничего не говорить. Неизвестно, как он среагирует. Примет за сумасшедшего? А вдруг ничего еще не случилось? Вдруг это… будущее? Нет, невозможно! Сейчас ковровое покрытие другое — коричневого цвета, а в видении оно светло-серое. И освещение отличается. Здесь — длинные люминесцентные лампы под потолком, а в видении на стенах висели хрустальные канделябры.

— Идем. — К моему облегчению, Альт удовлетворился моими объяснениями и продолжил путь. — Знаешь… По поводу Фила.

— Что? — Я попытался изобразить заинтересованность, хотя мысленно пребывал еще в кошмарном видении. Что здесь произошло? Как и самое главное, кто, мог такое допустить?

— Он здесь с самого основания. И заслуживает уважения.

— С самого основания? — А вот это действительно интересно! — Сколько же ему лет? Сколько вообще живут охотники?

— На этот счет у нас есть поговорка, — охотно отозвался Альт. — "Вампиры живут вечность, а охотники — вполовину меньше". Только знаешь, никто пока не смог ее подтвердить. Ни мы, ни они. Вот и твоя комната.

Он тронул ручку и зашел внутрь, включив свет.

— Не барские хоромы, конечно. Но все-таки.

Обстановка действительно роскошью не блистала, но я особенно ни на что и не рассчитывал. Мебель простая, без изысков: такой обычно обставляют недорогие отели. Кровать со стопкой чистого постельного белья стояла у одной стены, двустворчатый деревянный шкаф светло-бежевого цвета — у другой. У изголовья кровати находилась тумбочка с водруженными на ней стеклянным кувшином и граненым стаканом. К шкафу был придвинут письменный стол, больше смахивающий на школьную парту. На полу лежал коричневый палас, оттеняющий золотистые шторы на окне.