Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

Нет, ну это же надо! Обозвала меня мерзавцем и выставила за дверь! За что? За то, что одел-обул, постоянно давал деньги, ласкал и нежил? Вот же зараза какая!

Сначала Вера встретила меня, как обычно: поцеловала, помогла снять куртку, провела на кухню и принялась готовить кофе. Потом стала задавать какие-то нелепые вопросы: удовлетворен ли я семейной жизнью, счастлив ли в браке? И с каждым моим ответом ее карие глазки становились все печальнее. Наконец, спросила прямо: «Стало быть, никаких планов насчет меня у тебя нет?» Я и брякнул: «Почему нет? Буду встречаться с тобой, пока не прогонишь!». «Или пока я не надоем тебе, — прибавила Вера и вдруг перешла на крик: — Я догадывалась, что нужна тебе только как временная подстилка! Ты полгода морочил мне голову, водил за нос!»

Я попытался было объяснить, что с самого начала не скрывал своего семейного положения и что речь о моем уходе от жены никогда не шла. «Но я же в душе надеялась, что ты меня любишь! — орала Вера. — Ты ведь давал мне повод на это надеяться, разве не так?» В ответ я лишь неопределенно пожал плечами. «Больше так продолжаться не может! — заявила она. — Выбирай: я или жена?» «Ты загоняешь меня в глухой угол! — ответил я, сдерживая раздражение. — Вне всякого сомнения, у меня есть к тебе чувства. Но они есть и к супруге, а она для меня — самый близкий, самый родной человек, который посвятил мне двадцать лет своей жизни». «Вот как, значит, — выдавила Вера. И, бросив на меня исподлобья взгляд, полный укора и обиды, завизжала: — Ты — мерзавец! Уходи, я тебя больше никогда не хочу видеть! Никогда!»

Я из тех людей, которых дважды просить не нужно. Выскочив на улицу, я сел в свой автомобиль и рванул домой.

Вот такой неожиданный поворот в жизни… Я потерял Веру. Жаль. И даже очень жаль! Среди женщин, которых я встретил за последние три года, только она по-настоящему подходила мне. Именно с ней я почувствовал себя так, как когда-то с Алисой, которую оставил из-за своей глупой гордыни. Получилось вот что. Девушке понадобилось съездить в соседнюю страну — навестить родственников и по личным делам — у нее там выходила очередная книга в каком-то издательстве. Пообещав, что вернется домой через несколько дней, от силы — через неделю, Алиса пропала на два месяца. Она, конечно, звонила мне из той страны, что-то пыталась объяснять, но я ничего не хотел слушать. Возвратившись домой, девушка опять позвонила и стала просить меня приехать к ней. Но я на отрез отказался…

С Алисой мне было удивительно хорошо. Нет, не в сексуальном смысле. Здесь все обстояло как раз наоборот — моя молодая любовница была очень зажатой, робкой, стеснительной и оттого крайне пассивной. Но меня это мало заботило. Потому что в остальном Алиса устраивала меня, как никто другой. Ни одной минуты мне не было с ней скучно. Она, не замолкая, с жаром рассказывала о своих авантюрных планах, меня забавляли ее оригинальные мысли, неожиданные суждения об известных людях, явлениях и процессах, происходящих в общественной жизни, подкупали наивность и непоколебимая вера в светлое будущее. С этой девушкой, младше меня почти на два десятилетия, я чувствовал себя юным и счастливым.

Алиса… Я долго к ней присматривался. Мы работали в одном газетном издательстве, какое-то время она даже находилась в моем подчинении. Но кроме приязни и симпатии, я ничего не демонстрировал девушке, понимая, что иметь в любовницах сослуживицу — дело довольно опасное. И только когда Алису за что-то уволили, и она оказалась безработной, я безо всяких предисловий предложил ей встречаться. «Иди ко мне в любовницы!» — просто сказал я. «Что?! — изумилась девушка. — Вот так буднично вы говорите мне такие серьезные вещи… Думаю, я должна отказаться…» «А что ты теряешь, согласившись? — парировал я. — Конечно, если я тебе совсем не нравлюсь, тогда другое дело». «Ну почему же не нравитесь?» — потупила взор Алиса.

Мы встретились раз, второй, а потом пошло-поехало — закрутился роман. На целых восемь месяцев.

Эта сероглазая малышка с пышными губками и звонким голосочком заменила мне всех остальных женщин — буквально в течение первой недели я оставил двух своих прежних любовниц, хотя раньше отношениями с ними весьма дорожил…

Не знаю, виновата в том Алиса или нет, но как раз в то самое время поломалось мое былое представление об идеальной женщине, а может, и восприятие самой жизни. Я перестал ценить обычных земных дам, зацикленных на практических вещах, на бытовых и материальных вопросах, меня стали притягивать парящие в облаках, легкие на подъем мечтательницы, слегка чудаковатые, с душами, преисполненными ничем не подкрепленного оптимизма.

После Алисы я пробовал встречаться с разными женщинами — молодыми и зрелыми, с прагматичками и идеалистками, уверенными в себе и с комплексом неполноценности… Но все это было не то. И только Вера, тридцатипятилетняя старая дева, живущая за пятьдесят километров от моего дома, смогла меня завлечь по-настоящему. Потому что во многом походила на Алису — все мечтала, все строила воздушные замки, все лелеяла надежды на добрые перемены и в своей судьбе, и в нашей многострадальной стране. А еще была такой же эрудированной и талантливой. Или почти такой же…

И вот на тебе — Вера для меня потеряна.

Я ехал по автотрассе «Харьков-Симферополь» и жутко злился. На себя, но больше на Веру. Дура! Какая же дура! Ну, прогнала ты меня, а завтра что? Кого ты встретишь в своем задрипанном райцентре? Так и будешь изнывать от тоски и скуки до конца своих дней, посвящая все свое свободное время телевизору! Выставив меня, ты загнала поезд своей судьбы на тупиковую ветвь, и теперь он, как бешенный, летит к конечной остановке, название которой — одиночество и безысходность! Счастливого пути, идиотка!

Ладно! Ладно! Плевать на этот разрыв. Мне, конечно, давно за сорок, но у меня таких Вер будет еще целая толпа. А ей такого, как я — щедрого, ласкового и все понимающего, — больше не встретить. Такие шансы дважды в жизни не выпадают. Если и появится какой-то мужик, то, скорее всего, жалкое чмо — тупоголовое, хмельное, вечно с пустыми карманами, да еще и высокомерное, с гонором, как все дураки и нищие. А кому еще нужна немолодая провинциальная мечтательница, барахтающаяся в трясине материальных проблем и полного отсутствия перспектив? Эх, Вера, у тебя, видать, с головой-то плохо! Не выгонять меня надо было, а попросить остаться в твоей жизни навсегда. Родила бы мне ребенка — и никуда бы уже я не делся. Жил бы на два дома, силенки ведь еще имеются…

Миновав поворот на поселок Степногорск, когда до Запорожья оставалась ровно половина пути, я вдруг почувствовал себя дурно.