Лори Хэндленд - Темная луна

— Вот выйду отсюда и трахну тебя. Сначала в этом обличье, а потом в другом. — Он опустил руку и начал ласкать себя. — Я буду иметь тебя, пока ты не зайдешься в крике. Затрахаю до смерти.

Руки задрожали, но я сумела поднять голову и встретиться с ним взглядом.

— Ты никогда не выйдешь отсюда, Билли. Никогда.

Он повторял свои фантазии о насилии, подчинении и пытках всякий раз, когда я к нему приближалась. Эти разговоры творили чудеса с чувством вины, тяготившим меня из-за того, что я держу в заточении этих мужчин и женщин. Они не были людьми.

Совсем не были. Больше не были.

Натянув перчатки, я подняла шприц и нажала на кнопку в стене камеры. Раздалось жужжание, а затем появилось хитрое приспособление. Билли полагалось поместить предплечье в выемку. Оковы сомкнулись бы, и я смогла бы взять кровь на анализ без риска получить травму.

Как и следовало ожидать от этого бунтаря, Билли вырвал прибор из стены. Вздохнув, я бросила перчатки и шприц на стол, а стальная дверца между тем скользнула, закрывая отверстие в стекле.

Вот поэтому-то я и хотела заполучить Билли. Он был старейшим из ныне живущих оборотней, занесенных в наши протоколы. И не смог бы просуществовать столько веков, не будь у него, как я полагала, потрясающей силы. Я надеялась, что сильная кровь сможет победить сильный вирус.

Я обдумывала варианты — не такие уж многочисленные. И уже тестировала других оборотней на протяжении всего лунного цикла. Никто из них ничем не помог. Нужно исследовать кровь Билли сегодня и каждый день на протяжении недели. Усыпить его нельзя — все результаты пойдут насмарку. Придется связывать — страшная и жутко трудная задача.

Билли усмехнулся. Он знал, о чем я размышляла, что задумывала, и не мог дождаться действия.

Из динамика на стене раздался неистовый вой. Настоящие волки, которых я держала снаружи.

Взглянув на часы, я закусила губу. Сейчас далеко не время их обычного кормления. Возможно, мимо выхода из загона пробежал енот и изобразил по ту сторону забора танец «накося-выкуси». Это всегда будоражило волков.

Вой перешел в тявканье, а потом и вовсе в скулеж. Тут что-то не так.

— Кажется, они напуганы. — Билли оскалил зубы в усмешке, больше похожей на рык.

Волки снова взвыли, и у меня по рукам побежали мурашки.

— Тебе лучше проверить, что там случилось, — наклонил он голову. — Но ведь это не входит в твои обязанности, верно?

Я нахмурилась. Откуда он, черт возьми, столько узнал обо мне, сидя под замком в подвале?

— Хотелось бы знать, чего ты боишься. Тогда бы я представил, как подношу тебе это в дар.

Билли приблизился на достаточное расстояние, чтобы его постоянно эрегированный член ударился о стекло. Он снова начал ублажать себя рукой, несомненно, заводясь от предвкушения моего испуга.

— Большой плохой ягер-зухер, — с хрипотцой выдохнул он. — О да. Бойся, детка.

Я отвернулась. Придется последовать совету Эдварда и избавиться от Билли. Он слишком безумен даже для этого места.

Шум лифта действовал успокаивающе, как и стук каблуков по плиточному полу, ведущему к задней двери. Я уходила от Билли, подвала, этого здания. Чем не повод для радости?

Набрав код, отключающий сигнализацию, я вышла на улицу и подняла лицо к небу. Близились сумерки. Я пробыла в подвале дольше, чем думала. Всегда теряю счет времени, погружаясь в работу.

На стене, помимо камеры видеонаблюдения, располагался пулемет, из которого можно было вести огонь изнутри здания. Эдвард не жалел средств на защиту нашей базы от посягательств нежданных гостей — за исключением ФБР.

Я скинула туфли на шпильках и сунула ноги в старые кроссовки, которые держала возле черного хода. Не слишком-то часто я выходила сюда, но когда выпадал такой случай, всегда переобувалась. Высокие каблуки и грунтовая дорога сочетались друг с другом, как спагетти с тунцом.

Я пошла по тропинке; ступни елозили в кроссовках, которые по задумке создателей следовало носить с толстыми носками.

Примерно в тридцати метрах от здания начинался забор длиной в несколько миль, опоясывающий жилой ареал. Пусть и гораздо меньшая, чем типичная территория обитания волчьей стаи, эта усеченная площадь требовалась нам, чтобы держать животных в доступной близости для наблюдения. Но тюрьма всегда остается тюрьмой, как ее ни назови.

Внутри четыре взрослых волка и два волчонка уже перестали выть, но продолжали жаться к земле у кромки деревьев, словно чем-то напуганные.

Я уже проводила с ними несколько начальных экспериментов, но волки — не оборотни. Так же, как оборотни не люди. С этими животными я ничего не добилась.

Едва завидев меня, волки поспешно отступили еще глубже в тень. Как и Билли, они знали, что я не та, кем кажусь, и старались держаться от меня подальше. Вздохнув, я повернулась, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

В нескольких шагах от меня стоял Ник.

Как он сумел подобраться ко мне? Такое еще никому не удавалось. Возможно, слишком легкая жизнь притупила мою бдительность.

— Меня не хотели пускать, — заявил он.

Я открыла рот, но из него не вылетело ни звука. А Ник, казалось, и не заметил моей внезапной немоты. Он мотнул головой в сторону волков:

— Что это с ними?

— Я... не уверена. — «Есть! Я могу говорить». — Они выли, их что-то встревожило. — Я нахмурилась. — Ты прятался здесь?

Это могло объяснить странное поведение волков, хотя они и привыкли к людям. Охранники присматривали за ними, и одно лишь присутствие Ника не повергло бы животных в такое смятение.

Я посмотрела в направлении здания, щурясь на камеру наблюдения. Все же появление Ника должно было привлечь внимание охранника, тем более я предупредила его, что агент ФБР здесь нежеланный гость.

— Я ушел, — ответил Ник. — А когда вернулся, твой громила не пустил меня с тобой поговорить.

— Не о чем больше разговаривать.

— Не согласен. — Он преодолел несколько разделявших нас шагов и указал на животных.

— Эти волки инфицированы?

Его плечо коснулось моего, и я едва не брякнула: «Инфицированы?», словно понятия не имела, о чем он толкует.

Одно прикосновение, которое и прикосновением-то не назовешь, а скорее случайностью — ткань скользнула по ткани, а вовсе не кожа по коже, — пробудило слишком много непрошеных воспоминаний.

Вкус его губ в темноте. Запах влажных от дождя волос. Длинные ноги, сплетенные с моими.

У нас не было секса как такового, но мы многое опробовали. Я хотела Ника со всей подавляемой страстью лишенной плотских радостей юной девушки. Ник Франклин так и остался непознанным, и это привело лишь к тому, что он фигурировал в каждой моей фантазии.

— Нет, — резко бросила я и сжала кулаки, да так, что ногти впились в ладони. — Эти не инфицированы.