Елена Орлова - Противостояние

— Я представления не имела о семье моего отца! — потрясенно проговорила Мила. — Как жаль, что папа не дожил! Он обращался в архив, хотел разыскать какие-то документы, но не успел…

— Вы спрашивали, отчего хранителем выбрали именно вас. Надеюсь, теперь понятно. Сила молитвы ваших предков огромна!

— Послушайте! В детстве мне часто снился прекрасный белоснежный монастырь, на самой вершине горы, у подножия которой плескалось синее-синее море…

— Вы описываете Великую Лавру, — улыбнулся Мелетий.

— Надо же, даже не верится! А потом, в институте, во время летней практики, я видела монастырь каждую ночь. Пожилой монах у ворот, с добрым, светлым лицом, передавал мне книгу в красивом серебряном футляре… Скажите, но почему все-таки выбор пал на меня? Разве мало других, неизмеримо более достойных, из благочестивых семей?

— Вы — только часть целого, второй половиной которого является Андрей.

— Мой Андрей?!

— Да. Свет и тьма. Черное и белое.

— Опять загадки!

— Вовсе нет! Благодаря вашему союзу появился особый ребенок с душою-гранью, находящейся между добром и злом.

— Ну, знаете, мы все, в каком-то смысле, находимся на грани!

— Да, конечно. Но остальные люди не способны удерживаться на ней, им неизбежно приходится делать выбор.

— А Василиса?

— Знаете, я бы сравнил ее с канатоходцем, обладающим идеальным чувством равновесия. Любому поступку вашей дочери присуща двойственность.

— Скажите, но как то, о чем вы рассказали, связано с книгой?

— Не знаю. Текст свитка заканчивается словами: «В ней свет и тьма прибудут пополам, но даже тьма послужит высшей цели: чтоб стало невозможное возможным. И ярче звезд на небе воссияет бессмертная бесценная душа».

— Да, весьма туманно. Начало понятно, а вот дальше… Что за высшая цель? Что станет возможным? — Мила вопросительно посмотрела на монаха.

— Всему свое время. Люди постоянно пытаются забежать вперед! Знаете, в молитве к Господу есть такие слова: «Избави нас от… дьявольского поспешения». Почему, спросите, «дьявольского»? Потому что ни к чему хорошему оно не приводит.

— Мелетий, объясните, меня и маму пытались обманывать, шантажировать, чтобы заставить отдать книгу, но никогда не предпринимали попыток ее выкрасть, кроме того случая, на практике.

— Да у вас никто не может сам забрать книгу.

— Почему?!

— Бесполезно. Все равно ничего не увидит! Только в случае добровольной передачи…

— Если б я даже захотела, не сумела бы помочь!

— Думаю, для этого недостает последнего звена — вашей дочери.

— Мне показалось или вы действительно подчеркнули, что именно у меня невозможно забрать книгу?

— Все верно. Помните, в Евангелии: «…глазами смотреть будете — и не увидите»? [86]

Много веков книга находилась под защитой Животворящего Креста Господня, благодаря чему ею не удавалось воспользоваться, но невидимой она сделалась лишь сейчас.

— Значит, охотники за книгой не только текста не видят, но и ее саму?!

— Вот именно.

— В чем же причина такого изменения?

— Ваш брак соединил два рода хранителей. Их общая молитва защищает книгу от посторонних глаз.

— Вы хотите сказать, у Андрея…

— Да, несколько предыдущих поколений, по материнской линии, являлись хранителями книги.

— Ничего не понимаю! Ваши слова о праведности родов и в то же самое время о черном и белом, о добре и зле?! По-моему, одно другому противоречит!

— К сожалению, прабабушка вашего мужа сделалась усердной исполнительницей воли темного хозяина. Она намеревалась выкрасть книгу у своей матери. Прошло много лет, прежде чем вы отыскали ее в монастыре.

— А что произойдет, если книга окажется во власти темных сил?

— При помощи дьявольского сочинения сатана склонил на свою сторону ангелов. Страшно представить, что случится с нами, грешными!

— В таком случае лучше было бы оставить книгу под землей!

— На все воля Божия! Говорят, пути Господни неисповедимы.

— Зачем вообще хранить столь опасную вещь?! Ее нужно уничтожить!

— Поверьте, вы не первая, кто задается подобным вопросом, но, книга неистребима.

— В каком смысле: в огне не горит и в воде не тонет? — Мила невольно улыбнулась.

Лицо монаха осталось серьезным.

— К сожалению, — ответил он.

— Мелетий, я хочу попросить у вас совета…

— Буду рад помочь, если смогу.

— Даже не знаю, с чего начать. У нас в семье происходят странные вещи. Уже давно. Сначала я не связывала их воедино, но потом… — Мила собралась с духом. — Моя свекровь занимается колдовством. Мы обращались к экстрасенсам, целителям бесполезно. Они ничем не помогали, только указывали на Антонину Павловну. В конце концов, одна бабушка посоветовала искать помощи у Бога. Но я понятия не имею, как правильно обращаться к Нему, как просить.

— «Правильно обращаться»! — с горечью повторил монах. — Запомните, правильно лишь то, что исходит от чистого сердца. Во времена земной жизни Иисуса Христа женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением, потратившая все средства на врачей и не получившая никакой пользы, подошла среди толпы к Господу, прикоснулась к одежде Его, ибо говорила сама себе: если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею, и тотчас исцелилась. «Дщерь! Вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей», [87]— напутствовал женщину Иисус Христос. Вы поняли? Без искренней веры и твердого намерения начать жить по-другому бесполезно обращаться к Господу! Только человек, ступивший на узкий, тернистый путь борьбы с собственными грехами, испытавший тяжесть его, осознавший собственное бессилие, способен, от всей души, с верой, попросить о помощи.

— Говорят, если часто причащаться, можно вылечиться от болезни и защититься от колдовства.

— Можно, — согласился Мелетий, — а можно заболеть и даже умереть, о чем предупреждали Апостолы Петр и Павел.

— Как?! — опешила Мила.

— Речь идет о недостойном принятии Причастия. Безусловно, ходить в храм, исповедоваться, причащаться необходимо! Весь вопрос состоит в вашем личном отношении: с благоговением ли, осознанно вы это делаете или ради исполнения собственных желаний, без участия души. Во втором случае вы приравниваете Причастие к некому магическому действию, ничем не отличающемуся от манипуляций над вами какой-нибудь бабки. Такой горе-«причастник», не обременяя себя мыслями об особой подготовке и посте, посидев накануне в теплой компании, легкомысленно подходит к Чаше, забывая о словах: «Трепещу, приемля огнь, да не опалюся яко воск и яко трава». [88]

Человеческая природа глубоко повреждена и сама не в состоянии справиться со своими многочисленными недугами. Господь, видя искреннее раскаяние человека на исповеди и горячее желание изменить жизнь, освобождает его от давящего бремени грехов. И тогда происходит чудо: из души исчезают тоска, уныние, безнадежность. Человек, возможно впервые в жизни, легко расправляет плечи и с верой подходит к Чаше, чтобы соединиться со Спасителем, ощутить Его присутствие в новом, светлом, радостном взгляде на всех и на вся. Знаете, как у мальчика Кая из «Снежной королевы», избавившегося от осколка зеркала.