Ннеди Окорафор - Фантастические создания (сборник)

— Какой ужас! — вскрикнула Матильда, содрогнувшись.

— Конечно, я никогда не была ни в Нью-Кроссе, ни в Ислингтоне, — продолжала Принцесса, брезгливо передернувшись, — но что-что, а географию я, по-моему, знаю.

— Всю-всю? — удивилась Матильда.

— Даже разделы про экспорт и импорт, — сказала Принцесса. — До свидания. Думаю, теперь мне нужен отдых, иначе я буду совсем истощена. Няня, уведите ее.

И тогда няня отвела ее в еще одну чудесную комнату, и Матильда играла там, пока не пришло время пить чай. В этой комнате были собраны все игрушки, на которые ты не можешь наглядеться в магазине, пока взрослые покупают тебе кубики или пазл «Занимательная география». Те самые игрушки, которых тебе никогда не дарят, потому что они слишком дорогие.

Затем настало время чаепития у Короля. Он держался с неподдельной учтивостью и обращался с Матильдой совсем как со взрослой; Матильда была этим очарована и вела себя образцово.

Король без утайки рассказал ей о своих невзгодах.

— Вы видите, — начал он свой рассказ, — какой великолепной когда-то была моя Зеленая Страна. Местами она до сих пор хороша, но уже совсем не та, что раньше. А виновата во всем птица, Кокадукан. Мы не решаемся ни убить его, ни подарить, но стоит ему засмеяться, как что-нибудь меняется. Посмотрите на моего Премьер-министра. Он был мужчиной шестифутового роста… А теперь я могу поднять его одной рукой… А ваша горничная, бедняжка…. И все из-за этой мерзкой птицы.

— А почему она смеется? — спросила Матильда.

— Ума не приложу, — вздохнул Король. — Я лично ничего смешного вокруг не вижу.

— Может, заставить ее учить уроки? Или сделать ей еще какую-нибудь гадость, чтобы испортить настроение?

— Я пробовал. Уверяю вас, дитя мое: количество знаний, проглоченных этой птицей, повергло бы в шок любого профессора.

— А что она еще… глотает, кроме знаний?

— Рождественский пудинг. Но… что тут говорить… Эта птица не перестанет смеяться, даже если кормить ее собачьими галетами и поить слабительным чаем из сенны.

И, вздохнув, Его Величество поставил перед Матильдой поджаренные хлебцы с маслом.

— Вы даже вообразить себе не можете, — продолжал он, — что тут творится. Однажды птица посмеялась над Кабинетом министров, и все они превратились в карапузов в желтых распашонках. И пока они не придут в себя, мы не можем издать ни одного закона — не могу же я их уволить и назначить других? Ведь министры-то ни в чем не виноваты.

— Конечно, они не виноваты, — кивнула Матильда.

— А эта история с драконом? — продолжал Король. — Как-то к нам прилетел дракон, и я пообещал руку Принцессы и полкоролевства любому, кто его убьет, — таков обычай, знаете ли.

— Знаю, — кивнула Матильда.

— И что же вы думаете… Приехал один Принц, очень приличный молодой человек, и все собрались посмотреть поединок. За места в первом ряду брали по девять пенсов, я не преувеличиваю. Протрубили трубачи, и дракон не замедлил явиться. Для дракона труба все равно что колокольчик, созывающий к обеденному столу. И вот Принц выхватил свой сверкающий клинок, и все мы вскрикнули, но проклятая птица захохотала, дракон обратился в очаровательного котенка, и Принц зарубил его с размаху — просто не успел остановиться. Публика осталась крайне недовольна.

— А что случилось дальше? — спросила Матильда.

— Что ж, я сделал все, что мог. Я сказал: «Вы все равно должны жениться на Принцессе». И повел Принца во дворец, но тем временем Какадукан успел рассмеяться еще раз и Принцесса обернулась престарелой немкой-гувернанткой. Принц спешно отбыл восвояси в расстроенных чувствах. А Принцесса через день-два снова стала собой. Вот такие у нас неприятности, дитя мое.

— Я вам очень сочувствую, — сказала Матильда и съела еще немного засахаренного имбиря.

— Только это и остается, — вздохнул несчастный монарх. — Если бы я попытался перечислить все несчастья, которые эта птица принесла моему бедному королевству, рассказ затянулся бы допоздна и я помешал бы вам лечь спать в положенный час.

— Я совсем не против, — любезно сказала Матильда. — Расскажите мне еще немножко.

— Хорошо, — продолжал Король, все больше мрачнея. — Я вам расскажу, что после одного-единственного «хе-хе» этой мерзкой птицы галерея предков на стене в моем дворце изменилась до неузнаваемости: вместо лиц — какие-то вульгарные багровые физиономии, вместо «этот» они говорили «энтот» и упорно называли себя «Смиты с Клепхем-Джанкшен».

— Какой ужас!

— А однажды, — Король перешел на шепот, — птица расхохоталась так громко, что одно воскресенье наскочило на другое, а следующий четверг со страху убежал, потерялся и сейчас прячется где-то за Рождеством. А теперь, — вдруг объявил Король, — пора спать.

— Точно пора? — спросила Матильда.

— Да, прошу вас удалиться, — сказал Король. — Я рассказываю эту трагическую историю всем чужестранцам, потому что не теряю надежды: может быть, кто-то из них придумает, что можно сделать. Полагаю, вы очень милая девочка. Как, по-вашему, вы достаточно умны, чтобы мне помочь?

Очень приятно, когда тебя спрашивают, умна ли ты. Потому что твоя двоюродная бабушка Уиллоби точно знает, что умницей тебя назвать нельзя. Зато Короли говорят столько добрых слов! Матильда просияла.

— Мне кажется, я не очень умная, — сказала она честно, но тут по пиршественному залу прокатился хриплый хохот. Матильда схватилась за голову. — О боже! — вскричала она. — Мне кажется, я уже не я! Ой, погодите минутку! Ой, да что такое творится? Ой!

Матильда ненадолго умолкла. А потом посмотрела на Короля и сказала:

— Я была не права, Ваше Величество. Я умная девочка и понимаю, что мне вредно засиживаться допоздна. Доброй ночи. Большое спасибо за вкусное угощение. Мне кажется, утром я придумаю, как вам помочь. Конечно, если птица опять не засмеется и я не стану прежней Матильдой.

Но наутро голова у Матильды продолжала работать на удивление хорошо. Вот только когда она спустилась на первый этаж, чтобы позавтракать и поделиться с Королем планами, как ему помочь, то поняла, что ночью Какадукан опять смеялся, ибо прекрасный дворец обернулся мясной лавкой, а Король, у которого хватало мудрости не перечить судьбе, подоткнул мантию и взялся за работу. Когда Матильда его увидела, он отвешивал кухарке с корзинкой шесть унций лучших бараньих отбивных.

— Теперь я даже не знаю, как вы сможете мне помочь! — вскричал он в отчаянии. — Пока дворец в таком виде, бессмысленно пытаться быть Королем. Мне остается лишь быть хорошим мясником, насколько это в моих силах. А вы, если пожелаете, можете помочь мне с бухгалтерией, пока птица не посмеется над лавкой, чтобы она снова стала дворцом.