Ольга Морозова - Рыба-молот

Возле яхты просматривалась, (или Карлу просто показалось?) большая чёрная тень. Карла прошиб холодный пот. Он подошёл к картине и потрогал её. Краска бугорками лежала под его пальцами. Полотно было вполне реальным. Он вгляделся в лицо девушки, хотя оно было очень маленьким, и ему показалось, что это Вероника перебралась на холст, чтобы мучить его каждый день напоминанием о том, что он совершил.

Карл застонал и выбежал из кабинета. Она никогда его не отпустит, никогда. Она хочет свести его с ума, и ей это удаётся. В приёмной он наткнулся на секретаршу.

— Милли, кто повесил это убожество ко мне в кабинет?! Я тебя спрашиваю?! Только не говори, что там ничего нет!

— Успокойтесь, мистер Крамер, что вы имеете в виду? Какое убожество?

— Я имею в виду ту мазню, что висит у меня на стене. — Карл попытался взять себя в руки.

— Но я и правда не знаю. Скорее всего, это шеф. Только у него ключи от вашего кабинета. Может, ему захотелось сделать вам сюрприз? Почему вы решили, что это мазня?

— Потому что она мне не нравится. В жизни не встречал такой отвратительной картины.

— Можно мне посмотреть? — Милли закусила губу, ей стало интересно, из-за чего такой шум?

— Пожалуйста, заходите и полюбуйтесь. — Карл широко распахнул дверь кабинета, опасаясь, что и картина ему тоже померещилась. Тогда все поймут, что он тронулся. Но он её трогал! Трогал!

Милли нерешительно прошла внутрь, будто опасаясь того же, что и Карл. Но картина висела, и девушка поправляла рукой разметавшиеся чёрные волосы.

— А, по-моему, вы преувеличиваете. Не такая уж и мазня. Мне нравится, у шефа неплохой вкус. — Милли рассматривала картину, приложив ладонь козырьком ко лбу, как будто солнце било ей в глаза.

Карл успокоился. Во всяком случае, это не видение, раз Милли её видит. Он спросит у шефа, кто принёс картину, и постарается избавиться от неё завтра же.

— Ну, раз ты так думаешь, я ведь совсем не разбираюсь в живописи, — Карл сменил тон на примирительный, — пускай висит, завтра спрошу у шефа, где он её взял. А пока я пошёл, скажи ему, что я заходил.

— Хорошо, скажу. А как дела у мисс Марии? — Милли не удержалась от любопытства.

— Прекрасно, потом расскажу. Мне уже пора.

— Не забудьте, вы обещали мне всё рассказать! — прокричала Милли ему вдогонку.

«Вот неугомонная баба! — подумал Карл. — Что за радость про всех всё знать? Зачем ей чужие жизни? Своей, наверное, нет».

Он спустился по лестнице и вышел в холл. Впереди шла девушка. Высокая и стройная, с длинными крепкими ногами, очень загорелая. Чёрные волосы прыгали по спине в такт шагам. Издалека очень похожа на Веронику.

Карл ускорил шаг, в надежде догнать незнакомку и заглянуть в лицо. «Может, она не погибла? — мелькнула у него мысль. — Она могла добраться до берега и теперь мстит ему, преследует и вторгается в его жизнь».

Девушка тоже ускорила шаг, прошла через вахту и скрылась за дверью. Последние метры Карл почти бежал. Он выскочил за входную дверь, но девушки нигде не было. Минут пять Карл озирался, потом вернулся в здание, в надежде узнать у охранника.

— Кто эта девушка? — спросил он напрямик. — Что сейчас вышла отсюда. Никогда её раньше не видел.

— Кого вы имеете в виду? — охранник был несколько удивлён. — Кроме вас, здесь никто не проходил.

— Вы уверены? — Карл сорвался на крик. — Может, вы уснули на посту, если не можете контролировать ситуацию. За что вы получаете зарплату, если все, кому не лень, здесь шастают?

Охранник сделал оскорблённое лицо.

— Повторяю, кроме вас, здесь никто не проходил. Если не верите, можете посмотреть камеры, хоть это и запрещено.

Карл показал ему пропуск. Охранник завёл его за стойку и продемонстрировал запись за последние несколько минут.

— Ну вот, — удовлетворённо сказал он, — убедились? Никакой девушки нет. Верно, вам почудилось. Хотя вы вроде не пьяны.

Карл и сам видел, что на плёнке, кроме него, стремительно двигающегося к выходу, никого не было.

— Простите, ради бога, — Карлу стало неудобно, что он нагрубил человеку, — я, видимо, болен. У меня был сильнейший стресс. Никак не оправлюсь.

Охранник сочувственно посмотрел на Карла.

— Да, бывает. Ничего страшного. От этой работы и не то померещится.

Карл сунул ему бумажку в десять долларов, чтобы не распространялся, и вышел на воздух. Да, неприятная история. Второй раз за сегодняшний день ему приходится извиняться и оправдываться. Его нервная система окончательно расшатана. Он видит то, чего нет. Бросается на людей. Он выглядит умалишённым. Так дальше нельзя. Нужно взять себя в руки. Завтра он пойдёт к врачу и попросит выписать успокоительное.

Карл посмотрел на часы. Четверть седьмого. Он поймал такси и назвал адрес Марии. Они жили за городом, но Карл надеялся, что успеет. По дороге он купил два букета цветов, один из красных роз — Марии, другой из белых хризантем — матери. Он знал вкусы будущей тёщи. Та обожала белые хризантемы. Шипы от роз неприятно кололи руки, но Карл не чувствовал боли. Кончиками пальцев он ощущал тревогу и небезопасность, угнездившиеся где-то в самой глубине сознания.

Голос шофёра вывел его из задумчивости.

— Приехали, мистер.

Карл расплатился с ним и вышел из машины. «Всё будет хорошо, — убеждал он себя. Это пройдёт. Вероника мертва, она не вернётся». Дверь открылась после первого звонка, как будто его ждали возле. На пороге стояла Мария.

— Привет, дорогой. Я уже начала нервничать. Ты чуть не опоздал.

Карл услышал бой часов и насчитал семь ударов.

— Прости, я спешил. Пробки, ты знаешь. — Он вручил Марии цветы. Только сейчас он обратил внимание, что она нарядно одета и причёсана. Мария выглядела очень хорошенькой. Карл невольно залюбовался ею.

— Ты прямо конфетка, — не удержался он от комплимента, — так и хочется тебя съесть. — И Карл поцеловал её в щёку, чтобы не испортить макияж.

Мария немного покраснела, довольная похвалой. Они прошли в дом, где Карл вручил маме букет из белых хризантем. Та всплеснула руками, выражая таким образом восхищение, и побежала ставить цветы в воду. Стол был уже накрыт, кроме них с Марией и родителей никого не было. Они выпили немного вина, и в голове у Карла немного прояснилось. Ему уже не казалось всё таким мрачным, а недавние происшествия виделись лишь игрой расстроенного воображения. Они болтали о чем-то несущественном, пока Мария решительно не отставила вилку в сторону.

— Мама, папа, мы с Карлом хотели вам сказать, что через неделю намерены обвенчаться. То есть будет свадьба.

Карл удивился её решительности. Мария уважала отца и немного его побаивалась.

— Вот как? — мистер Лепски поднял одну бровь. — К чему такая спешка? Мы рассчитывали, что это случится будущим летом.