Рене Маори - Темные зеркала

Слушатели одобрительно зашумели. Как все просто – быть вместе. Они уже начали обниматься и целоваться, но когнаг прервал этот увлекательный процесс, он, видите ли, еще не закончил речь.

– Нам нужна семма, – изрек он. (На языке эшре слово «семма» означает «совет, который будет управлять качеством жизни»).

Все опять запрыгали и закричали «ура!», но неугомонный когнаг не умолк, а даже возвысил голос и провозгласил:

– И первое, что нам нужно – это вождь! Вождь будет управлять семмой, а семма станет делать нашу жизнь лучше.

– А где взять вождя? – тихо спросил кто-то из первого ряда.

Когнаг почесал гребень, и это простое действие тут же помогло ему найти ответ.

– Мы выберем трех, уважаемых жителей деревни, и пусть они начнут бороться за ваше уважение так, как умеют. Самый уважаемый станет вождем. Оглянитесь!

Эшре заоозирались и быстро определили трех претендентов. Звали их – Утгот, Ольнерт и Отора. Все они были из разных общин, а значит подходили, как нельзя лучше. Все трое были большого роста и их гребни горделиво возвышались над толпой.

– Друзья, – обратился к ним старейшина, – богатыри. Тот, кто из вас завоюет большее уважение народа, тот и станет вождем. Задание поняли?

– Чего ж тут не понять, – проворчал Отора. – Я все понял.

Он медленно прошел мимо восторженного народа, протопал по дорожке и уселся на пенек, который заменял скамейку уставшим путникам.

– Вы там решайте, а я здесь посижу. Лень, знаете ли, рекламироваться.

Конечно, ему было лень, ведь он происходил из флюмаргов. О нем тут же забыли, и он даже уменьшился в размерах.

Выборы – это вам не шутка. Это совсем даже непросто. Сколько всего нужно подготовить и не рассказать.

Женщины уже ткали полотно для огромного шатра. Мужчины сколачивали огромное ложе и трон. Ночь спустилась на благословенную планету Вейанавиг, темнело небо, выползала мармеладная луна. Скоро уснули жители деревни, а два кандидата в вожди все не спали, размышляя о том, как вызвать к себе уважение эшре. В мечтах они видели себя огромными, затмевающими небо и звезды. Великими вождями великого народа. Совсем, как в той песне, которую писклявыми голосами старательно выводили ткачихи.

Утро встречали все вместе на главной площади. Еще затемно к месту выборов потянулись сонные, и поэтому нервные, эшре. Но любопытство брало верх над желанием поспать, ведь никто еще на этой планете никогда никого не выбирал, за исключением жены, естественно. Утгот и Ольнерт уселись прямо на землю посреди площади, Отора занял свой пенек. Он не изменил принципам своей общины – лениться, так лениться.

«Двое – это меньше, чем трое. Выбирать легче будет», – решили все и поспешили занять удобные места поближе к кандидатам. И только те, что пришли позже и вынуждены были довольствоваться задними рядами, могли видеть, что Оторо тоже без дела не сидит – срывает большие круглые листья с соседнего дерева и складывает их в кучу у своих ног.

– Пожалуй, начнем! – воскликнул старейшина. Утгот и Ольнерт вскочили на ноги и, словно борцы, подбоченясь, встали друг напротив друга. По их наморщенным лбам можно было прочитать, какая напряженная работа мысли происходить в этих головах прямо сейчас, при большом скоплении народа. У ног и того, и другого суетилось несколько эшре. Ростом они были совсем небольшими неуважаемыми, зато активными и полными свежих идей.

– Эй! – крикнул из толпы немолодой флюмарг. – Это кто же такие? Тоже кандидаты? Такие мелкие?

– Это наши советники, – с достоинством ответил Утгот.

– А сами, что же, дураки? – не успокаивался любопытный. – Советники понадобились? Хороши советники из такой мелочи. Пусть сюда валят, в зал. А то, ишь, прильнули. И когда только успели? Ужас, хоть спать не ложись, – обратился он к толпе. – Уже и присосались к власти.

Толпа одобрительно загудела. А Утгод с ужасом заметил, что начинает уменьшаться. Но недаром он вел свой род от находчивых и изобретательных когнагов, которые издревле промышляли торговлей. Вмиг оценив свое шаткое положение, он пнул ближайшего эшре так, что тот, пискнув, улетел в «зал», куда его и приглашали. К несчастью, побитый оказался хильдеже, и расправа вызвала недовольный ропот среди оных и бурную радость среди когнагов. В результате, размеры Утгода не изменились. Этот раунд он сыграл вничью.

– Начинаем дебаты, – объявил старейшина.

Утгод обернулся к толпе и, неожиданно, увидев сотни, направленных на него, глаз, смутился.

– Наша деревня… Наша деревня очень грязная. Не нужно гадить на дорожки.

– А куда? – прозвучал ехидный вопрос.

Утгот смешался. Он тоже не знал куда, если не как всегда. Но тут же нашелся:

– Я предлагаю… предлагаю на каждом углу поставить мужика с лопатой. Как только… тут он лопату и подставит.

– О! – раздался восхищенный возглас. И тут же Утгот почувствовал, что растет. Он мило раскланялся и уступил место сопернику.

– А я, а я, – воскликнул Ольнерт, закрывая в ужасе глаза и бледнея от собственной щедрости, – я подарю каждому жителю деревни шелковую ленточку на шею. Ее можно будет завязывать бантиком. Любого цвета, какой только пожелаете.

– О! – восторженно взвыла толпа. И Ольнерт стал даже чуть повыше Утгота.

– Нет, нет, – вы не поняли, закричал испуганный Утгот, – я сделаю больше, я посажу плодовые деревья прямо вокруг ваших жилищ. Вы не будете больше страдать от голода и ходить так далеко за завтраком, обедом и ужином. Все будет прямо здесь.

– Ах! – вздохнула толпа.

Ольнерт взглянул снизу вверх в ненавистное синее лицо соперника и открыл было рот, но тут понял, что не знает, чего бы такого еще пообещать. В это время маленький советник, жавшийся у его ног, ущипнул кандидата за палец и что-то быстро прошептал.

– А он, – рявкнул Ольнерт, – он, Утгот, обещал оборвать уши всей общине хильдеже. Я ваш представитель слезно умоляю – уважать меня, а не его. Он уже только что на ваших глазах пнул хильдеже. Разве такое прощается? – на лице кандидата появилась слеза и голос дрогнул. – Не забудем, не простим.

– Не забудем, не простим! – вскричали все хильдеже и так сразу зауважали своего представителя, что он стал ростом с дом.

Утгот печально взирал на это достижение и мысленно уже прощался с должностью, когда вдруг и его осенило.

– А он, – когтистый синий палец уткнулся в соперника, – только и будет продвигать своих хильдеже, в то время, как флюмарги и когнаги будут прозябать в холоде и голоде.

Ольнерта облили презрением, и он уменьшился до размеров обычного тигра. Утгот же, напротив, стал, как дом.

– Ты все врешь, все врешь, – возмутился Ольнерт. – Я вождь для всех, а не только для хильдеже. Я убью тебя!

Через секунду соперники молотили друг друга лапами, царапали когтями, кусали и жевали по мере всех своих убывающих сил. И превратились в малюсеньких эшре, которые быстро смешались с толпой, которая бросилась их разнимать.