Олег Гладов - Смех Again

Валя же потихоньку преподавала в начальных классах и помогала мужу, чем могла.

Борис тоже женился, и у него с женой родился сын. Я.

Остальное известно.

Когда «Победа» остановилась недалеко от крыльца, дядя Женя повернулся ко мне:

— Узнаёшь?

По идее, я тут гостил однажды всё лето.

— Конечно… — я встречаюсь глазами с Николя и почему-то думаю, что я прямо как

Гекельберри Финн, который выдавал себя за Тома Сойера.

Мы выходим из машины, и к нам с лаем кидаются три мохнатые собаки.

— А ну, цыть! — крикнул дядя Женя, и они завиляли хвостами.

— Это Мальчик… это Мухтар… а этот рыжий — Рыжий… — пояснил мой родственник, потрепав каждую псину по загривку.

— О! — сказал он вдруг. — А это тётя Валя!

Я обернулся. Из дома, щурясь на солнце, вышла женщина. Она остановилась на крыльце и, вытирая руки о передник, рассматривала нас.

— Не узнаёшь? — крикнул ей дядя Женя, обнимая меня за плечи. Она пожала плечами, спускаясь по ступенькам.

— Ладно, мать, беги, обнимайся! — смеясь, сказал он. — Это твой племянник!

Он подтолкнул меня в спину:

— А ты чё, Сашка?! А ну, тётю Валю в охапку!

Тётя Валя всплеснула руками:

— Сашка?! — и повисла у меня на шее. Она схватила меня за щёки:

— Ну вымахал! А красивый-то какой! Офицер уже, небось? Капитан? Или майор?

— Не, тёть Валь, — я целую её в щёку, — я военным не стал…

Она погладила меня по бритой башке:

— И ладно… Ну вылитый Борька!

— Да, — сказал я, — дядя Женя мне уже говорил…

— Дашка! Ольга! — крикнула она вдруг и снова заключила меня в объятия.

Я почувствовал слабый запах ментолового шампуня, исходящий от её волос.

— А Генка где? — спросил дядя Женя у меня за спиной, доставая сумку из багажника.

— На пасеке, — ответил ему чей-то голос. Женский голос.

Я скосил взгляд: на крыльце стояли две девушки. Младшая в сарафане с подсолнухами и в белой косынке, из-под которой выглядывала русая коса. Старшая с тонкими чертами лица и чёрными волосами, собранными на затылке в большой узел.

«Мои сёстры», — подумал Гек Финн внутри меня. «Какие, однако, у меня… кхм… сёстры», — подумал я внутри Гека Финна, ощупывая взглядом их фигуры.

В доме, когда дядя Вася уже укатил, пообещав завтра на юбилее быть непременно, я украдкой рассматриваю как бы своих, как бы сестёр. Хотя почему «как бы»? Я Сашка Мишин, правильно? Правильно. Значит, они мне сёстры. Во всяком случае, для них я точно брат.

Дашка. Симпатичная. Даже очень. Глаза зелёные, волосы светлые… Зубы, когда улыбается, белые-белые… А губы такие, словно только что выскочила Дашка на мороз и — прыг сразу в жарко натопленную хату… В соку девка, замуж пора, как сказал дядя Женя. В соку… Ещё и в каком соку… Она босая снуёт по кухне, делая сто дел одновременно, и под её тонким сарафаном так колышется, что мысли о силиконе пропадают, не успев родиться. А когда она, накрывая на стол, наклоняется, я, словно снайпер, метаю бесшумный взгляд туда, где край ткани с подсолнухами неплотно граничит с полоской незагорелой кожи. Я прикрываю глаза: ф-ф-фу-у-ух…

Ольга. Красивая… Не такой как у Дашки — своей красотой. Красотой кинозвёзд сороковых годов. Таких рисовали америкосовские художники в те годы. Узкие, как у Дитрих, скулы… Чётко очерченный рот… Тёмные глаза. Тонкая фигура. Прямо классика…

— Мать! — кричит дядя Женя из глубины дома. — Где твоя наливка?!

— В шкафу! — отвечают со двора.

— Да нету её тут!

— Да как нету?! Там она!

Дашка ставит на стол кастрюлю и начинает разливать борщ в тарелки, изредка стреляя в меня взглядом. Я подмигиваю ей. Она улыбается.

Мои спутники сидят на диване рядом со мной.

— Я в туалет хочу, — тихо говорит Аня.

— Оль! — я встаю и подхожу к Ольге. — Где тут у вас санузел?

— Что? — она оторвалась от нарезки хлеба. — А… это во дворе.

Она показывает куда-то в сторону двери и тыльной стороной руки, в которой держит нож, вытирает лоб.

Аня идёт во двор, и Николя сопровождает её. У него странный взгляд, будто он прислушивается к чему-то. Я снова чувствую слабый запах ментола. Теперь он исходит от волос Ольги. Я смотрю на её затылок и замечаю маленькую родинку за ухом. Кхм…

Засовываю руки в карманы и начинаю бродить по этой гигантской кухне-столовой. На стенах несколько рамок со старыми фото. На одном снимке — солдат с орденами на груди. Рядом с ним молодая девушка с мягким взглядом. Иван и Катя. Дед Иван и бабушка Катя… Вот на кого похожа Дашка.

Я снова смотрю на родинку за ухом:

— Ты недавно замуж вышла? Да, Оль?

Она поворачивается ко мне.

— Да.

— А муж твой где?

— На собрание пошёл… У них по вторникам общая молитва…

Во… Молитва…

— Это где? — я подхожу к ней чуть ближе.

— В Уткино… У нас год назад проповедник приехал из Москвы… Церковь Обвинения называется… Семён записался… Ходит три раза в неделю…

Семён у нас, оказывается, сектант.

— А ты чего, не ходишь туда?

Она снова вытирает лоб рукой с ножом:

— Не хочу.

Дурак ты, Семён. От такой жены в какую-то секту бегаешь. Кхм… Что-то все мысли какие-то… Десять… нет — одиннадцать дней уже не трахался… А тут ещё такие… кхм… сёстры.

Вспоминаю об Окси и засовываю руки поглубже в карманы. Fuck… Не хватало ещё бродить тут с оттопыренными в интересном месте шортами. Окси… Как только об этой козе подумаю, сразу к другой голове кровь приливает… Как там она?.. Кстати!

Я иду к дивану и роюсь в рюкзаке. Достаю свой мобильник и включаю питание.

«Поиск сети»… Так и знал.

— Ой! Это у тебя сотовый, да? — Дашка заглядывает через моё плечо. Я чувствую

лёгкую упругость своим трицепсом. Бля! У меня сейчас точно встанет.

— Да, — я сажусь на диван, положив рюкзак на колени. На всякий случай. Она садится рядом, и теперь я чувствую тепло её бедра.

— Можно посмотреть? — она стаскивает с головы косынку и вытирает ею руки. — Никогда не видала!

Я протягиваю трубу ей.

— Ой! Какой маленький!.. А как тут? — она крутит мобильник в руке. Я забираю его обратно и захожу в меню «мелодии». Она слышит голос пакистанского муллы, и глаза её расширяются:

— Ух! На нём и так можно?

— Он и не такое умеет, — говорю я, — а ну-ка…

Я поворачиваю трубу к ней и жму на одну из кнопок:

— Щёлк… Теперь — «сохранить»…

— Смотри! — на заставке её лицо.

— Ой! — она заглядывает в экран. — Олька! Смотри! Он меня сфоткал! Прям телефоном!

Вторая сестра садится рядом со мной. Теперь части женских тел упираются в меня с обеих сторон. Ффу-ух! Это я правильно сделал, что положил рюкзак на колени…

Я делаю ещё несколько фотографий, снимаю видео и, чтобы окончательно их добить, показываю кусок выступления «Portishead». Они смотрят, широко раскрыв глаза.

— Красивая музыка… — говорит Дашка.