Ольга Манскова - Русь эзотерическая

— А как вы собираетесь работать? Можно полюбопытствовать?

— Ну, что ж! Тоже присоединяйтесь, если хотите! — предложил ему Андрей.

— А т-ты откуда приехал? — спросил Семёна Гера.

— Из Ростова-на-Дону, — ответил тот.

— Бывал я в молодости в вашем городе! — вспомнил Андрей, — Жуть! Мне от его эманаций стало плохо. Друзья тогда меня еле откачали, и в такси как дрова запихнули. Так я ваш город и проехал, от вокзала до вокзала — в полубессознательном состоянии, почти в отключке, лёжа на задних сидениях.

— А вы — кто? Экстрасенс? — спросил Семен.

— Нет. Я просто — методолог. Собираю информацию о разных школах и системах, — уклончиво ответил Андрей.

— М-мы с вами недавно б-беседовали… И, говоря о поэзии, вы вскользь затронули один вопрос, который я не совсем понял, — перевел беседу на другую тему Гера, — Что такое логика видимого абсурда?

— Я тебе как-нибудь потом расскажу. Лично. А сейчас — время уже пошло. Давайте — ну, вот здесь, к примеру, станем. Смотрите, какие замечательные звёзды! Отличный сегодня у нас планетарий! Это — просто что-то невероятное! Для этих-то широт.

Звёзд, необычайно ярких, было, действительно, на удивление много. Чётко был обозначен и закручивающийся спиралью, уходящий в бесконечность, Млечный Путь.

— Станем в круг! — предложил Андрей.

Сделали небольшую «раскрутку» по системе Андрея, а затем все присутствующие дружно направили руки к звёздам.

И в это время собравшиеся заметили фигуру, двигавшуюся со стороны центра поляны прямо к ним. Это был Евграфий.

— Ой! — испугалась Наталья, — теперь еще от Евграфия сейчас влетит!

Стоящий неподалеку от неё Андрей ответил:

— Когда-то, во время татаро-монгольского нашествия, жители одного города узнали о приближении татар. И они вместо того, чтобы покинуть город, остались в его стенах, и, без страха и сомнения, стали пировать и веселиться. И — что же, вы думаете? Татары прошли мимо, а города не заметили. Так и мы: надо продолжать увлечённо заниматься своим делом, только с полной отдачей, и не вестись на внешние обстоятельства! Тогда все недоброжелатели не смогут вклиниться и пройдут мимо.

Идущий прямо к ним Евграфий вдруг на некотором расстоянии от них ни с того ни с сего остановился, обернулся назад, посмотрел на оставшихся в центре поляны и стоящих кружком контактёров, на звёзды… А когда развернулся, то двинулся уже не прямо, к тем, кто был здесь, неподалеку от ближайшего родника, а свернул чуть вправо, к палаткам, и, не заметив и миновав присутствующих, оставшихся в стороне, медленно, будто пребывая в глубокой задумчивости, направился к костру.

— Воспринимаем энергию звёзд… Может, уже идёт какая-нибудь информация? — спросил Андрей.

— Вот, информацию посылает звезда…, - и Сергей назвал ряд чисел, — кто расшифрует информацию?

— На одной планете этой звезды имеется очень необычная проблема. У них отсутствует слой… Ну, как бы его определить? — заговорил Арей, — В общем, соответствующий слою наших сказок. У них нет мира сказочных героев, вот!

— Надо послать им с миссией какого-нибудь сказочного героя, с которого и начнется построение у них этого ментального слоя мыслеобразов, — предложил Андрей, — Кого пошлем?

— Иванушку-дурачка, — предложил Гера, — Очень хороший персонаж: пока братья животы работой надрывали, он занимался мыслереализацией — и, в конце концов, достиг в ней успеха!

Все засмеялись.

— Ну-ка! Раз-два! Поехали! Направляем информацию! — скомандовал Андрей.

У Натальи раздался звон в ушах. Она, как это часто происходило с ней при работе с Андреем, впала в легкий ступор. Что это? Детская игра, в которую почему-то с серьезностью играют взрослые люди, или на самом деле что-то происходит? Что? На каком уровне, плане? Ну, играют… Но нигде, кроме как в данном месте и в данное время, они бы этого делать не стали… И тут Наталья почувствовала, что проваливается куда-то.

Никто, кроме Андрея, не понял её состояния. Андрей подошел к ней и положил руку ей на затылок.

— Спокойно! — услышала она его тихий голос.

А через некоторое время Андрей пригласил и её, и всех остальных сесть прямо на траву, в круг.

— Я п-понял, логика видимого абсурда — это когда я в образе Иванушки-дурачка н-неожиданно для себя взвился в ночное небо, как на лифте, и какие-то голоса вдруг сказали мне: «Посмотри вниз! Это — Земля!» — И я увидел под собою Землю, т-такой, как она выглядит из космоса, — проговорил Гера.

Все засмеялись.

Затем, когда все по очереди, начиная с Андрея, кружком присели на траву, то неожиданно ощутили идущую между ними по кругу энергию, которая была даже сильнее, чем в Магните, хотя они просто сидели и вели непринуждённую беседу. На землю уже опустилась ночная прохлада. Изо рта при дыхании шёл легкий пар. Звезды, казалось, стали ещё ближе. Ещё более отчетливо проступили созвездия, Млечный Путь. Светила яркая, почти полная, растущая луна.

— Сергей, может, ты, наконец, расскажешь нам всем свой коан, про дрова? — предложил Андрей, — Помнишь, я предлагал тебе его придумать?

— Ну, хорошо… Попробую сочинить сейчас — экспромтом, — ответил Сергей.

— Мы не против, — отозвался Гера.

— Ну, на дороге валялись дрова и мечтали получить свою дхарму, — начал Сергей.

— Ха-ха-ха! Ой, не могу! — засмеялся Гера, — Дрова! Дхарму!

— Ну, дхарма — она для каждого уровня развития своя. И для дров, вероятно, тоже нужна какая-нибудь дхарма, — отозвался Сергей и продолжил, — Шёл мимо дзенский мастер и превратил их в колодец. Потом шёл другой мастер, и превратил колодец в телегу. Затем шёл третий мастер, который превратил телегу снова в дрова и затопил ими печь. Спрашивается, кто из мастеров — самый великий?

— Ну, наверное, последний, — сказал Семён.

— А п-почему? — спросил Гера.

— Не знаю. Но так обычно бывает: за кем последнее слово, тот и прав, — ответил Семён.

— А м-может, всё-таки, первый? — предложил свой ответ Гера, — Так как он первым заметил, что это — не простые дрова.

— Значит, дрова прошли землю, воду, ветер и огонь. Все виды посвящения. Не жирно ли это: для простых дров? — спросил Арей.

— Н-да, ведь всё равно, в конце концов, они исполнили своё простое, житейское п-предназначение, — заметил Гера.

— Ну, а всё-таки: какой у коана правильный ответ? — спросил Семён.

— Дело в том, что у любого коана нет ответа. Только об этом не известно тому, кого спрашивают. Коан задавался ученику для того, чтобы он услышал хлопок одной ладони… Был и такой коан. Про этот самый хлопок… В процессе раздумий над коаном человек выходил за пределы разума — и получал просветление. Но до этого, естественно, долго прибывал в состоянии ступора, — ответил Сергей.

— А если он из него совсем не выходил? — спросил Семён.