Дэн Симмонс - Горящий Эдем

Они поговорили про Ваймеа, про охрану памятников, про археологию, а потом ветер и чувство голода загнали их в столовую.

– Думаю, руки было мало, – сказала Корди, когда они уселись за стол. – Может быть, если бы он еще пару раз пробежал мимо с разными частями тела, мы бы и потеряли аппетит, но сейчас я готова съесть целую лошадь.

– Лошадей здесь не подают, – заметил Пол. – Могу порекомендовать аху.

– Это что, лава?

– Нет. Лава – это аха. Аху – это марлин, или рыба-меч. Дороговато, но очень вкусно. Корди взяла меню:

– О'кей-жокей. Я все равно ни за что не плачу. Аху так аху.

Пол тоже заказал аху, а Элинор выбрала улуа – большую плоскую рыбу, которую она ела под другим названием в Южной Америке.

Официант спросил, что они будут пить, и прежде чем кто-либо успел возразить, Корди заказала всем «Пламя Пеле». Потом разговор перешел на работу Элинор.

– Имея дело с философией Просвещения, – сказал Пол, – вы должны свысока смотреть на мифологию моих предков.

– Вовсе нет. Философы отвергали непосредственно предшествующую им мифологию, то есть иудео-христианскую, но пытались вернуться к язычеству. – Она сделала глоток красной жидкости из бокала. – Конечно, с рационалистическим уклоном.

– Да, с точки зрения науки. Элинор кивнула:

– Для этих философов мифология была первой попыткой объяснения явлений природы.

Корди смотрела на них, как на игроков на теннисном корте.

– Нельзя спорить с тем, что мифология затемняла явления не меньше, чем объясняла, – ответил Пол, рассеянно ковыряя вилкой салат – Но с падением этой волшебной завесы вашей и нашей мифологии исчезло и чувство единства с природой, осознание всех окружающих вещей как вместилища сил.

– Вашей мифологии? – переспросил Пол.

– Я имею в виду дохристианскую Европу. К тому же среди моих предков были индейцы…, кажется, сиу.

– Да, для гавайцев все было источником силы. Источником маны. И знаете, мне трудно представить себе, чтобы Дидро или Вольтер приняли такую картину мира.

Официант унес пустые тарелки из-под салата. За открытыми окнами прибой продолжал петь свою древнюю колыбельную.

– Борьба между мифологическим и рациональным мышлением началась гораздо раньше Века Просвещения, – продолжала Элинор, чувствуя, как по телу разливается тепло напитка. Ей вдруг подумалось, что странно в зимний вечер сидеть в блузке без рукавов у открытого окна. – В «Природе вещей» Лукреция не раз повторяется, что только солнце разума развеет предрассудки. Только знание природы позволит не бояться ее.

Пол опять улыбнулся:

– Мои предки, жившие здесь пятнадцать столетий назад, отлично знали природу – всех животных, растения, вулканы.

Корди подалась вперед, как будто ждала этого слова:

– Расскажите нам про вулкан.

– Про Килауэа или Мауна-Лоа?

– Про оба.

– Странно, что они активны в это время. Мы привыкли к извержениям, но они угрожают только тем зданиям, которые построены в неудачном месте.

– А Мауна-Пеле построен в таком месте? Пол замялся.

– По данным ученых, нет. Здесь проходили лавовые потоки, но не в этом столетии. Как вы сами можете видеть, даже при сильном извержении отсюда видны только облака пепла и отраженный свет.

Корди одним глотком допила свой коктейль:

– Я как-то видела фильм…, там еще играли Пол Ньюмен, Эрнест Борнин и другие звезды.

Старый, дурацкий фильм ужасов о курорте в тропиках, погребенном под лавой.

И Пол, и Элинор ждали продолжения.

– Вот мне и стало интересно – не может ли такое случиться здесь? Пол покачал головой:

– Конечно, Мауна-Пеле построили напрасно, но не думаю, что он в ближайшее время будет погребен под лавой. – В голосе его слышалось сожаление.

– Хотелось бы взглянуть на эти вулканы поближе, – услышала Элинор свои слова. Алкоголь явно подействовал на нее сильнее, чем она ожидала.

– Это трудно сделать. Во время извержений Вулканический национальный парк закрывают…, туристы бродят повсюду, а многие вулканические газы могут быть смертельны.

– Помнится, когда-то враги короля Камехамеха были отравлены такими газами? – спросила Элинор. По крыше ланаи забарабанили первые капли дождя. Запах мокрой растительности был почти эротическим.

– Да, – сказал Пол. – В 1790 году вождь Кеоуа решил напасть на Камехамеха. Он разделил войско на три части и приказал им собраться в кратере и просить покровительства Пеле. Когда две группы воинов достигли расположения третьей, они увидели, что все – мужчины, женщины и дети – убиты облаком отравленного газа.

– Не очень-то много морали в этой истории, – сказала Элинор.

– На следующий год Кеоуа был разбит и принесен в жертву, а Камехамеха стал единственным правителем острова.

– Это было далеко отсюда? – спросила Корди.

– Что?

– То место, где отравились воины.

– Нет. Это на склоне того же юго-восточного разлома. Там в окаменевшей грязи до сих пор видны следы ног армии Кеоуа.

Принесли рыбу, и в следующие несколько минут единственными словами были похвалы искусству поваров. Потом Элинор сказала:

– Все же хотелось бы подобраться к вулкану.

– Это можно сделать на вертолете. Конечно, во время извержений они все заняты на недели вперед. В это время стоимость воздушных экскурсий возрастает со ста до пятисот – шестисот долларов.

Элинор покачала головой:

– Слишком дорого. К тому же не хочется ждать несколько недель. Пол отложил вилку:

– Может, я смогу это устроить. Она недоверчиво взглянула на куратора. Он не улыбался.

– Право, это не так уж… Он жестом остановил ее:

– У одного моего друга на Мауи есть вертолет. Завтра он будет здесь и, надеюсь, не откажет мне в этой маленькой просьбе. Конечно, это может быть поздно, но ночью лучше всего смотреть на извержение.

– Я не хотела доставлять… – снова начала Элинор, но Пол только махнул рукой.

– Я сам с удовольствием посмотрю на это зрелище. Если вы не хотите, то конечно, но я совершенно серьезно предлагаю вам завтра совершить эту прогулку.

Элинор колебалась недолго:

– Что ж, это было бы чудесно! – Она повернулась к Корди. – Вы полетите?

– Увольте. Я боюсь огня, не люблю взрывов и терпеть не могу летать. Потом вы мне все расскажете.

Элинор и Пол пытались ее переубедить, но она была непреклонна:

– В мой план отдыха не входит падение с вертолета в кратер вулкана. Так что извините.

Они немного помолчали, вслушиваясь в нарастающий грохот прибоя. Внезапно электричество мигнуло и погасло. На столах уже стояли свечи, но официанты кинулись зажигать аварийные лампы. Скоро зал наполнился мягким, интимным освещением, позволявшим лучше разглядеть оранжевое зарево на востоке.

– Это часто случается? – спросила Элинор Пола. – Я имею в виду свет.