Томас Лиготти - Бледный клоун

Ничего подобного не случалось во время предыдущих посещений . Посторонние люди еще ни разу не оказывались замешаны в наши отношения с этой бледной марионеткой, и теперь я совсем растерялся, не зная, что предпринять. Мистер Визняк жил наверху, над аптекой, и сейчас я держал в руках его паспорт, который получил от куклы в ответ на просьбу предъявить удостоверение личности для того, чтобы можно было притвориться, будто бы выполняю предписания из исчерканного каракулями бланка рецепта. И все это, несомненно, являлось именно тем, чем казалось. Ошеломительным, сногсшибательным бредом. Я стремительно терял способность держать себя в руках и вот-вот уже должен был взорваться, впасть в разрушительную истерику, которая так или иначе положила бы конец происходящему. Глаза создания напротив казались непроницаемо-черными и непроницаемо-мертвыми в красно-золотом сиянии, поглотившем аптеку, его голова слегка покачивалась и подрагивала, отчего мысли мои путались, мчались куда-то с невероятной скоростью, падали в темную бездну смятения. Но в тот самый миг, когда я уже готов был сломаться, клоун вдруг повернулся в сторону, и взгляд его уперся в занавеску, загораживающую проход в заднюю комнату аптеки. Затем он направился к ней, подергивая конечностями судорожно и безвольно, но в то же время с легким налетом бездумной игривости, как могут только марионетки. Ничего похожего прежде не случалось, это создание еще ни разу не покидало меня таким образом. Стоило ему скрыться за занавеской, закрывающей проход в заднюю комнату, как с улицы до меня донесся голос. Это был мистер Визняк.

— Откройте дверь, — сказал он. — Кое-что произошло.

Сквозь стекло входной двери я видел его худое лицо, его глаза, пристально вглядывающиеся в сумрак аптеки. Правой рукой он беспрерывно делал призывный жест, словно тот сам по себе должен был заставить меня открыть дверь. Другой человек собирается принять участие в посещении , подумал я. Но что можно было сделать, что можно было сказать? Ничего. Кукла-клоун прятался совсем рядом, всего в нескольких футах позади, в соседней комнатке. Я обошел прилавок, отпер входную дверь и впустил хозяина. Когда старик вошел, выяснилось, что он одет в старый халат с оторванными карманами и ветхие шлепанцы.

— Все в порядке, — прошептал я. — Идите-ка спать. Поговорим утром.

Но мистер Визняк, казалось, не услышал моих слов. Стоило ему войти внутрь, как настроение его резко поменялось. Та поспешность, энергичность, с которой он звал меня открыть ему дверь, теперь исчезла без следа. Он поднял один из своих бледных, кривых пальцев и медленно обвел взглядом аптеку.

— Свет… свет, — сказал он. Красно-золотое сияние обволакивало его тонкое, морщинистое лицо, превращало его в маску из неведомого металла, древнюю маску, за которой наполнялись страхом его старые глаза.

— Объясните мне, что произошло, — попросил я, пытаясь отвлечь хозяина. Просьбу пришлось повторить несколько раз, прежде чем он, наконец, ответил.

— Мне показалось, будто кто-то есть в моей комнате наверху, — произнес он монотонным голосом. — Они копались в моих вещах. Сначала я подумал, что это могло мне присниться, но потом услышал, как что-то идет вниз по лестнице. Не шаги. Просто… будто щеткой едва слышно провели по ступеням… Не уверен. Я не сразу спустился.

— Не слышал никого на лестнице, — заверил я мистера Визняка, который, судя по всему, окончательно впал в глубокую задумчивость. — Не заметил ни души на улице снаружи. Думается, вы просто видели тревожный сон. Почему бы вам не подняться к себе и не вернуться в постель, чтобы побыстрее о нем забыть?

Но мистер Визняк не слушал меня. Он пристально смотрел на занавеску, закрывающую проход в заднюю комнату.

— Мне нужно воспользоваться туалетом, — сказал он, не отрывая от нее взгляда.

— Наверное, лучше сделать это у себя, наверху, — сказал я.

— Нет, — сказал он. — Там, в задней комнате. Мне нужно воспользоваться туалетом.

Мистер Визняк поплелся к занавеске, шаркая подошвами старых шлепанцев — словно щетина щетки шелестела по выцветшим половицам. Я окликнул его пару раз, но он и ухом не повел, двигался, словно в трансе. Через несколько мгновений он исчез за занавеской.

Мне подумалось, что мистер Визняк вполне может и не обнаружить в задней комнате ничего необычного, ничего, кроме пузырьков, бутылок и бесчисленных коробок с лекарствами. Возможно, посещение как таковое уже закончилось. Возможно, оно закончилось уже давно, в тот самый момент, как жуткая марионетка удалилась в заднюю комнату. Возможно, мистер Визняк благополучно воспользуется туалетом и вернется оттуда, а затем поднимется к себе, в квартирку на втором этаже. В последние моменты этого конкретного посещения я слишком много размышлял о всякой чепухе, и мог попросту не заметить, как все завершилось.

Но некоторые аспекты произошедшего кардинально отличали этот визит от всех предшествующих. Более того, я начал сомневаться, что бледный клоун явился в гомеопатическую аптеку, чтобы посетить именно меня. По крайней мере, одного меня. Пусть я и прежде в глубине души был уверен, что все встречи с марионеткой являли собой лишь бред, самую квинтэссенцию бреда, как уже упоминалось выше, но все-таки мне казалось, будто они выделяют меня из серой массы человечества, готовят к некой особенной, уникальной судьбе. Однако после того, как мистер Визняк скрылся в задней комнате, я понял, как сильно заблуждался. Кто знает, как много вокруг других людей, уверенных в том, что вся их жизнь состоит только из чепухи, бессмыслицы и нелепейшего бреда — бреда, в котором нет ничего необычного, который не имеет никаких причин или предпосылок, кроме, пожалуй, еще большего бреда, абсолютно неведомого, но от того не менее бредового.

Каждое место, посещенное мной в жизни, оказывалось ареной для бреда о марионетках. Гомеопатическая аптека — не исключение. Я устроился сюда, чтобы стоять за прилавком и ждать посещения , но до этой ночи даже понятия не имел, что мистер Визняк тоже его ждет. Похоже, он знал, что скрывается за занавеской, закрывающей проход в заднюю комнату, и прекрасно отдавал себе отчет в том, что больше ему некуда идти. Только за занавеску. Ведь куда бы он ни направился, любое другое место в итоге окажется лишь очередной сценой для зловещего кукольного представления. Но, похоже, то, что ждало старика в задней комнате, оказалось для него неожиданностью. И это самое странное — то, с каким абсолютным изумлением закричал он, скрывшись за занавеской. Ты, закричал он. Не приближайся ко мне. Это были последние слова, которые мне удалось расслышать, прежде чем голос мистера Визняка стих где-то вдалеке. Будто кто-то утащил его, унес с огромной скоростью на невероятную высоту. Теперь он узнает. Наверху, за тенями, Мистер Визняк узнает, что управляет бледным клоуном.