Алексей Пехов - Мастер снов

— Нет.

— Вообще?!

— Только быстрая фаза, самая поверхностная. Это, в общепринятом понятии, не сон. Мозг частично отдыхает, но глубокого погружения нет. Я не отдыхаю во сне, как другие люди.

Хэл заинтересовалась. Повернулась ко мне, и ее взгляд жадно впился в мое лицо.

— А остальные сновидящие? Получается, им нужно постоянно находиться в одном-единственном месте? Они что, навсегда привязаны к своим центрам, где работают и куда приходят больные?

— Принимать пациентов можно где угодно. Но работают они в одном месте — там, где проходило их обучение, и не важно, что это — дом, квартира, шалаш на дереве, поляна в лесу. Сложная система связи реальности и пространства за гранью, которую нельзя разрушать.

В широко распахнутых пытливых глазах Хэл блестели два отражения крошечного язычка пламени.

— А если с этим домом, квартирой, шалашом что-то случится? Молния ударит, например? Или землетрясение?

Мне показалось забавным ее искреннее беспокойство и любознательность.

— С домом сновидящего ничего не может случиться. Он существует в двух мирах одновременно.

Она не слишком поняла мое объяснение, но сразу приняла его на веру.

— Слушай, а что это все-таки за комната, где я оказалась заперта?

— Рабочий кабинет.

Этот ответ ее тоже удовлетворил. Хэл повозилась, устраиваясь удобнее, и задала новый вопрос:

— Почему мне не удавалось выйти из него?

Главным было — почему ей удалось войти. И у меня имелось предположение, отчего это произошло. Но пока я предпочел ничего не говорить девушке.

— Не знаю.

— Ты говорил, этот дом принадлежал твоему учителю…

— Да.

— А что с ним стало?

— Он умер. Во сне. Иногда такое случается.

— Сочувствую. — Сочувствия в ее голосе не было, только любопытство. — А когда это случилось?

— Десять лет назад.

Она нахмурилась, покачала головой.

— Значит, ты не был тут десять лет?

— Да.

— И ты не спал все это время?! — Она фыркнула и усмехнулась. — Понимаю, почему тебе захотелось наконец вернуться.

Я рассмеялся, укладываясь обратно в постель и закрывая глаза.

— Если хочешь, можешь остаться здесь. А мне надо поспать. Как ты понимаешь, у меня во сне накопилось много дел.

Она пробормотала в ответ что-то саркастическое, потушила свечу, и, уже засыпая, я почувствовал, как она устраивается рядом, прижимаясь ко мне теплым боком.

Сон снова окружил меня яркими картинами. Гораздо более яркими, чем реальность…

Я шел на восток. Медленно, неторопливо. Сначала вдоль реки. Берег становился все выше, выше… пока не превратился в крутой обрыв. Двухэтажные дома, стоящие на нем, были черными, заброшенными, безмолвными. За покосившимися заборами буйно цвела черемуха. Я мог бы ощутить ее запах, если бы постарался. Узкая тропинка вилась в высокой траве, и мне казалось, что я чувствую теплую землю сквозь подошвы ботинок.

На другой стороне реки, за густыми деревьями, пока еще невидимый, стоял странный, искаженный храм. Вокруг него, глубоко погруженные в землю, лежали каменные надгробия. Одно из немногих мест, где я не любил бывать. Обрывок старого кошмара, доставшегося по наследству, и я пока не смог избавиться от него.

Впереди показалась белая крепость. Старинная, полуразрушенная и тоже не помилованная временем — река, распадаясь на десятки рукавов, текла по ней. Сбегала водопадами по стенам, промывала щели в каменных полах, бурлила в узких трубах, разливалась по залам. Освещенная солнцем вода искрилась и отбрасывала блики на своды узких арок.

Я сделал несколько шагов по направлению к почти превратившемуся в развалины городскому укреплению и вдруг увидел впереди, посреди густого зеленого леса то, чего никогда не было и не должно было быть в моем мире. Огромное, бетонное высотное здание.

Сотни темных окон слепо смотрели на меня, крыша щетинилась антеннами, торчащими под самыми немыслимыми углами. Я устремился к нему и тут же ощутил волну зимнего холода. Ледяной промозглый ветер свистел между каменных высотных громадин.

За первым небоскребом вырос второй, затем еще один. Стали появляться прохожие. Молчаливые темные фигуры беззвучно брели по обледеневшим мостовым, отворачивая от меня лица. Аура безысходности и тоски — предшественники надвигающегося кошмара — начали колоть сердце, но я привычно отгородился от них.

Впереди мелькнул знакомый силуэт. Тонкая фигура в куртке с чужого плеча, короткая юбка, полоска белой кожи между подолом и чулками. Растерянная, неровная походка заблудившегося ребенка, ссутулившиеся плечи, руки спрятаны в рукава от холода.

— Хэл!

Не услышала, не оглянулась.

Я поспешил за ней.

Людей прибавилось. Серые сгорбленные спины заслонили от меня девушку. Я ускорил шаг, чтобы догнать ее и вывести из этого унылого, ледяного сна.

Но толпа становилась все гуще. Меня начали толкать, наступать на ноги, оттеснять к кромке тротуара под колеса машин. Хэл тоже шла с видимым усилием, опустив голову и спотыкаясь.

Я уже с трудом продирался сквозь вязкий кисель чужих тел. Один из пешеходов толкнул меня особенно чувствительно, оглянулся, и я наконец увидел его лицо… все их лица. Белые листы с дырами вместо глаз, которые появляются, если проткнуть бумагу карандашом — черное отверстие с рваными краями. Они поворачивались ко мне и смотрели пустотой.

Силуэт Хэлены еще раз мелькнул впереди. Но я успел заметить, как от безликого потока отделились две громоздкие фигуры, подхватили девушку и потащили в подворотню. До меня долетел отчаянный вскрик.

Холодные тела продолжали толпиться вокруг, кто-то аккуратно и цепко попытался ухватить меня за локоть. Я сунул руку в карман, точно представляя, что нужно из него достать. Зажигалка в моих пальцах блеснула металлом, с легким щелчком откинулась крышка, и жаркий огонек осветил бумажные лица. Безглазые шарахнулись в стороны и снова, как ни в чем не бывало, побрели по своим делам.

Я поспешил в подворотню, куда кошмар утянул Хэл. Она была там. Висела, едва касаясь носками ботинок асфальта, и цеплялась за веревку, затянутую на шее, изо всех сил привставала на цыпочки, чтобы не задохнуться.

Я мог управлять любым сном, меняя его правила, но сейчас следовало идти по течению этого. Я шагнул под арку, ее тень упала на мое лицо. Теперь стало возможно разглядеть мокрые сосульки волос девушки, мотающиеся из стороны в сторону, куртку, обвисшую на теле бесформенными складками…

Еще один шаг.

И тут же ко мне с двух сторон метнулись две безглазые фигуры. Я позволил им приблизиться. Как только меня коснулись костлявые ледяные руки, Хэл перестала дергаться. Медленно подняла голову, и я увидел ее торжествующе-любопытный взгляд. Западня, которую она приготовила для меня, сыграв роль беззащитной жертвы, захлопнулась.