Владимир Васильев - Гений подземки (сборник)

– Думаю, да.

– А я думаю – нет.

Князев вздохнул:

– А какие девочки! Если их больше – вношу предложение передвинуть лагерь ближе к делу.

– Проще уж переманить их сюда, – буркнул Генка. – Пошли кеды напяливать, марадоны…

Через двадцать минут они ступили на поле. Девчонки ждали – их было восемь, все в одинаковых полосатых футболках.

– Ой! – зажмурился Князев. – Я в ужасе. Как с ними играть? Они же меня гипнотизируют!

– Андрюль! Возьми себя в дрожащие руки! – прошептал Шура. – Это они специально проводят психическую атаку, хотят сразить нас наповал.

Девушки были все как на подбор – стройные, длинноногие и симпатичные, словно не футбольная команда, а участницы конкурса красоты. Одна из тех, что приходили в лагерь, вышла вперед.

– Я капитан. Обсудим условия. Предлагаю два тайма по тридцать минут.

– Согласны, – поспешно заверил Леваднюк.

Девушка кивнула.

– Вас шестеро?

– Можете играть ввосьмером. Мы даем вам фору, – милостиво поклонился Валек.

– Зря, – пожала плечами девушка, – мы не из тех, кому дают фору. Лучше по-честному – шесть на шесть.

– Нет, мы настаиваем. Шесть на восемь.

– Как хотите… Хотя на вашем месте…

– Вопрос исчерпан! – авторитетно перебил Леваднюк. – Что еще?

Девчонки переглянулись.

– Самое главное: на что играем?

Шура облизнулся:

– На пирожки!

Генка мрачно изрек:

– Лучше уж на торты.

– Идет? – согласились девушки.

– Значит, с побежденных три торта!

– И сдача на милость победителя, – добавил Князев вкрадчиво.

– Согласны! – упрямо тряхнула копной волос капитан.

Договор скрепили рукопожатием, хотя Князев все норовил поцеловаться. Бугунков недовольно проворчал на ухо Вадику Яхничу:

– Тоже мне, игра – на торты…

– Ну, не на пиво же с ними играть? – отозвался тот.

Валек фыркнул – он предпочел бы пиво.

– А как вас зовут? – все не снимался Князев.

– А мы еще не проиграли! – задорно ответили девушки.

– Но ведь от судьбы не уйдешь, – веселился Андрей.

– Пока мы – команда «Джоконда».

– Ясно, – подытожил Леваднюк. – «Джоконде» – физкульт…

– Уря-а! – рявкнула команда, громче всех Шура, видимо вдохновленный тремя тортами.

– А вы кто? Что за команда? – хитро блеснула глазами капитан «Джоконды». Генка, исподлобья наблюдавший за всем этим, сымпровизировал:

– Суперклуб «Туши свет юнайтед»…

Девчонки немедленно выкрикнули высокими сильными голосами:

– Суперклубу «Туши свет юнайтед» – футбол-привет!

– Ну-с, начнем, – сказал Шура и стянул футболку.

«Туши свет» начали игру самоуверенно, и это сразу же вылезло боком: Яхнич на фланге потерял мяч, его подобрала одна из девушек, легко и изящно обвела сначала Князева, потом Леваднюка, отпасовала в центр, и здесь его спокойно вколотила в сетку капитан. Девчонки хлопнули друг другу в ладоши и деловито убежали к своим воротам.

Парни виновато переглянулись. Но поделать в первом тайме ничего не смогли. Девушки играли ничуть не хуже их, тонкие и своевременные передачи и филигранные розыгрыши кромсали оборону «Туши свет» в жалкие клочья. Через двадцать минут счет был уже девять-ноль. Туристы растерялись. И тут разозлился Генка – всерьез, что с ним бывало крайне редко.

– Мужики! Вы что? Кому проигрываем? Бабам? А ну, побыстрее и пожестче!

И мужики зашевелились. Забегали быстрее, стали азартно бороться за каждый мяч по всему полю, и девчонки перестали за ними успевать. Скоро гол забил Леваднюк, и это всех подбодрило. Потом Шура Григорьев с углового ударил головой, и мяч по красивой пологой дуге скользнул в «девятку». Шура с воплем: «Аргентина!» помчался к центру, а девчонки глядели на него с неприкрытой завистью.

К перерыву они отыграли четыре мяча. Дело явно пошло на лад, не зря весь институт боялся этой шестерки.

В перерыве Генка сделал короткое внушение, угадав недостатки «Джоконды» – слабые удары и низковатую скорость. На этом решили и отыгрываться.

Во втором тайме они держали девушек подальше от своих ворот и часто проводили стремительные контратаки, вспарывая оборону соперниц.

Это был изнурительный матч.

За две минуты до конца Князев сравнял счет – 11:11. И девчонки, до этого державшиеся просто стоически, дрогнули. Генка выцарапал мяч у капитана и вышел один на один с вратарем. И ему заплели сзади ноги.

Девчонка виновато опустила глаза. Генка молча поставил мяч против ворот и отошел. В глазах его читался приговор.

И он пушечным «прямым подъемом» вколотил мяч в девятку.

Они выиграли – но какой ценой! Хотелось упасть и не двигаться. «Джоконда» выглядела очень огорченной. Но честно подошла в полном составе.

– Мы сдаемся… – напряженно улыбнулась капитан. – А зовут меня Катя.

– Я же говорил, от судьбы не уйдешь! – самодовольно напыжился Князев.

Через час девушки разбили лагерь рядом с когортой Леваднюка. Вернее, разбивали ребята, а «Джоконда» им помогала. Все уже успели перезнакомиться. Девушки тоже приехали ив Киева. Из института физкультуры. И так же, как и парни, использовали последние дни лета.

Кто-то умчался на велосипедах в город, за тортами и не только, остальные купались и загорали на узком пляжике. Предстояла еще целая вечность – почти две недели отдыха.

Две недели в стихийно возникшем под Евпаторией молодежном лагере стали лучшими днями в Женькиной жизни. Даже Вилька присмирел здесь и стал не таким колючим. Множество знакомств, бесконечные футбольные и волейбольные матчи, как правило – упорные и кровопролитные, танцы под магнитофон вечерами, головоломные трюки двух ребят-велобрейкеров, трио струнников (гитара, двенадцатиструнка и банджо) из Харькова с феноменальным репертуаром и парень-йог из Москвы.

Их собралось человек пятьдесят, почти все – студенты. Женя отдалась этой жизни вся. Вилька сперва робел, но вскоре попривык и тоже перестал отличаться от пестрой разноголосой компании. Здесь все были равны – все, любой, кем бы он ни являлся. Каждый умел что-то, чего не умели другие. Женька вновь почувствовала себя человеком, забыв о свинцово-тяжелом слове «нелюдь» и месяцах одиночества.

Вилька и вовсе выглядел ошарашенным. Он столкнулся с этим впервые.

Но всему в мире приходит конец. Нагрянул сентябрь, приблизилась пора учебы, и студенты со вздохами и проклятиями стали растекаться по институтам. Лагерь начал пустеть.

Женя и Вилька ни разу за это время не вспоминали тот разговор на острове. А когда лето закончилось, они боялись взглянуть друг другу в глаза, понимая, что вновь остаются одни, хоть теперь их и стало двое.

А лагерь сворачивался на глазах. Женя с Вилькой сидели у воды – местным уезжать не надо. Здесь и нашел их «директор» – Олег Леваднюк.