Вадим Волобуев - Благую весть принёс я вам

- Подождёшь с рыбой, - отрезал вождь. - Дело важное. Всех касается. - Он засопел, опустил голову, словно раздумывал о чём-то, затем опять поднял лицо. - Когда замёрзли луга и пали лошади, Отец велел молиться Огню, ибо Он отвернулся от нас. Мы сделали по его слову, и что же? Новая беда постигла нас. Коровы обрюхатели, все до одной, оставили нас без молока, и снова Отец сказал, чтобы мы молились Огню. Мы и тогда поступили по его слову. Ушли от нас Костровик и Яроглазая, мы молились. Ушли их дети - мы молились. Ушла Жароокая, а мы всё молимся. Так и будем молиться, пока никого не останется. - Он усмехнулся. - Почему Отец поступает всем наперекор? Почему от его слов только хуже? Он говорит, чтобы мы шли в загон, и отнимает у нас Большого-И-Старого. Он говорит, что нельзя носить обереги, и провожает на тот свет наших родичей. Он говорит, что мёртвое место полно скверны, а исподволь подбивает зятя и внука нарушить мой приказ.

- Берегись, вождь, - произнесла Ярка.

Тот и ухом не повёл.

- Как же так? Мы делаем всё по слову Отца, а бедствия не прекращаются. Из-за чего так происходит?

- Из-за тебя, - выкрикнула Ярка. - Из-за твоей гордыни.

- Я сделал то, ради чего вы поставили меня вождём - привёз Большого-И-Старого. Я пошёл в край зверолюдей и не испугался мёртвого места, я презрел проклятье Отца и, Лёд меня побери, поймал этого зверя, потому что я - вождь. Но что же я получил в благодарность? Бесчестье и позор. Они говорят, будто моей душой завладели тёмные демоны. Ха-ха! Сдаётся мне, всё как раз наоборот. Это ты, Отец Огневик, и твои родные погрязли в злобе и ненависти. Нам говорили: много грешим, из-за этого Огонь оставил нас Своей заботой. Нам говорили: скверна изливается на землю, посылая нам бедствия. Будь я проклят, если это не так! Но кто изливает эту скверну? Я ли, когда пытаюсь спасти вас от голода, или Отец, лишающий нас добычи? Я долго терпел, но и моему терпению пришёл конец. Я говорю прямо: Отец - корень всего зла. Видно, сам он - закоренелый грешник, если молитвы его не достигают ушей Огня. А может, и того хуже - сговорился с тёмными силами погубить нас. Почему мы встретили колдуна? Почему нас занесло в мёртвое место? Не его ли заклятьем? А ему и этого мало! Он отнял у нас Большого-И-Старого. Кто так поступает, если не враг рода человеческого?

Люди изумлённо молчали.

- Сам ты враг, - выкрикнул Огонёк. - И место тебе - среди зверолюдей.

- Это тебе там место, - вскинулся Сполох. - Трус поганый!

Пылан, несчастный вдовец, заорал, вскакивая:

- Отец говорит: все беды от крамольников. А вождь - что от Отца. Кому верить, а? Кому верить?

Головня завопил в ответ:

- А Большой-И-Старый? Кто отдал его Огню? Вот и думай.

Общинники зашумели, заспорили.

Отец Огневик по-прежнему молчал. Родичи ждали от него слова, но старик лишь щурился, стряхивая лезущий в глаза снег. Ярка что-то шептала родителю, бросая ненавидящие взгляды на вождя, Отец не слышал. Светозар пытался изрыгнуть ругательство, грозя вождю кулаком - Отец не смотрел на него. Огонёк рычал и в ярости грыз край рукавицы - Отец не оборачивался. Речи вождя словно заворожили его. Когда-то грозный, теперь он выглядел подавленным. И люди, ожидавшие резкой отповеди вождю, уже начали шептаться, что ослаб Отец, растерялся.

А Сполох и Головня подначивали родичей, кричали:

- Хватит терпеть! Вождь даст нам избавление. С ним не пропадём.

Вождь поднял обе руки, призывая к порядку. Сказал торжествующе, перекрывая шум:

- Что дала нам наша преданность? Голод и болезни. Чего хочет от нас бог? Мы не знаем. Мы долго слушали тебя, Отец, но пришла пора сказать: хватит! Нет нам пользы от тебя, а один только вред. Пора взяться за ум. Согласны? - обратился он к людям.

- Давно пора! - выкрикнул Головня.

Но семейка Отца не поддавалась. Ярка вопила: "Кощунство!", Огонёк кричал: "Ересь!", а Светозар грозно приподнялся и набычился, собираясь пустить в ход кулаки.

Снег меж тем перестал сыпать, тёмные демоны в небе распались на клочки, стремительно растворявшиеся в серой дымке. С дальних холмов потянуло ветром, по речной долине побежала позёмка, тревожа застылый белый тальник, от скованных морозом стволов елей и лиственниц отламывались куски снега и с глухим хлопком падали в сугробы. Лес стоял окоченелый и тихий, как смирный конь. Над придавленными снегом крышами, словно трава на стремнине, бились жирные чёрные дымки.

- Когда надо, ты поджимаешь хвост, Светозар. А когда не надо, ты тут как тут, - усмехнулся вождь, нимало не испуганный действиями родича. - У мёртвого места не таким храбрым был, а сейчас - куда лезешь? Забыл слово тестя? "Кто ослушается вождя, отвержен навеки". Или думаешь, Огонь не покарает отщепенца? Сиди, несчастный!

Светозар замер, ошеломлённый, хотел было броситься в драку, но жена и дочь кинулись к его ногам, умоляя одуматься.

- Прчь, - рычал он. - Прчь с пть.

Те не поддавались, хватали его за коленки, рыдали.

А вождь гремел:

- Нам говорили, Огонь покинул нас. Это не так. Он всегда был с нами. Потому-то и шли мы от беды к беде. Он посылал эти беды! Отец Огневик натравил Его на нас из ненависти ко мне. Ему не по нраву выбор общины! Он хочет сам распоряжаться здесь. Хочет сам ставить и свергать вождей. Слушайте меня, люди! Сейчас, здесь вершится наша судьба. Хотите вы ходить в узде сумасшедшего старика или желаете быть свободными? Думайте, люди, думайте!

- Айййй, - завопил Пылан, снова вскакивая. - Мне уж всё равно - Отец ли, вождь ли, только б всё закончилось.

Длинный, нескладный, с короткой пышной бородой и залысинами на висках, он казался древним пророком, вынырнувшим из бездны времён - одним из тех, что несли по тайге Огненную веру. Лицо его смялось от печали, выпуклые глаза взирали с отчаянной решимостью. Ему, потерявшему жену, теперь ничего не было страшно: вождь так вождь, Отец так Отец. Лишь бы найти виноватого и выместить на нём своё горе.

И тут эхом отозвалось:

- Мне тоже всё равно! Потому что сил моих больше нет. Нет сил! Сделайте что-нибудь вы, поставленные над общиной: ты, зрящий, и ты, ведущий. - Это кричала Рдяница, скинув колпак и заливаясь слезами.

Супруг её, Жар-Косторез, хотел утихомирить жену, что-то говорил ей, но та лишь отмахивалась.

И тут рядом с вождём появился Искромёт - беззаботный, с тонкой улыбкой и приподнятой правой бровью: что ещё за заварушка?

Откуда он вынырнул? Из какого тумана соткался? Только что его не было, и вот он уже здесь - разбитной плавильщик, покоривший сердца общинных баб. По какому праву он на собрании? Чужаки не могут мешаться в дела общины.

Но прежде, чем кто-то успел возмутиться, вождь приобнял Искромёта за плечи и громко произнёс:

- Вот тот, кто знает средство от наших бед.

Искромёт открыл было рот, но тут, наконец, слово взял Отец Огневик. Тяжело поднявшись, старик произнёс: