Марцин Мортка - Городок Нонстед

— В Нонстеде мастер бы не удержался. — Скиннер просматривал какую-то книгу, затем глянул на Натана и отложил книгу в сторону. — Здесь каждый делает все. Не беспокойся о той книге, может, в другой раз. Я съезжу за инструментом. У тебя есть холодное пиво?

— Да, но…

— Ну, тогда вперед. Обожди.

В оставшееся до вечера время разговаривали немного. Скрипела отвертка Скиннера, несколько раз завыл бурильный молоток, потом замурчал пылесос, счищавший пятна сажи с каминной полки. В воздухе носился запах пыли, который перебивала вонь силикона. Небольшой, накрытый фольгой проигрыватель терпеливо воспроизводил один и тот же диск ZZ Top. Обиженная кошка уже давно ушла на другую сторону дороги. Оба приятеля работали в тишине, полностью поглощенные своим занятием.

Около полудня Натан притащил последнюю коробку с книгами, поставил и тяжело вздохнул. Посмотрел, как тот уверенным движением углубляет сделанное только что отверстие, вставляет колышек и вворачивает винт.

— Давай полку, — пробурчал он.

Натан схватил тяжелую полку, и они вместе повесили ее на место. Скиннер нажал на нее руками.

— Держит, — произнес он с кривой усмешкой. — Можешь расставлять свою литературу.

— Не любишь книг? — спросил Натан, открывая принесенную коробку.

— Когда смотрю на все это. — Скиннер махнул рукой в сторону томов, стоящих на полках нескольких стеллажей. — Приходит мне в голову только Лонни Стивенс.

— Кто это? Мне не кажется, что я когда-то его читал.

— Я тоже не думаю, что он когда-то что-то написал. — Лесоруб достал пачку сигарет. — Это местный алкаш. Ты даже не представляешь, что бы он сделал, дорвавшись до такой массы макулатуры.

Натан сухо засмеялся, и уже хотел пошутить, что часть его библиотеки годится только на раздробление, но тут его мысли вернулись к вопросу более важному, холодному, и терзавшему его, как паразит.

— Помнишь, когда мы возвращались оттуда… с Одиночества?

— Ага. — Улыбка Скиннера угасла. — Да, помню.

— Ты сказал, что Нонстед — сраное место. Сказал это таким тоном, что я не мог тебе не поверить. Видишь ли, с тех пор как сюда приехал… Слушай, что не так с пастором Рансбергом?

— С пастором? — Скиннер растягивал слова. Прикидывается, как и все остальные. Прикидывается старательным порядочным слугой Божьим.

— А почему это не может быть правдой?

— Потому что он пьет. — Пожал плечами лесоруб. — И кажется, много. Два года назад нашли его перед костелом мертвецки пьяного. Кто-то пожаловался его начальству. Было несколько телефонных звонков, а затем он исчез.

“Телефонных звонков”, - мысленно повторил Натан.

— Наверное, его забирали на терапию. Священника не было полгода, — продолжил Скиннер. — А затем вернулся, улыбчивый, терпеливый, здоровый. Как хибара после ремонта. Большой разницы никто не заметил. Церковь как опустела, так и дальше пустует. Люди ходят в католическую, или ездят в пресвитерианскую в Моррисон. Остальным вообще плевать. Ну, еще немного и ты обустроишься, — он неожиданно сменил тему.

— Похоже. — Натан осмотрел салон, который, по его мнению, сейчас стал выглядеть как место побоища. — Еще немного.

— Хорошо, я уже немного притомился. — Скиннер потянулся так, что что-то хрустнуло. — Поедем в город?

— Зачем? — После того, что недавно услышал, вопрос показался ему неожиданным.

— Увидишь. Сегодня День Форели.

Когда они выехали на главную дорогу — конечно, на “мустанге” Скиннера, который не жалел циничных комментариев по поводу “компьютера на колесах” — Натан вспомнил, что еще они с Фионой прочли на интернет-странице городка. Одной из причин, по которой скандинавы решили заложить здесь поселение, было изобилие форели в ближайшем ручье. Местную традицию обогатил новый праздничный день, одним из главных элементов которого стало соревнование удильщиков. Пойманную рыбу съедали тем же вечером на фестивале с факелами, а рыбака, поймавшего больше всех, всячески превозносили. Он имел право потанцевать с первой красавицей городка, и даже поцеловать ее. Писатель поделился этой информацией со Скиннером.

— В Тукс-Ривер давным-давно нет форели. — Скривился Скиннер. — Скорее всего, это связано с производством красок в Муртауне, хотя, я точно не знаю. Мотив с поцелуями тоже отпадает. В округе красивые девушки или несовершеннолетние, или замужние. Если попадется какая-то красавица, то надо быть быстрым, иначе тебя кто-то опередит. Закон дыры.

В этот вечер слово “дыра”, которое так любил использовать Скиннер, к городку не подходило. Крыши Нонстеда были освещены лучами сентябрьского солнца, которое не торопилось уходить за горизонт, будто бы хотело насладиться весельем. По улицам были развешаны желтые лампионы, которые слегка покачивал ветер.

Группки людей. Сновавших по тротуарам, излучали веселость и энергию. Натан почувствовал, что всеобщая эйфория захватывает и его. Казалось, что и настроение Скиннера улучшилось — он поднял руку, чтобы привлечь внимание группы молодых людей, но затем передумал и въехал на стоянку перед единственным книжным магазином в городе.

— Пройдемся, — предложил он. — Тут уже близко.

Натан кивнул и вышел из машины. Достал пачку “мальборо”, но резкий холодный вечерний воздух, приправленный запахом жареной рыбы, был таким упоительным, что было жаль портить его никотином.

Вдали загремела электрогитара, ей ответил клаксон и крики молодых людей. Лампионы шелестели.

— Ну я и голоден, — пробурчал Скиннер. — Идем быстрее, иначе все лучшее уже сожрут.

— Закон дыры? — провокационно спросил Натан, но собеседник смолчал. Ему показалось, что в толпе на противоположной стороне улицы увидел Анну в теплом красном свитере, держащую за руку маленькую девочку. Но если это и была она, то бесследно исчезла. Натан нашел взглядом Скиннера, и увидел, что тот сворачивает в боковую улочку.

Натан прибавил шаг. Прошел мимо нескольких металлических мусорных баков, каких-то развалин, запущенного скверика с омытой дождем скульптурой, а затем вновь появились дома, освещенные лампионами, из которых выходили тепло одетые люди. Уже была видна река, искрившаяся в лучах заходящего солнца, и которую заслоняли облака тумана и дыма от костров, и большое озеро, в сердце которого пылал огромный костер. В стороне, на сцене музыкальная группа готовилась к выступлению, но люди не обращали на это внимания. С шутками и веселыми выкриками они толклись возле прилавков с пивом и жаренной рыбой, затем садились за длинные столы, и наедались досыта, прерывая еду только взрывами смеха. Дети пищали, прыгая в мешках. Кто-то играл на волынке. Рои лампионов, развешанные на соседних деревьях, мерно качались.