Сергей Шемякин - Оставьте тело вне войны

— Борис, командуй Попову встать в безопасном месте и занять оборону. Двойника твоего ранили. Возможно, и нас выследили. Автомат приготовь. Я должен отлучиться, пока парень не помер. Наташку береги.

Сержант перенесся к Изюмову, мгновенно представив его лицо.

— Я пока раненого энергией подпитаю, а ты мне рассказывай потихоньку Геннадий, как всё произошло.

— Глеб наложил руки, а Гена быстро ему рассказал, о мальце, который попросил прикоснуться к звезде, о парашютистах, и о толчке, когда все оказались на земле.

— Хорошо, я всё понял. Сейчас выдерни пику и помолчи.

Капитан ухватил за хвостовик и выдернул бандитскую заточку. Глеб тут же мысленно дал команду на заживление сосудов и органов. Руки засветились, и с пальцев заструилась видимая энергия.

— Наташка идёт, отгони её подальше!

— Встань на место, где тебя поставили! — рявкнул Гена, голосом злобного командира роты. Он специально уложил "Бориса" в такое место, что бы со стороны не просматривалось. От сержанта Посникова закрыл спиной, а Наташу поставил в двадцати метрах на наблюдение. Девушка, возможно, обиделась.

— Гена, капитан пришёл в себя, жизни ничего не угрожает. Пусть изображает раненого. Наверняка, бандитам стояла задача убить Михайлова. Если объявим раненым, возможно, попытаются убить второй раз. Попробуем тогда задержать. Данных пока никаких. Ясно, что ударили сзади, а малец просто срезал документы и ордена, чтобы подтвердить личность убитого. Короче, скажешь раненому, пусть едет в госпиталь, и организует там засаду. Наташку отправляй вместе с ним. Она числится его женой. Пусть обихаживает. Ты пока побудь в их группе. Будешь со мной на связи. Сержанту Попову о том, что случилось с вами, доведут. А он уж по команде. Я полетел к Михайлову. Раненый пусть вспомнит, какие документы у него были в кармане, и не лежало ли там удостоверение ГБ. Тогда засада в госпитале будет зряшной. И насчёт орденов пусть подумают. Они проходят через многие руки, и немецкая разведка вполне могла номера орденов настоящего Михайлова получить.

— Я всё понял, Хранитель.

— Лежи, Боря, придержал рукой зашевелившегося Шевцова Изюмов. Ты был ранен сзади вот этой штукой, показал он лейтенанту ГБ заточку, сделанную из трёхгранного напильника. Тебя подлечили, но неделю в госпитале сказали отлежать. Приказано тебя под видом раненого туда отправить, и поставить засаду, если среди документов, что у тебя срезали вместе с карманом, не было удостоверения сотрудника ГБ. Приказано подумать насчёт номеров на орденах. Немецкая разведка могла получить истинные номера орденов Михайлова и теперь сверяет, настоящий ты Михайлов или нет.

— В кармане было только удостоверение на имя Михайлова. Командировочное удостоверение, продаттестат, орденская книжка в другом кармане. Насчёт орденов даже понятия не имею, какие были на них номера. Золотая звезда была без номера. Я её внимательно рассмотрел.

Гена махнул рукой Наташе, та быстро подошла.

— Подлечили твоего мужа немножко. Сказали, что надо в госпитале полежать, пока полностью поправится. И засаду там поставить на повторное нападение.

— Ты как себя чувствуешь, Боря? — присела рядом с командиром девушка.

— Хреново, честно говоря. Как будто неделю голодом морили. Жутко хочется есть. Хочу четыре порции пельменей и не меньше.

— А кто вытащил из него лезвие? — спросила Наташа, повернувшись к Изюмову. — Ты же вроде запретил, — показала она пальцем на лежащую на траве заточку.

— Я и вытащил, — сказал Гена. — И поменьше вопросов, товарищ младший лейтенант. Тут кругом чужие люди. Ждём скорую помощь, грузим раненого и везем в больницу. Начальству вашему через сержанта Попова сообщат. А приедем, сами позвоните.

Раньше скорой приехало два грузовика с бойцами НКВД и машина из МУРа. Сержант Посников рассказал, что он видел с расстояния пятьдесят метров, и НКВД начало прочёсывать парк и дома, в направлении которых скрылись преступники. Хотя всем было ясно, что бандиты уже успели проехать пол Москвы. Милиция вкратце опросила, забрала заточку и уехала, пообещав, приехать в больницу для составления протокола. Скорая помощь подъехала спустя десять минут после милиции. Подстанций скорой помощи в Москве было всего шесть и бригад не хватало для разросшейся столицы. Бориса погрузили на носилки и повезли в Первый Коммунистический Красноармейский военный госпиталь, старейший военный госпиталь страны.

Майор Тимофеев, когда ему отзвонилась группа сопровождения "двойников", а затем сержант Попов, приказал возвратить Михайловых на адрес, выставить вооружённую засаду под видом больных в госпитале и встряхнул МУР, поставив задачу по ускорению расследования происшествия с нападением на Героя Советского Союза преступных элементов.

Оперативники из МУРа в госпиталь приехали через час. Подробно допросили всех присутствующих. Большой удачей для них оказалась то, что Задорнова, оказывается, отлично рисовала. Она за двадцать минут нарисовала вполне похожий портрет малолетнего воришки, который срезал награды с гимнастёрки. Теперь было от чего оттолкнуться. Портрет размножили и разослали по отделениям милиции. Один из участковых малолетнего преступника опознал. Им оказался Шурка Косицын, по прозвищу Воробей пятнадцати лет, промышлявший резкой карманов у граждан. К восемнадцати часам подростка взяли. Наташа и Изюмов его опознали. Колоться он стал, только после того, как ему объяснили, что он крепко клип. И срок ему будут давать не за кражу, а за групповое спланированное нападение на офицера в военное время. И меньше чем десятью годами он не отделается.

Воробей утверждал, что деловых, заплативших два желтяка за ордена он не знает. Сидел на лавочке, ждал примерно час, пока не подали сигнал, что жертва из гостиницы вышла. Ордена сбросил за мусорный ящик в заранее оговорённое место. Военных он не боялся, стрелять по пацану не станут, а район он знал, убежал бы в любом случае. Шура даже не предполагал, что его клиента будут убивать. Место, куда на бегу сунул ордена, он показал. Товар, конечно, уже забрали.

В девятнадцать часов у телефонной будки посыльный от Белки ордена и документы передал заказчику. Золотую звезду, старичок с тростью и букетом, не отдал, сказал, что самим пригодится. Через час он уже входил на явочную квартиру.

— Принес? — спросил крепкий мужчина с заметной сединой в волосах.

— Да, Рихарт, принёс. Просили вернуть золотую медаль, но я не отдал, сказал, самим нужна.

— Это ты правильно сказал Роман, но не называй меня Рихартом, по документам я Пётр Нечаев.

Старик разделся и оба уселись за стол. Сначала осмотрели удостоверение. Оно действительно было выписано на Михайлова Бориса Алексеевича. Фото совпадало. Выдано в сороковом году, новым удостоверение не выглядело. А вот номера орденов Красного Знамени с реальным, выданным Михайлову за бои во Львове, не совпадал.