Евгений Таранцев - Промысел Господень: Летописи крови

А когда с этими тварями будет покончено, существо обратит свое внимание на того, кто дал им рождение. И это станет завершающим аккордом в упоительной симфонии возмездия.

Тальви шел впереди всех, освещая дорогу коллагенным прожектором. Он просто переставлял ноги, особо ни о чем не думая. Странное ощущение пустоты расплылось в душе мутным облаком, заволокло голову, погрузив все мысли в сонливую трясину апатии. За его спиной мерно вышагивали понурые каиниты, вынужденные бежать из собственного дома подобно крысам, бросившим корабль, получивший пробоину. За из спинами творилось нечто ужасное, с чем столкнуться рискнул бы не каждый их них, а впереди ждала абсолютная неизвестность, могущая оказаться не менее опасной.

Мощный удар, сотрясший своды галереи, пришелся весьма некстати. Погруженные в мрачные раздумья о будущем, каиниты были не подготовлены к разным неожиданностям. Землетрясение, обрушившее своды тайных ходов, привело к тому, что в рядах вампиров родилась несвойственная им паника. Тальви, больше всего опасавшийся подобного поворота дел, с огромным трудом восстановил порядок.

Когда земля успокоилась, он оценил сложившуюся обстановку. Какая-то часть его сознания понимала, что естественным землетрясение быть не могло, но то, что потолок не обрушился непосредственно на их головы, все равно не сулило ничего хорошего. Тальви сверился с картой, данной ему напоследок Шерханом. Судя по их текущему местоположению, оставался единственный путь вперед. Если у каинитов и была возможность варьировать направление, то последнюю развилку они прошли около часа тому назад. Значит, единственное, что им оставалось, это продолжить движение вперед.

Чутье упорно подталкивало Тальви к мысли, что с данного момента их бегством стали управлять. Нунцио приказал нескольким ликантропам разведать дорогу впереди.

Оборотни превратились в волков и помчались вперед, во тьму.

После сейсмического удара существо очень быстро прогрызло себе дорогу в земной тверди. Оно ловко пробиралось сквозь плотные слои грунта, приближаясь к цели. Три развернувшиеся пасти ловко проглатывали комья земли, а гипермоторная активность пищеварительного тракта тут же выбрасывала их через анальный сфинктер. Также существо, при всех своих титанических размерах, проявило невиданную гибкость, меняя направление движения с той легкостью, с которой оно могло перемещаться в более разреженной среде. Причем те деформации, которым оно себя подвергло, говорили о том, что редкое ударное воздействие может причинить вред подобному созданию.

Одновременно с этим мозг существа обрабатывал массу информации, прогнозируя течение будущей бойни. Оно понимало, что впереди его ждут не несколько десятков, а почти семь сотен готовых к любой битве каинитов. И, что весьма возможно, уничтожить их всех будет не так-то просто. Однако существо не теряло веры в себя, имея в запасе ряд смертоносных способностей.

До намеченной точки в своем маршруте существо добралось раньше ликантропов. Умело замаскировавшись, оно позволило оборотням убедиться в безопасности дальнейших передвижений и принялось ждать.

Ликантропы вернулись спустя четверть часа. Тальви внимательно выслушал их. Но от этого его сомнения не развеялись. Напротив, уверенность в том, что впереди их ждет нечто, представляющее реальную опасность, только усилилось. Оружейник погрузился в тяжелое раздумье. За его спиной нервозность каинитов нарастала с невероятной быстротой. Они начинали роптать. Достаточно спокойная жизнь на Марсе развратила вампиров. Тальви понимал, что если не вернет контроль над толпой, то может произойти непоправимое.

Оружейник первым сделал шаг вперед, подавая остальным сигнал следовать за ним. Медленно вампиры продолжили свой путь.

В тусклом свете прожекторов лица вампиров казались вырезанными из пергамента. Серые своды туннелей низко провисали, отчего самые рослые были вынуждены постоянно пригибаться. Бренчали перевязи с оружием и запасами гемоликвида. Они шли, сохраняя молчание, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. На суровых лицах застыли гримасы апатии и сомнения.

Тальви шел, стараясь не думать о возможных проблемах, ждущих его впереди. С каждым новым шагом это удавалось все труднее. Он неуверенно чувствовал себя в роли проводника, а тем более слишком много сомнений порождала в нем перспектива возглавить род, стать для каинитов новым Ватеком. Не таким уверенным, не таким расчетливым и жестким. Да, Нунцио был одним из архонтов клана, но этот титул достался ему лишь по праву старшинства. Вампир чувствовал себя уверенно только в одной ситуации — на поле боя. В других случаях он привык полагаться на слово тех, кто более подходил для функций властвования.

Вампир сканировал скрытое в темноте пространство, используя свои ментальные способности. Возвращающийся сигнал был ровным, без каких-либо намеков на возможную опасность. Но чувство, которое многие называют интуицией, редко подводило оружейника. Неоднократно именно обостренная чувствительность к разного рода экстренным ситуациям спасала его жизнь.

Вряд ли оружейник понимал, что его смятение связано с очевидным предчувствием смерти, для которой никогда не существовало различий между теми, кто попадал в ее поле зрения. Она для всех была холодной и липкой бездной, черной дырой, из которой нет возврата. С одинаковым для всех безразличием она собирала свой урожай, будучи простым исполнителем мудрой божественной воли.

И порой смерть эта принимала такие причудливые формы, воплощалась в таких существах, что имей она возможность лицезреть себя со стороны, то была бы напугана не меньше своих жертв.

Хитрый план, в угоду которому трое посланников мести принесли в жертву свою индивидуальность, был близок к завершению. Какой бы силой ни владели Фелиаг и его спонтанные союзники, им бы никоим образом не удалось победить в предстоящем бою. Загнанные в угол, сдерживаемые узким пространством тайных лазов, истощенные бессмысленностью происходящего вокруг, вампиры и в таких условиях представляли собой весьма грозную силу, на пути которой мог бы выстоять только незаурядный воин.

Но став тварью, более уместной в самых удаленных кругах ада, фантазмом, самим своим существованием противоречащим законам мироздания, Маг, дневальщик и вампир приобрели такую силу, считаться с которой могли только куда более сверхъестественные порождения изнанки мироздания.

Неизменным оставалось только желание уничтожить врага, стереть саму память о том, что когда-то по земле ходили те, кто имел хоть какое-нибудь отношение к вампирам. Эта страсть, осененная растущей с годами личной обидой, злобой и амбициями, была отличным пушечным мясом, которое бдительной рукой подбрасывал в горнило предстоящей бойни невидимый распорядитель затянувшегося конфликта. Наконец ожидания с лихвой окупились.