Роберт Стайн - Нашествие упырей

Все произошло молниеносно.

Крысы рассыпались в стороны, сосредоточенно пережевывая кровавые клочья нежного мяса.

За считанные секунды от кролика осталось всего ничего. Ошметки мышц. Лужа крови. И дочиста обглоданные косточки.

С отвращением смотрел я на беснующихся крыс.

С отвращением — и отчаянием.

Я смотрел на крыс… и внезапно понял, что должен сделать.

Крысы разбились на небольшие группки, догрызая останки своей жертвы. Острые зубы кромсали последние клочья кроличьей плоти.

Мне нужно тело, сказал я себе.

Мне не сбежать с кладбища без тела.

Я — всего лишь воздух. Я буду летать здесь вечно. Если, конечно, меня не затянет в могилу.

Смогу ли я вторгнуться в чужое тело, как упырь вторгся в мое?

Смогу ли я заполучить себе другое?

Внизу, подо мной, встала столбиком крыса: живот раздулся от крольчатины, красные глазки горят в темноте.

Накатила волна дурноты.

Неужели я и впрямь решил вселиться в крысиное тело?

Я отвернулся от этой твари. Уже одна мысль казалась ужасной и омерзительной.

Спенсер, ты обязан предупредить свою семью, убеждал я себя. Освальд Мэнс — настоящий подонок.

Над твоей семьей нависла угроза. И все, что он с ними сотворит, будет твоей виной.

Ведь он — в твоем теле!

Попробуй! Попробуй вселиться в крысу.

Это поможет тебе отсюда выбраться. Это поможет тебе добраться до дому.

А потом?

Что потом-то делать?

Давай сделаем хотя бы первый шаг.

Цепенея от страха, я все-таки смог повернуться к обожравшейся крысе внизу.

И ринулся в атаку.

Когда я устремился вниз, взгляд крысы взметнулся вверх, словно она могла меня видеть.

Ее хвост задергался.

Она повернулась, словно хотела удрать.

Но прежде чем она успела сделать еще хотя бы одно движение, я принялся втискиваться ей в голову.

Я хорошо помнил, как упырь вселялся в меня. Начал с головы и проталкивался вниз… вниз…

Получится ли у меня проделать то же самое с крысой?

Я сконцентрировался. Вниз… вниз… сквозь шерсть… сквозь кожу…

В раздутое тело.

Тесно… До чего же стало тесно! Тесно — и жарко. Я пытался уменьшиться, сжаться.

Сконцентрируйся… Сконцентрируйся…

Я чувствовал, как извивается и корчится несчастная крыса. Она билась в конвульсиях и верещала от ужаса.

Она отчаянно вращала головой из стороны в сторону, пытаясь от меня избавиться.

Я еще сильнее сосредоточился. Все свои мысли я направил на то, чтобы внедриться в крысу.

Глубже. Глубже.

Крыса билась на земле. Перекатывалась с боку на бок. Бешено тряслась всем телом.

Потом ее тело пробила последняя судорога — и несчастное создание обмякло. Оно повалилось на землю и застыло без движения.

Я огляделся. Как же горячо. Горячо и влажно.

Я пытался сфокусировать зрение. Все вокруг представлялось сейчас размытым серым пятном.

Я моргнул. Теперь у меня были веки. Настоящие веки, а значит — и настоящее тело!

— Я это сделал! — вскричал я. — Я внутри у крысы! Я вселился в крысиное тело!

Я пошевелил ногами — четырьмя короткими ножками.

Фе.

Я запищал:

— Не хочу быть крысой! Хочу быть собою!

Сейчас не время об этом думать, попенял я себе. Сейчас надо думать лишь о том, как добраться домой и предупредить семью о зловещем упыре.

Я повернулся, пробуя свои новые ноги в деле.

Глубоко вздохнул — и сорвался с места.

Я несся сквозь траву. Мои усики скребли по стебелькам.

Трава ужасно щекоталось. Набитое пузо волочилось по земле.

Я же крыса! — успокаивал я себя.

Я и воздух нюхал как крыса. И на мир смотрел крысиными глазами. Ветер ерошил мою шерстку. Позади волочился хвост.

Миллион совершенно новых ощущений! Пытаясь игнорировать их, я выскочил из травы и понесся к воротам.

— Кто-нибудь, помогите мне! Помогите мне!

Я остановился, услышав позади себя чей-то слабый, жалобный голосок.

Испуганно навострил уши.

Неужели обращались ко мне? Кто же это звал на помощь?

Я вглядывался в темноту, пытаясь сфокусировать свое странное новое зрение.

Никого. Ни души.

Я побежал дальше.

— Помоги… умоляю… — вновь послышался жалобный голосок.

Нет времени, решил я. Я не могу вернуться.

Я повернулся и засеменил вниз по склону холма.

Что же мне делать, когда я вернусь домой? Так ли гнусен Освальд, как говорили о нем упыри? Смогу ли я найти способ отнять у него мое тело?

Или же оно потеряно навсегда?

Сухие листья царапали мое брюшко, когда я повернул в направлении дома. На бегу мои острые коготки вонзались в грязь.

Двигаться так, почти стелясь по земле, было очень непривычно. Деревья и даже травинки возвышались надо мной, отчего я ощущал себя маленьким и беззащитным.

Зато нюх у меня был что надо. И даже слишком. Запах грязи так и шибал в ноздри.

Я бежал и бежал.

Прямо перед моим носом из земли высунулся червяк. Я притормозил, чтобы получше его рассмотреть.

Он выскользнул из черной дырки в земле и неторопливо пополз ко мне.

Мои усики задергались, когда я учуял чудесный аромат. Мммммм! Жирный, вкусный червяк!

Я атаковал прежде, чем успел себя остановить. Я вонзил зубы в кольчатую плоть червя.

Его сладкие соки наполнили мой рот. Я яростно жевал. Перемалывал червя в кашицу и проворно заглатывал.

Потом хорошенько облизал шерсть вокруг пасти, собирая последние капли темной жижи.

Что же я делаю? — подумал я с ужасом. Я съел червяка! И мне понравилось!

Все еще ощущая во рту его божественный вкус, я помчался дальше.

Я бежал быстро, но коротенькие крысиные ножки не могли покрывать достаточного расстояния. Легкие горели, однако я не позволял себе остановиться.

Домой, домой. Ты идешь домой. Я пытался себя подбадривать. Но что я там буду делать?

Как я смогу кого-либо предупредить? Я же крыса.

Не думай об этом сейчас, говорил я себе, пыхтя на бегу. Мозг-то твой, Спенсер, никуда не делся. Как доберешься — что-нибудь придумаешь.

Я перелез через гниющее бревно. Влажная плесень липла к шерсти. Я хорошенько отряхнулся и продолжал бежать.

Сердце бешено колотилось. В глотке бушевал пожар.

Наконец, почва выровнялась. В поле зрения возникли дома; они возвышались впереди, как огромные неприступные замки.

Я остановился перевести дух. Где же я? Отсюда, с самой земли, дома выглядели неузнаваемо. Трава казалась густыми джунглями.

Я бросился через дворы, поглядывая вверх, на темные окна. Внезапно мой желудок отчаянно заурчал.

Я опять проголодался, понял я. Хотя «проголодался» — не совсем то слово: я буквально околевал с голоду.

Большого червяка мне оказалось мало. Я должен найти пищу. Я должен поесть — немедленно.

Голод сделался невыносимым. Он поглотил все мои мысли.