Ята Петри - Второй

— Ты не понимаешь, да? Дар- это ответственность и обязанность. Тебе же выпал такой шанс изменить все в лучшую сторону…самостоятельно и с помощью Клиники. Ты же мог бы настоящим примером быть, героем…

— Героем? — Маг захохотал. — пацан, да ты киношек пересмотрел. Мне под 50 лет уже, у меня цирроз печени 3 стадии — какой на фиг героизм. Мне бабу бы да пол- литра- для полного счастья вполне хватит. А вы меня хотите заставить в ваши игрушки играть. Вот идиоты. Я ж сказал- это не мои проблемы, это ваши. И это…хватит мне мозг полоскать. Вези в Бункер. И готовься- я жаловаться буду. Скажу что ты меня не охраняешь, бросил без присмотра, а сам к своей девке умотал. Как думаешь, кому поверят?

Максимов отбросил сигарету, поднял руки в воздух и сказал.

— Ну, если ты так хочешь, то да… Я уехал. А сам- как хочешь так и выбирайся- до Бункера 30 километров. До города 12. Пешком- на три часа. Так что есть время все обдумать и решить кто, кому и чем обязан. Если повезет- встретимся завтра на Планерке, можешь нажаловаться и так и сказать- Максимов отказался от охраны. Не повезет…Узнаешь, каково это с зародышем в ауое ходить. Может больше сочувствия к больным будет.

Он сел в машину, завел двигатель и, медленно развернувшись, двинулся в сторону города.

Маг сначала не понял, что случилось, он ошарашено смотрел в спину Сереге, пока тот садился в Опель, и только когда машина отъехала метров на пятьдесят закричал и бросился следом. Маг понял, что с ним будет, с его то Даром под открытым небом.

Но Серега не притормозил, не остановился и даже не оглянулся. Он жал на газ все увеличивая скорость, чтобы не думать, не сочувствовать, не жалеть.

По дороге домой купил бутылку водки. И вечером, просто чтобы ни о чем не думать, выпил почти всю. Лекарство оказалось не действенным Кроме минутного затишья и утреннего жутчайшего бодуна- результата не принесло.

Так Максимов понял, что муки совести водкой залить нереально.

Умывшись, приведя себя более- менее в нормальный вид, поехал с самого утра к начальству Клиники узнать о судьбе Мага.

Все оказалось почти так, как Серега и думал. Кроме одного. То ли от перепуга, то ли от сильных переживаний — Дар пропал начисто. Когда Магу удалось все- таки выбраться к людям, он в первом же поселке, попросив мобильник, позвонил Тарасову. Оперативники приехали быстро. Но как не спешили, все- равно застали Мага почти в полуобморочном от страха состоянии, обмочившегося, дующего из горла мутный самогон. И без малейших признаков Дара. Его забрали в Клинику, привели в чувство, обмерили, изучили и выставили за порог восвояси. Тарасов даже вздохнул с облегчением. Одной проблемой стало меньше.

Серега за самовольство выгреб по первое число от вернувшегося из дальней командировки отчима. В назидание и в наказание дядя Георгий запретил вообще появляться в Клинике месяц. Серега, с обреченной покорностью, принял этот факт, но прощаясь и отдавая пропуск, сумел свистнуть из дежурки электронный датчик энергии. Прибор был конечно слабой заменой магу, но хоть какой-то заменой.

Максимов не собирался останавливаться. Да, отстранили. Но Прилипалы же никуда не делись. Они так и живут в городе. Найти паразитов стало труднее. Но когда Серегу пугали трудные задания?

С Серегой происходили странные перемены. Вся обычная и обыденная жизнь перестала иметь значения. Машку от ее родителей он так и не забрал. На вопросы можно ли вернуться- ничего не отвечал и просто выключал телефон во время очередного звонка. Он не знал как объяснить Машке, что не может он сейчас жить тихо и спокойно, думать о свадьбе, будущих детях и нормальной работе. Нормальная жизнь для него перестала просто существовать. Он бродил по 12 часов по улицам города, всматриваясь в лица людей и пытался на глаз отличить тех, кто уже заболел. Прибор барахлил, показывал неверные результаты, но был хоть какой-то подсказкой. Во время таких вот походов он несколько раз находил Кукол и даже смог рассмотреть черные уже построенные коконы. Максимов научился сам бороться с заражением и севом. За время таких вот зимних бродилок он узнал в несколько раз больше, чем почти за два года тихой работы с чистильщиками. Самому работалось проще и оперативнее. И опаснее…Закончились эти прогулки достаточно печально.

Может потому, что это была уже третья ночь без сна, может потому что Максимов устал реагировать на каждый шорох и просто отключился от реальности, но так или иначе он был сам виноват. Перестал быть осторожным и попал.

Самое сложное в прогулках было обнаружение именно косвенных признаков. Это забирало большое количество времени. А иногда приводило к таким последствиям, когда охотник сам превращался в жертву. Ну не мог он просчитать быстро и вычислить из идущих со второй смены работяг ходячую Куклу. Кокона он точно не рассмотрел. Мужик как мужик, не шатается, не переваливается с ноги на ногу, сахар на ходу килограммами не уничтожает. Ну может чуть медлительнее, чем его соработники. Почему Серега увязался за мужиком, он и сам понять до сих пор не мог. Может уже проснувшаяся интуиция сработала.

Ведь только отстав от толпы, задержавшись чуть подольше на выходе из парка мужиок как то задергался странно и Максимов вдруг увидел, как у того на месте головы начинает выстраиваться черный кокон. Серега не особо думая, достал из рюкзака уже приготовленный одноразовый пакет с фасованной солью и побежал быстрее, чтобы успеть до распада. Из оружия в руках не было. А надо было по всем правилам или нож или пистолет достать. Куклы с такими коконами редко когда по одиночке ходили. И в этот раз было не исключение. К бегущему Сереге на встречу из тени колонны у входа в парк шагнул человек и просто выстрелил в упор. Серега так ничего и не понял. Вроде бы он еще бежит, вспышка, обжигающая боль в груди и небо почему-то заваливается на бок.

Пришел в себя он от того, что просто не мог дышать. Легкие горели, хотелось откашляться и набрать воздух полной грудью. Но даже дышать было больно. перед глазами маячили какие-то серые былинки. Он лежал уткнувшись щекой в снег и снег почему-то был окрашен красным. Небо серело. Где он находится Серега не мог понять вообще, мучительно пытался вспомнить хоть что-то, но кроме какой-то ночной беготни в голове других картинок не было. Звонил телефон. Серега наверное и очнулся от этого настырного слишком раздражающего звонка. Телефон вибрировал где-то под боком, отзываясь болью во всем теле. Максимов попробовал перевернутся. Закашлялся, выплюнул на снег красные сгустки крови. Двигаться он почти не мог. Рука, на которой он лежал, занемела. А телефон все звонил. С огромным трудом, кончиками пальцев он дотянулся до внутреннего кармана и достал трубку. Уронил в снег. Поднял снова. И наконец-то смог нажать кнопку ответа.