Виталий Вавикин - Демон

Упрямый ангел не мог раскаяться, не мог понять и признать свою вину. Наказание оказалось слишком суровым. Ему оставили жизнь, забрав его силу, забрав у него то, кем он когда-то был, превратив в призрака, заточенного в доме, где состоялось его последнее действо. Теперь он был узником, пренебрегшим законом и проклявшим своих судей. Ничто не сможет уже вернуть ему потерянные крылья. Ничто не наполнит его взгляд прежним светом. Не было больше великого и ужасного ангела. Теперь лишь только узник. Узник, которого лишили природы его естества. Слуга своих забытых идеалов. Призрак, лишенный силы, но сохранивший жизнь, став от этого еще сильнее. Раб, обреченный на вечные муки, который ищет себе своих рабов. Новая сила, с которой теперь придется считаться.

Закряхтев, старый демон покинул проклятое место.

Свобода. Этим словом, казалось, был пропитан весь мир вокруг. Дома, деревья, небо, проходившие мимо люди, теплый асфальт под ногами - никогда еще Антонина Палеева не думала, что жизнь может быть такой прекрасной.

Начался дождь. Он накрыл землю внезапно. Жаркий день, пыль, разогретый солнцем асфальт, продавцы мороженного, возле которых выстроились очереди, и вдруг крупные капли, сорвавшиеся с голубого неба. Заблудшие странники. Казалось, что через минуту никто и не вспомнит о них, но нет. Нелепых капель становилось все больше и больше. Они прибивали к земле пыль, заставляя прохожих поднимать головы и удивленно смотреть на чистое небо. Мало кто верил в то, что сейчас начнется дождь, но он тем не менее начался.

Антонина встала под один из многочисленных навесов. За ее спиной пестрела рекламой витрина магазина. Мимо прошла толстая женщина, настырно старавшаяся не замечать дождя. Повеяло свежестью. От остывающего асфальта начал подниматься пар. Антонина никуда не спешила. Крупные капли, барабанили о стеклянный навес, срываясь с него на землю и там, разбиваясь, приятно щекотали ей ноги. Антонина сделала глубокий вдох и по-детски беззаботно потянулась. Жизнь улыбалась, и она улыбалась ей в ответ. После месяцев, проведенных в одиночной камере, этот дождь казался чудом. Стоявший рядом с Антониной мужчина подозрительно отодвинулся в сторону. Ее счастливая улыбка смутила его. Вскоре дождь стих. В память о нем остались лишь серые тучи, застлавшие небо.

Сняв туфли, Антонина шла по мокрому тротуару, наслаждаясь полнотой чувств, о которых успела забыть в последние месяцы. С неба еще срывались редкие капли, вызывая недовольства прохожих. Запрокинув голову, Антонина пыталась ловить их открытым ртом. Иногда из-за этого она наталкивалась на проходивших мимо людей. Вне зависимости от того, какой была их реакция, они все оставались за ее спиной - она шла дальше, в дом, где ее все еще ждали и любили.

- Боже мой, - прошептала Фаина Жукова, открыв дверь.

- Не помешала? - спросила Антонина.

- Если только Арсену.

- Арсен потерпит?

- А у него есть выбор? - Фаина весело улыбнулась. - Ты так и будешь стоять на пороге?

Они прошли в гостиную.

- Что с твоим лицом? - спросила Фаина.

- Долгая история.

- Но ненапрасная?

- Нет.

- Значит, все хорошо?

Антонина кивнула и сказала, что хочет принять душ.

- И не забудь выбросить свою одежду в мусорный бак. Ненужно, чтобы она напоминала нам о прошлом. Верно?

- Верно, - Антонина улыбнулась.

- Когда закончишь, найдешь меня в спальне, - сказала Фаина. - Надеюсь, Арсен тоже закончит к этому времени.

- Я постараюсь не торопиться, - пообещала Антонина.

Она прошла в ванную и избавилась от старой пропахшей тюрьмой одежды, затем включила душ и прибавляла горячую воду до тех пор, пока не поняла, что горячее уже быть не может - грязь последних месяцев, впитавшуюся в тело, было не так просто смыть. Да и не только в тело. Антонине казалось, что запах одиночной камеры засел где-то у нее в мозгах, потому что сколько бы гелей и шампуней она не вылила на себя, этот запах продолжал оставаться где-то рядом. И можно было только сдаться, смириться, поверить, что рано или поздно это пройдет.

Антонина заставила себя выключить душ, обернулась полотенцем, вышла из ванной. В гостиной было свежо и прохладно. Антонина прислушалась. Тишина. Даже в спальне. Она осторожно постучала в дверь.

- Мы уже давно закончили! - крикнула Фаина.

Антонина вошла. Кажется, за долгие месяцы ее отсутствия ничего не изменилось здесь: в этом доме, в этой спальне. Все осталось прежним. Менялись лишь те, кому было позволено остаться на ночь. Сегодня это был Арсен. Антонина знала его. Высокий, красивый, с копной непослушных волос. Он лежал под золотистым одеялом, сложив за головой крепкие руки, прекрасно вписываясь в богатый интерьер комнаты. Его темные глаза смотрели на Антонину немного удивленно. Он помнил ее другой. Без синяков и шрамов. Без болезненной бледности и худобы. Они поздоровались. Фаина открыла один из двух гардеробов и подозвала к себе подругу.

- Ну, с чего начнем? - спросила она. - Можешь выбирать все, что угодно, кроме моих драгоценностей и мехов, - на розовощеком лице Феоны засветилась улыбка. - Арсен, мой мальчик, закрой, пожалуйста, глазки. - Она достала коробку с новым нижним бельем. - Розовое, да? - спросила она Антонину, перекладывая хрустящие пакеты. - Вот. Держи.

Антонина повернулась спиной к кровати и сняла полотенце.

- Милый, я же просила тебя не подглядывать! - засмеялась Фаина, погрозила Арсену пальцем, словно тот был ребенком, затем мягко намекнула ему, что хотела бы остаться с подругой наедине.

- И давно ты с ним? - спросила Антонина, когда он ушел.

- Пару месяцев, - сказала Фаина. - Бедный мальчик. Он так много времени проводит в спортивном зале, боясь потерять форму, что иногда мне его жаль. Ну, да не будем о нем, - она взяла Антонину за руку. - Расскажи, как ты?

- Уже нормально.

- Уже? - Фаина помрачнела, разглядывая синяки и шрамы на лице Антонины. - Кто тебя так?

- Это было необходимо. Без этого меня бы не было здесь.

- Я понимаю, - Фаина нежно погладила Антонину по щеке. - Что я могу сделать для тебя?

- Просто будь рядом.

- Я буду, - Фаина осторожно подалась вперед и поцеловала Антонину в губы. - Я буду рядом столько, сколько ты захочешь.

Дмитрий Кетов был мертв. Он ушел, унеся много тайн, тяжелых тайн, принадлежащих, как ему, так и другим. Близкие люди, от которых он удалился в последнее время, оплакали его кончину, как и подобает родственникам. Враги, посмеялись над случившимся, а друзья помогли нести гроб, отдав символическую дань памяти.

Было тихо. Даже ветер притаился где-то за границей кладбища, очерченной редкими лиственными деревьями. Лишь крупные черные вороны, рассевшись в первых рядах соседних надгробий, наблюдали за молчаливой процессией, дожидаясь момента, когда люди разойдутся и они, вороны, смогут подлететь ближе.