Людвиг Павельчик - Рыдания усопших (сборник)

Хочешь что-то кому-то сказать? спросила Мириам.

Да, ответил я и шепотом крикнул:

Эй, Датчанин! Я вернусь, чтобы срубить акацию, раз уж ты так любишь закат!

С тех пор прошло много лет. Так много, что дом моего деда совсем обветшал, и не одно поколение местных жителей сменилось. Добрая Мириам давно сошла в могилу, а за ней и Йонка, долгие годы бывшая моей земной спутницей. Лишь вечное море, дюны да моя память остались неизменными.

Я сейчас надену себе на голову этот старый, дождавшийся меня венок из тубероз и шагну вниз с Птичьей Скалы, на западном склоне которой, как и прежде, гнездятся крикливые чайки. Шагну не в морскую пучину, не на острые, выступающие из воды камни, но туда, где не знают времени, где царят покой и справедливость, где ждут меня мой многострадальный дед и вечно молодой брат моего отца, где вечно правят бесстрастные, верные своему долгу Граф Недуг и Графиня Гибель. Я брошусь с обрыва ночью, и священник, уверенный в моей набожности, непременно сочтет мою смерть несчастным случаем и не сделает меня изгоем, как мать несчастного Хегле.

29.03.2012

Сабина еще раз встревожено посмотрела на циферблат висящих над камином часов и убедилась, что равнодушные позолоченные стрелки почти совсем не движутся. Их словно парализовало, и Сабина, покачнувшись от нового приступа тошнотворной тревоги, продолжила мерить гостиную быстрыми суетливыми шагами. Понимая, что пользы от этого занятия немного, она все же боялась остановиться, чтобы не разрыдаться и не впасть в истерику, до конца испортив себе тем самым праздник. В конце концов, возможно, что ничего страшного и не произошло, и ее муж, Ник Легато, сможет объяснить эту свою немыслимую задержку. Жаль, конечно, что ему пришлось уехать накануне дня рождения Сабины и заставить ее нервничать, но что поделать, если такова служба? Если ты не стоишь на самом верху служебной иерархии, то твое мнение и твои желания мало кого интересуют. А уж тем более такие ничтожные обстоятельства, как праздник твоей жены. Это так, и роптать бессмысленно.

Впрочем, никаких особенных празднеств и не планировалось, а приглашенных, как всегда, было всего двое – чета Буони, старинные друзья, которые вот уже час, как пришли и вместе с ней дожидаются запропастившегося куда-то Ника. Праздничного настроения за это время у всех порядком поубавилось, и Паоло Буони уже дважды успел сделать за что-то замечание своей жене Франческе, чье веселое поначалу щебетание становилось все более нудным. Поведение Паоло было понятно – он стеснялся до прихода Ника откупорить бутылку и очень нервничал из-за того, что все еще трезв, Франческа же просто быстро выдохлась, как и все глупые женщины.

Начался сегодняшний день просто замечательно. Сабина долго спала и, когда в четверть восьмого первый раз позвонил Ник, с ужасом обнаружила, что все еще находится в постели. Накануне она добрых полчаса провела за составлением списка дел на сегодня, который вышел довольно объемным, а посему валяться так долго было просто непозволительно. Она была рада, что муж позвонил и выдернул ее из бессознательного состояния.

Отправившись вчера по служебным делам на север Норвегии, где его фирма пыталась что-то не то продать, не то купить, он звонил ей теперь, чтобы сообщить, что завершил свою миссию и возвращается. Мало того, его внедорожник уже преодолел первую сотню километров пути по дикой лапландской дороге и достиг небольшого аэродрома где-то в районе Гломфьорда (название населенного пункта ни о чем Сабине не говорило), откуда маленький двухмоторный самолет доставит его к трапу большого воздушного лайнера, который, в свою очередь, домчит Ника к ней.

В общем, раньше семнадцати часов ждать его не следовало, однако это обстоятельство вполне устраивало Сабину, которой предстояло еще сделать множество вещей и позаботиться о тысяче мелочей, важность которых могут понять только женщины. Целый день у нее не будет времени на скуку: парикмахер, визажист, маникюрша и, наконец, визит в бутик, где она надеялась подобрать себе подходящий подарок по случаю сорокадвухлетия, отнимут, безусловно, уйму времени, да еще надо забежать ненадолго к тетке и позаботиться о продуктах для вечера, который они проведут, как всегда, с друзьями. Главное – не забыть дома мобильный – Ник наверняка еще позвонит! Да, он позвонит.

И действительно – в десять часов, когда она, прикрыв глаза и млея от теплой ласки струящейся по ее голове воды, сидела в уютном кресле перед блестящим чистотой «тюльпаном» дорогой парикмахерской, Ник вновь дал о себе знать. Ох, уж эти мужья! По их мнению, весь мир кружится вокруг них самих, и их звонки, равно как их сексуальные притязания, просто не могут оказаться некстати!

Потянув из висящей на спинке кресла сумочки мобильник, она неловко повернулась, и капли струящейся из тонкого змеистого шланга воды попали-таки ей за шиворот, несмотря на все воздвигнутые услужливой синеволосой девицей-парикмахером преграды, и заставили Сабину досадливо поморщиться. Перепуганная девица тут же прекратила всякие действия по мытью Сабининой головы и замерла в нерешительности и ожидании дальнейших распоряжений, а то и упреков.

Ник! Где ты? – почти выкрикнула в трубку Сабина, за напускной радостью пытаясь скрыть раздражение.

Привет, милая. Полет на этой развалине прошел успешно и я уже в настоящем аэропорту. Представляешь, кроме меня, пилота и еще одного малого в этом корыте никого не было.

Как это? – Сабину не очень интересовали эти подробности, но она старалась быть вежливой.

Так уж вышло! Да и место мне досталось, так сказать, почетное. В общем, часа через полтора я буду в самолете, и вскоре ты меня увидишь. О´Кей?

Голос Ника звучал чуть приглушенно и как-то… чересчур ровно, без свойственных ему заливистых эмоциональных модуляций, словно он старался сдерживаться в присутствии кого-то, о ком ей не следовало знать. Впрочем, принимая во внимание разделяющее их расстояние, не было ничего удивительного в том, что связь была не очень хорошей, и Сабина отмела возникшие было подозрения, к которым всегда готова любая неуверенная в себе женщина, поспешив ответить:

Конечно, дорогой, жду тебя с нетерпением. Кстати, откуда ты звонишь? Из автомата?

Высветившийся на табло мобильника номер был ей незнаком. Он состоял сплошь из одних лишь семерок и четверок и казался ненастоящим, что часто случается при звонках с заграничных таксофонов.

После некоторого молчания Ник пробурчал что-то нечленораздельное и отключился. Должно быть, аванс в таксофоне закончился.

Обиженно посмотрев на мобильник, Сабина сунула его обратно в сумочку и велела безучастно стоящей рядом девушке продолжать процедуру. Та, громко щелкнув пузырем из жевательной резинки, вновь взялась за шланг.