Мари Элли - Во власти Сатаны

— Попробуй, вино замечательное, тебе должно понравиться, заодно поможет снять напряжение в твоем прекрасном хрупком теле.

Послушавшись, я сделала большой глоток, еще глоток, а потом еще один и мой бокал оказался пуст.

— Я же говорил, что тебе понравиться. — Сказал он и улыбнулся.

Опять малозаметный взмах звероподобной руки и бутылка с вином поднялась в воздух, повиснув над моим бокалом, она наклонилась, наполнив мой бокал до краев. После чего вернулась на свое прежнее место.

— Что, я тебя удивил? Сегодня произошло уже много невероятных и непривычных для твоего сознания событий так, что не обращай внимания, постарайся расслабиться и получай удовольствие.

То ли от выпитого вина, то ли мой мозг начал привыкать ко всей этой необычно сложившейся ситуации, я стала постепенно успокаиваться, и даже смогла из себя выдавить:

— Кто вы?

— Знаешь, Алина, меня называют по-разному: Сатана, Дьявол, Люцифер, но ты можешь звать меня Люцием.

Это меня совсем не удивило, что— то такое я и предполагала.

— А почему вы называете меня Алиной?

— Потому, что тебя зовут Алина.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Во— первых давай перейдем на ты, а во вторых я знаю о тебе все.

— Расскажите… расскажи мне обо мне. — Попросила я с надеждой в голосе: наконец-то я узнаю кто я.

— Ты умная, способная молодая девушка, тебе двадцать три года. Ты учишься на четвертом курсе высшего учебного заведения, на дизайнера интерьера.

— Почему вы…ты замолчал?

— А что тебе еще рассказать?

— Есть ли у меня семья: родители, дети, муж или может просто любимый молодой человек?

— У тебя есть родители, они тебя очень любят, у вас в семье теплые дружеские отношения. Детей нет…

— Родители, наверное, сильно переживают, куда я пропала? В ответ молчание.

— Ну, что ты молчишь?

— Не все сразу, ешь, а то все остынет и не будет таким вкусным.

— Я не хочу есть, я хочу знать о своей жизни все. — Упрямо ответила.

— Алина, я не привык повторять дважды. — В его хоть и спокойном голосе появились металлические нотки.

Опустив голову, я послушно стала ковырять вилкой кусок запеченной индейки, лежавший на моей тарелке. Аппетита не было, а монстр вовсю наслаждался едой, между делом поглядывая на меня. Может, прикидывал и меня заодно съесть, — предположила я, наблюдая за ним с опаской. Насытившись едой, он положил нож с вилкой на тарелку и отодвинул ее, за ненадобностью.

— Ты самая шикарная, красивая, сексуальная женщина в мире, ты сама не знаешь себе цену, зато я по достоинству оценил тебя. Поэтому я выбрал тебя из всех женщин мира и привел в свой дом, предварительно частично стерев, на время, конечно, твою память, чтобы тебе было здесь попроще адаптироваться. В этом доме я обеспечил тебе безопасность от земного сумасшедшего мира, а также внимание и заботу.

— Мне не нужно это все, я не просила тебя об этом, я хочу обратно, домой к своим родным и близким мне людям. — Сказала я, пытаясь говорить спокойно, чтобы не разозлить монстра.

— Алина, твое жилье несравнимо с этим роскошным домом, а твои близкие уже похоронили тебя, они думают, что ты умерла и вообще, Алина, ты нужна мне здесь.

Он замолчал, потом заметив, что я хочу что-то сказать вопреки его словам, он продолжил:

— Алина, как ты уже поняла, я восхищен тобой, и я хочу сделать тебе предложение.

Я вздрогнула, но глаз не подняла, испугавшись, что он заметит ужас в моих глазах, появившийся, от услышанного. А он, тем временем, продолжил:

— Точнее сказать, заключить с тобой сделку. Как бы правильнее выразиться?

Он, замолчал, пытаясь сформулировать свои мысли, а я боялась подумать о том, что он собирался мне предложить.

— Понимаешь, ты нравишься мне, именно, как женщина. Твое тело возбуждает меня, мне хочется ласкать его и обладать им, целую вечность. Но этого мне мало. Я хочу, чтобы ты полюбила меня. Не просто произнесла мне эти слова вслух, а именно полюбила меня всем своим сердцем и душой. И тогда взамен, я отпущу тебя обратно в твою земную жизнь, вернув тебе все утерянные воспоминания.

Все время пока он говорил, он как будто ощупывал мое тело глазами. Я не верила своим ушам. Я никак не могла осмыслить услышанное.

Значит, он считает, что я смогу заняться с ним…, даже подумать страшно, заняться с ним сексом, а потом еще и полюбить. Да меня трясет в его присутствии, как в лихорадке, а тут заняться с ним… Господи, я не могу об этом думать. Он, как будто прочитав мои мысли, подошел ко мне.

— Алина, потанцуй со мной, доставь мне такую радость.

— Я…я…я не могу у меня болит нога. — Успела придумать я на ходу отговорку, чтобы не принимать его приглашение потанцевать с ним.

— Что случилось? Почему у тебя болит нога? — Спросил он, меняя в считанные секунды свой добродушный, спокойный взгляд на суровый и сосредоточенный на моем ответе.

— Я имела неосторожность ходить в темноте и наткнуться на стеклянный столик, ударившись ногой.

— Ах, паршивки, не досмотрели за тобой и утаили от меня эту информацию. Ну, я с них шкуру— то спущу.

Мое воображение сразу нарисовало эту зверскую, кровавую картину и мне стало страшно за милых, картинных девушек.

— Никто не виноват, я сама была невнимательна и поэтому ударилась.

— Что значит, невнимательна? Да, что ты, вообще, могла разглядеть в темноте? Не надо их оправдывать. Я их для чего здесь оставил? Чтобы они присматривали за тобой, заботились о тебе, пока я отсутствую.

— Они были очень внимательны и заботливы, не надо их наказывать, пожалуйста.

— Ладно, защитница ты моя, не буду их наказывать, хотя стоило бы их проучить. Так показывай свою травму.

Он встал на колени передо мной, в ожидании. Я замялась. Его огромное тело даже в преклоненной позе возвышалось надо мной, за счет устрашающих рогов.

— Что случилось? Что ты медлишь?

— Я…я…я…

— Алина, не будь ребенком. Еще не хватало, чтобы ты у меня была с больной ногой. — Сказал он, серьезно посмотрев на меня.

Я медленно приподняла правую ногу, и платье предательски соскользнуло, оголив ногу до самого верха бедер. Он ласково взял мою ногу в свои огромные горячие лапы и очень медленно оглядел ее всю от начала выреза и до самых пальчиков стопы, с довольной, масленой улыбкой на лице, но потом все-таки заострил свое внимание на забинтованной части ноги.

— Все-таки стоило их наказать, ты посмотри, как сильно распухло.

Посмотрев на обнаженную ногу еще некоторое время, он поднес свою здоровую голову со своими ужасающими рогами к моей ноге и нежно поцеловал ее в травмированную область. Боль и опухоль прошли, как будто ничего и не было.

— Благодарностей не надо, просто, потанцуй со мной. — Оскалился он в улыбке и протянул мне свою лапу, приглашая на танец.