Роберт Стивенсон - Алмаз раджи (сборник)

– Сильвер, – отвечал матрос, и я заметил, что его лицо побагровело, а голос зазвучал хрипло и надтреснуто. – Сильвер, ведь ты уже стар, тебя считают честным человеком. У тебя есть средства, каких нет у большинства моряков. И ты достаточно храбр, если это не пустая бравада. Неужели ты заодно с этими мерзавцами? Не могу поверить! Но знай: я скорей дам отсечь себе руку, чем нарушу свой долг…

Значит, нашелся хоть один честный человек среди нашей команды! И в ту же минуту я узнал, что есть, вернее, был, и другой такой же. Издалека, со стороны болота, раздался пронзительный человеческий вопль, словно призывающий на помощь. Потом вопль повторился еще раз, и все стихло. В скалах Подзорной Трубы отдалось эхо. Стаи болотных птиц снова поднялись и с криками закружились в воздухе.

Долго еще этот предсмертный вопль звучал у меня в ушах, хотя вокруг снова воцарилась полуденная тишина, прерываемая только хлопаньем крыльев садящихся на воду птиц и отдаленным гулом прибоя.

Том вздрогнул, словно пришпоренная лошадь, но Сильвер и глазом не моргнул. Он стоял неподвижно, опираясь на костыль, не спуская глаз со своего собеседника, как готовящаяся к броску змея.

– Джон! – воскликнул матрос, простирая к нему руки.

– Руки прочь! – взревел Сильвер, отпрянув с быстротой и ловкостью циркового акробата.

– Хорошо, – отвечал матрос, – руки я уберу, раз ты боишься меня. Но это твоя нечистая совесть, Джон Сильвер, заставляет тебя бояться. Ради всего святого, скажи, что там произошло?

– Что? – переспросил Сильвер, злобно усмехаясь и сверкая глазами. – Я думаю, это был голос Алана.

Том сокрушенно воздел руки к небу.

– Алан! – воскликнул он. – Да примет Господь его душу – он умер как настоящий моряк. А тебя, Джон Сильвер, я больше не считаю своим товарищем. Даже если мне придется умереть как собаке, я все равно исполню свой долг. Вы убили Алана, верно? Можете убить и меня, но я вас презираю.

С этими словами он повернулся спиной к нашему коку и зашагал к берегу. Но уйти далеко ему не было суждено. Джон с глухим возгласом ухватился за дерево и изо всей силы: метнул свой тяжелый костыль в Тома. Удар пришелся в спину между лопатками и оказался настолько силен, что бедняга Том, взмахнув руками, рухнул на землю, как сноп.

Трудно сказать, насколько серьезно он был ранен. Судя по силе удара, можно было предположить, что у него сломан позвоночник. Но Сильвер не дал ему возможности даже пошевелиться. В одно мгновение он с обезьяньей быстротой подскочил к Тому на одной ноге и дважды по самую рукоятку всадил нож в его беззащитно распростертое тело. Я отчетливо слышал из кустов, как он тяжело сопел, нанося удары.

Мне никогда не случалось падать в обморок, но в ту минуту все поплыло у меня перед глазами. И Сильвер, и болото с птицами, и вершина Подзорной Трубы вихрем закружились в каком-то тумане, а в ушах у меня зазвучали колокола. Когда я пришел в себя, Сильвер уже стоял с костылем под мышкой и в шляпе. Перед ним на земле лежало неподвижное тело Тома, но убийца, не обращая на него ни малейшего внимания, невозмутимо вытирал пучком травы окровавленное лезвие.

Вокруг ничего не изменилось. Солнце по-прежнему беспощадно жгло курящееся паром болото и скалистые вершины. Я с трудом верил, что только что перед моими глазами совершено злодейское убийство.

Джон вытащил из кармана свисток и несколько раз свистнул. Свист далеко разносился в полном зноя воздухе. Я не догадывался о значении этого сигнала, но мой страх от этого только усилился. Сейчас на свист явятся остальные и наверняка обнаружат меня. Они уже убили двоих, возможно, и меня ждет такая же судьба, как Алана и Тома!

Я осторожно пополз обратно, стараясь не производить ни малейшего шума. Я слышал, как Сильвер перекликается с остальными пиратами, и от их голосов у меня словно выросли крылья. Выбравшись из чащи, я бросился бежать, не разбирая дороги, – только бы оказаться подальше от убийц. Но с каждым шагом мой страх только возрастал, и наконец я окончательно впал в панику.

В самом деле – я находился в совершенно безвыходном положении. Разве мог я по пушечному сигналу вернуться к шлюпкам и усесться рядом со злодеями, на чьих руках еще не просохла кровь недавних убийств? И разве любой из них тут же не свернет мне шею, как куропатке? Разве мое отсутствие не доказало им с полной ясностью, что я обо всем догадываюсь и боюсь их как огня? Одним словом, я решил, что для меня все кончено. Прощай, «Эспаньола», прощайте, сквайр, доктор и капитан! Мне остается только умереть – или от рук злодеев, или от голода и тоски на необитаемом острове!

Несмотря на эти мысли, я продолжал бежать, не разбирая дороги, и вскоре очутился у подножия небольшого холма с тремя остроконечными скалистыми вершинами, в той части острова, где вечнозеленые дубы росли уже не так густо и больше походили на деревья, а не на скрюченные кустарники. Изредка среди них попадались одинокие сосны-великаны в сотню футов высотой. Воздух здесь был куда свежее и чище, чем внизу у болота.

Но тут меня подстерегала другая опасность, и мое сердце снова замерло от ужаса.

С обрывистого каменистого откоса вдруг, шурша, посыпался гравий и, подпрыгивая, покатился между деревьями. Я невольно оглянулся и увидел что-то темное и косматое, мгновенно отпрянувшее за ствол сосны. Кто это был – медведь, человек или обезьяна, – я не успел рассмотреть. В испуге я замер на месте.

Итак, все пути отрезаны. На берегу – убийцы, в лесу подстерегает какое-то чудовище. Я предпочел известное неизвестному. Даже Джон Сильвер в ту минуту казался мне не столь ужасным, как неведомое порождение леса. Я повернул назад и, дико озираясь, помчался к шлюпкам. Однако это жуткое существо, видимо, сделав большой крюк и опередив меня, снова возникло у меня на пути. Я страшно устал, но даже и не будучи настолько утомленным, я не сумел бы состязаться в скорости с таким быстроногим врагом. Он перебегал от ствола к стволу с быстротой оленя, и при этом держался вертикально, как человек, хотя временами и пригибался, опираясь передними конечностями на землю. Я уже почти не сомневался, что это дикое человеческое существо. Мне вспомнилось все, что я слышал о людоедах, и я уже готов был звать на помощь, но мысль, что передо мной находится все-таки человек, а не монстр, придала мне уверенности. Кроме того, во мне снова проснулся страх перед Сильвером. Я остановился, размышляя о том, как бы ускользнуть, и вдруг вспомнил о пистолете. Как только я убедился, что не беззащитен, ко мне вмиг вернулось мужество, и я решительно шагнул навстречу дикому обитателю острова.

Укрывшись за деревом, он продолжал следить за мной. Увидев, что я направляюсь к нему, он вышел из засады и остановился в нерешительности. Потом отступил назад и вдруг, к моему величайшему изумлению, опустился на колени и с мольбой простер ко мне руки.